Правила соблазна - Кэролайн Линден

– Ой, да кому какое дело, что они вошли! – Селия прижала ладони к вискам и стала расхаживать взад-вперед перед софой. – Это я виновата, что предоставила им такое зрелище. – Гамильтон издал негромкий звук, и она резко развернулась, устремив на него взгляд. – Ты что, не согласен? Разве ты пришел бы сюда, если бы я не попросила встретиться здесь со мной? Разве ты… – Она осеклась. – Но что нам делать теперь?

Да, это вопрос. Энтони знал, что правильного ответа у него нет. Если они не поженятся, все станут шептаться, что Селия всего лишь очередная вдова распущенных нравов, готовая согласиться на любое предложение. Если они поженятся, то не потому, что она этого хочет, а потому, что вынуждена из-за собственной неосмотрительности. Что одно, что другое, но его сердце будет день за днем умирать.

– Мой брак вовсе не был ужасным, – внезапно сказала Селия. – Берти никогда меня не бил и не запирал на ключ. Он просто… – ее голос дрогнул. – Он просто меня не любил.

Гамильтон знал слова, которые ее успокоят… возможно. Берти когда-то тоже говорил, что любит ее. Но Энтони не мог произнести этих слов, да и вряд ли Селия в них поверит.

– Это его недостаток, а не твой.

Она вскинула руку, чтобы он замолчал.

– Не надо. Я не нуждаюсь в жалости и утешении. Я сама решила выйти за него. Я… – Селия помолчала. – Я сделала плохой выбор. Думала, что люблю такой любовью, которую описывают поэты, романтическое, глупое чувство.

Гамильтон колебался, не зная, что сказать или сделать. Селия некоторое время молча смотрела на него, и между бровей у нее показалась морщинка.

– Я не могу повторить ошибку, – сказала она, обращаясь, скорее, к себе. – Не могу выйти за тебя только из-за случившегося сегодня вечером. Не могу согласиться на предложение только потому, что иначе мой брат тебя пристрелит. Замуж нужно выходить по разумным причинам.

Энтони открыл рот, слегка оскорбленный тем, что первым возражением против брака она назвала занятия любовью, а вторым – своего брата, но вовремя остановился. Он сам не мог придумать ни одной причины, по которой любая женщина, уж не говоря о Селии, могла бы выйти за него замуж. Так что Гамильтон закрыл рот и постарался стереть с лица всякое выражение, дожидаясь ее вердикта.

– Не могли бы… не могли бы мы попытаться? – спросила Селия слегка дрожащим голосом. – Продвигаться вперед по чуть-чуть и оценивать, подходим ли мы друг другу, а затем уже принимать решение?

– Я сделаю все, что ты хочешь, – ответил он.

Селия замотала головой.

– Нет! Вот как раз этого я и не хочу! Чего хочешь ты, Энтони?

Хочу увезти тебя отсюда, подумал он. Подальше от жадных глаз, недоверчивого семейства и болезненных воспоминаний. Хочу, чтобы ты была только моей, чтобы я мог заставлять тебя улыбаться, смешить тебя и заниматься с тобой любовью дни напролет.

Энтони вздохнул.

– Хочу сделать так, как лучше для тебя.

– А как же ты? – В ее голосе ощущалась досада. – Разве тебя не волнует, что будет с тобой?

Гамильтон немного подумал перед ответом. Попасться во время занятий любовью с женщиной – один из наименьших грехов, которые он, по мнению светского общества, совершил. Всего лишь дополнение к остальным преступлениям. И что бы ни пришлось из-за этого пережить… нет, он не станет жалеть о случившемся.

– В общем-то нет. – Селия скептически посмотрела на него. – Я уже давно понял, что люди будут говорить и думать обо мне то, что им захочется, – мягко произнес Энтони. – И ничего из сказанного или сделанного мной этого не изменит. Поэтому нет, я не забочусь о том, чтобы соблюдать приличия, во всяком случае, не ради себя. Но вот то, что будет с тобой, меня действительно волнует. Если ты считаешь, что лучший выход – брак, я готов на тебе жениться. Если думаешь, что я должен исчезнуть и больше никогда не попадаться тебе на глаза – я так и поступлю.

– Почему тебе все равно? – Селия села на краешек кресла и подалась к Энтони. Ее голубые глаза внимательно изучали его лицо. – Почему ты все время так говоришь?

– Потому что это правда. – Он беспечно махнул рукой. – Мне все равно.

– Почему? – настаивала Селия.

Гамильтон лишь покачал головой.

– Мой ответ на твой вопрос: да. Будем продолжать столько, сколько тебе потребуется, чтобы принять решение.

Он видел, что Селия не совсем довольна таким ответом, но все же выражение ее лица смягчилось.

– Спасибо, – пробормотала она.

– Это меньшее, что я могу сделать. – И это, разумеется, правда. Проводить время с ней – самое легкое наказание, какое только можно себе вообразить. И совершенно неважно, каков предлог.

Селия кивнула. Недолго они сидели в неловком молчании, затем она встала.

– Что ж, спасибо, – снова поблагодарила Селия и закусила губу. – Спокойной ночи.

– Спокойной ночи, – негромко отозвался Гамильтон.

Она вышла, опустив голову. Энтони разжал кулаки, понурился и вздохнул.

На первый взгляд в коридоре было пусто. Селия с облегчением выдохнула и повернула в сторону своей комнаты. Ее руки дрожали, поэтому она крепко сжала их в кулаки и ускорила шаг. Эмоции перемешались и превратились в какой-то запутанный узел – вожделение, надежда, страх и паника. Собственный брат застал ее во время занятий любовью в библиотеке! Какая-то частичка Селии считала, что «ну и пусть» – частичка, заставившая ее забыть о добродетели и осторожности, когда она убедилась, что перед ней и в самом деле Энтони Гамильтон. Но другая часть Селии чувствовала себя не только униженной и опозоренной, но и глупой.

Она понимала, что из сложившейся ситуации есть только два выхода. Селия сумела отсрочить момент принятия решения, но откладывать вечно не получится. И какое бы решение они с Энтони ни приняли, ей придется набраться мужества, чтобы воплотить его в жизнь. При одной мысли о замужестве Селия теряла дар речи от волнения. Берти хотел жениться на ней так же сильно, как она стремилась за него замуж, и посмотрите, сколь скверно все получилось.

Она не согласится на еще одно замужество, если не будет уверена в себе. Письма Энтони и то, как они занимались любовью, склоняли ее к положительному ответу, но когда Маркус слегка надавил на Гамильтона, тот сказал, что готов уехать немедленно. Наверняка брак с человеком, который вообще этого не хочет, обернется еще большей катастрофой, чем первое замужество. Перспектива долгих лет брака, проведенных в одиночестве, как уже было с Берти, сейчас еще менее радужная, потому что на этот раз Энтони сразу обозначил, что не испытывает к ней интереса. Такое положение дел не позволило Селии открыть рот.

Она просто боится, отрицать нет смысла. И это ужасно. Своим молчанием Селия позволила взвалить весь груз ответственности на плечи Гамильтона, и он как мужчина согласился принять вину на себя, не возразив ни единым словом, – только подтвердил свою готовность сделать все, что Селия пожелает. Как можно обвинять Гамильтона в том, что он не хочет на ней жениться, если она сама настолько слабовольна?