Кьяра и Франческа, или Бал для Золушек - Салма Кальк

— Да ну, — не поверил Гусь. — Вот прямо за любую девку что ли?

— За любую. Давай, я тебе байку расскажу, а ты уж сам решай, верить или нет. Был у нас там один тип. Приставал ко всем девкам без разбора, и к официанткам, и к начальникам. Его били, он не понимал, его снова били, а потом он однажды попытался вякнуть, и в итоге сейчас где-то в лесах Южной Америки занимается трудом на благо общества. Там, говорят, негде жить, нечего жрать, и море тяжёлой работы. Другим вариантом было — пойти сдаваться в полицию. Он не пошёл, видимо, слишком много на нём было грешков больших и малых.

— Ни хрена ж не повезло парню!

— Вот. А знаешь, что за парень-то был? Родной племянник его высокопреосвященства.

— И что, кардинал его не смог отмазать?

— Отмазывал, пока тот совсем берега не потерял. Он, говорят, приставал к девушке монсеньора, та его чуть не придушила, вся шея, говорят, была в синяках. И этого ему уже не простили. Правда, та девушка — ведущий аналитик его высокопреосвященства и сама крутая.

— Тьфу, короче. Нет, у нас проще. Нет ни такого чистоплюйства, ни девок-аналитиков.

— Но дверь открыть тебе всё же придётся. Если не веришь — пошли в толчок вместе.

— Да хрен с тобой, иди. В коридоре подожду.

— Вот и правильно. И ещё спроси пожрать. Я привык кормиться по часам, у меня в желудке уже дыра от вашего обращения.

Пока Октавио умывался — как кот лапой, сказал бы отец Варфоломей, ибо ни душа, ни чего-то подобного ему не предоставили — Гусь разжился двумя большими пиццами и кофе. Не завтрак от дяди Марчелло, но тоже сойдёт.

Гусь привёл его в угол общего зала. Бар ещё не открыли. В подсобном помещении кто-то копошился, но за стойкой было пусто.

Есть хотелось ещё со вчера — вечером-то не кормили. Поэтому Октавио прямо набросился на еду и только краем глаза смотрел — что делает его охрана.

Охрана задумчиво извлекла из кармана его, Октавио, телефон.

— Тебе тут сообщение пришло, между прочим.

«Как, всего одно? Неужели никто не ищет? Или ищут, но по-умному?»

— Дай почитать.

— Кто такая Кьяра?

— Девушка.

— Понятно, что не таракан. Та самая, что ли? Из-за которой тебя турнули?

— Нет, другая. Ты же не думаешь, что на весь палаццо Эпинале есть одна-единственная девушка? И уж будь другом, скажи, что она мне пишет.

— Пишет, что беспокоится и спрашивает, как дела.

— Дай-ка отвечу, — Октавио решил выяснить границы своего, так сказать, заточения, протянул руку и взял телефон.

Гусь удивился, но телефон дал.

— Я, в принципе, даже его потом тебе обратно дать могу, — сказал Октавио и быстро пробежался по сообщениям — и вправду, тишина, только Кьяра.

Быстро ответил — «я в порядке, привет лиловому цветочку». Положил телефон на стол.

— А телефон у тебя ничего, нормальный. У вас там так хорошо с деньгами?

— Угу, было неплохо, — кивнул Октавио, догрызая пиццу. — Только теперь это всё не про меня. Рассказал бы, что ли, что у вас бывает интересного.

— Да не особо, интересного-то. Разве что посторожить кого вроде тебя или постоять, пока старшие обносят какой-нибудь дом или магазинчик. Самодеятельность у нас ой как не приветствуется, дон Вассо всех жестко строит.

— А если дела нет? То что, сидеть и руки на коленях складывать?

— Нет, обычно и выпивка есть, и травку покурить, и девок хватает.

— А мы вот, представь, пару месяцев назад самого Вентурини по крышам гоняли, и я там тоже был, хоть мне сроку на работе была без году неделя. Правда, меня там чуть не подстрелили.

— Не врёшь? — сощурился Гусь.

— Не вру. Получил пинок под зад и отделался разбитым носом. В общем, Господь уберёг, и один хороший человек помог. Но было круто, таких сделать — дорогого стоит. Они теперь сидят тихо-тихо, как мыши, и не наглеют. Монсеньор, правда, говорил — не верит, что их надолго хватит, но если вдруг вылезут — им быстро объяснят, кто сильнее. А что, кофе больше не наливают? Я б ещё выпил…

Гусь пошёл за стойку и нацедил там из машины кофе.

— На. Расскажи ещё что-нибудь.

Октавио обрадовался — ура, работает! — но постарался не подать виду. И стал рассказывать байки про службу в палаццо — что-то он знал сам, о чём-то только слышал.

— А представляешь, однажды в зимнем саду его высокопреосвященства привидение завелось, — начал он, когда понял, что нормальные рассказы кончились. — Там в команде есть парень, Марко, классный парень, и вдруг оказалось, что его преследует сто с лишком лет как помершая родня! Девка дохлая, прикинь? Она того, руки на себя наложила, но что-то пошло не так, и стала выбираться из могилы и доставать живых родственников. И так доставала, что они тоже помирали. И он остался последний. А она стала к нему приходить и зубы заговаривать — мол, пошли со мной, ты теперь мой и вот это всё, и он уже почти рехнулся, я бы тоже рехнулся, наверное. Дело решил монсеньор — он распорядился, чтобы Марко поместили в освященную комнату, во дворце такого добра хватает, ведь и монахи есть, тоже там живут, и над ним круглые сутки читали молитвы. А потом он придумал, как приманить ещё одного призрака, это был призрак рыцаря, помершего давным-давно. Он приходил каждую ночь на старое кладбище и тусил там до рассвета. И как ту девку дохлую увидел — решил, что она ему подходит, и захотел её себе, и они вместе ушли и больше не возвращались. Слушай, а давай, ты тоже что-нибудь расскажешь? Я уже себе весь язык отболтал. И кофе давай, — тем временем бар открылся, за стойкой появилась девушка — другая, не вчерашняя.

Гусь махнул ей, чтобы несла кофе, поскрёб нечесаный затылок.

— Ну, разве что про те часы… ты же сказал, не знаешь, что за часы. Только там стрёмненько, конечно.

— Сильно грязная работа была? — сочувственно хмыкнул Октавио.

— Вроде того, ага. Часы-то сами по себе ерунда, там история под них что надо. Был мужик, он, ну, должен нам был. Дону Вассо. Тот за него не то вступился, не то ещё как прикрыл, в общем, был должок. А отдавать-то было и нечем. И он тогда говорит — я вам дам вот эти часы. Они, мол, старые, ещё довоенные, и они не просто так часы, а с секретом. Если их открыть и положить в механизм в определённые места три бриллианта — то для тебя перестанет идти время.

— Как это? — Октавио вытаращил глаза вполне реально.

— Ну как будто остановится, не знаю, как сказать. Ну вот тебе надо ко времени на пост, а ты только с девки слез и не успеваешь, или вообще проспал, и тебе крышка придёт уже прямо сейчас. Тогда ты берёшь эти часики, открываешь и хрясь! Для тебя время задержалось, ты пришёл, куда тебе надо, закрыл часы и всё у тебя супер. Только одному человеку эту штуку можно использовать три раза, и всё, а потом эти часы, если их открыть и заставить так работать, станут жрать время твоей жизни. И не больше суток в общей сложности можно себе попросить — так тот мужик сказал. И отдал часы дону Вассо. Дон Вассо этой истории не сильно поверил, но сказка понравилась — так он сказал.