Чистый грех - Сьюзен Джонсон

Он осушил и тот стакан, что держал в руке.

— Общение с Изольдой извратило твой ум. Ты стал уныло расчетлив в делах любви. Куда подевалась твоя искренность? Флора Бонхэм, насколько я вижу, не принадлежит к категории кисейных барышень. Она привычна к поклонникам, она умна, независима, весьма привередлива в выборе супруга, так как все еще не замужем. Словом, здесь ты имеешь дело не с невинной девочкой. К тому же ты официально связан узами супружества — с этой стороны тебе бояться нечего, легкой добычей ты не станешь. Таким образом. Флора должна понимать ситуацию — и делать правильные выводы.

— Об Изольде лучше даже не говори! — мрачно отрезал Адам. — Она изуродовала мне последние пять лет жизни… а может быть, и всю будущность. Ну а что до твоего монолога о Флоре… — Молодой человек горестно скривился. — Думаю, ты переоцениваешь женскую рассудительность. Только вспомни сегодняшнюю сцену — Флора едва не оторвала мне голову. И это при отце и при дураке Грине, человеке совершенно постороннем! Вот тебе наглядный образчик ее рассудительности.

— Ну да, будь рассудительной после твоих очаровательно хамских выпадов! Когда ты вдруг начал разглагольствовать насчет ее кружев, даже я мигом сообразил что ты намекаешь на интимное знакомство с предметами ее туалета! Будь я женщиной и на ее месте, я бы тоже мечтал расцарапать тебе физиономию!

— Сегодня мудрость так и прет из тебя! — проворчал Адам, уже несколько одурело щурясь на брата. — Хлопну-ка я еще стаканчик — чтоб хватило сил дослушать твою проповедь.

— Не пей слишком много, — посоветовал Джеймс, — а не то, когда придет время доставить ей удовольствие, сядешь в лужу.

— А я-то думал, что ты ее терпеть не можешь, — пробормотал Адам, разваливаясь на кресле и ставя пустой стакан себе на грудь. — Очевидно, что она отнимает все мое время и пожирает мою энергию. Я был уверен, что ты ненавидишь ее: ведь она оттягивает мое внимание на себя — в то время когда я нужен своему клану.

— Я и впрямь был настроен против нее, — согласился Джеймс. — Но после ее отъезда ты сам не свой — ни разу не улыбнулся. А сейчас дело идет к тому, что ополчение скоро распустят и ситуация разрядится. В этом случае необходимость в твоей помощи благополучно отпадет. И поэтому сегодня я могу смотреть на Флору Бонхэм куда более объективно… Кстати, насчет Флоры — который уже час?

Адам медленно выволок из жилетного кармана массивную золотую луковицу, откинул крышку и провозгласил:

— Девять часов по форт-бентонскому времени. Мигер, вероятнее всего, объявится там завтра утром. А сейчас он в пути; дело вечернее, и, надо полагать, он, по обыкновению, пьян в стельку.

— Как знать, может, враги уже поприветствовали его куском свинца, — сказал Джеймс.

Адам снял стакан с груди и с кривой усмешкой повертел его в руках.

— Мда-а, — задумчиво произнес он, — правду говоря, напрасно я позволил себе этот вот последний стаканчик.

Не беремся объяснить почему, но Адам Серр, явившись в дом Гарольда и Молли Фиск, был стократ веселее, чем в последние несколько недель.

Хозяев дома он приветствовал с необычайной сердечностью. И тут же рассыпался в благодарностях перед Гарольдом Фиском, банкиром номер один в Хелене: тот вовремя посоветовал ему купить новейшие железнодорожные акции, и вот они только что удвоились в цене. Затем, на том же дыхании, Адам принялся восторгаться Моллиным вечерним платьем и тем, с каким бесподобным вкусом она оформила бальную залу живыми цветами. Сияющие от удовольствия хозяева упомянули о грядущем возвращении губернатора. В ответ Адам разразился короткой восторженной речью о том, что Монтане давно не хватает непосредственного мудрого руководства Клея Смита, коего долгожданный приезд будет истинным праздником для всех. Словом, обычно сдержанный, Адам Серр, из которого доброе слово обычно и клещами не вытянешь, в этот вечер лучился прекрасным настроением и извергал потоки комплиментов.

Настолько велик был заряд его бодрости и доброго настроения, что лицо Адама не омрачилось даже при лицезрении Флоры Бонхэм, вальсирующей в объятиях Эллиса Грина. Он лишь скосил глаза на эту пару по пути в карточный зал и даже с шага не сбился. Она вольная птица, сказал он себе, и вправе танцевать с кем угодно и сколько угодно.

— Ты ее уже видел? — спросил Джеймс, которому приходилось шагать пошире, дабы поспевать за братом в его неостановимом марше по коврам.

— Видел, видел, — откликнулся Адам. — Белоснежная тюлевая накидка поверх белоснежного атласного платья, вышитого алыми тюльпанами. Словом, дьявольски дорогой наряд от Ворта. Прошлой весной в Тюильри императрица Евгения была одета точно так же.

Припечатал так припечатал.

— Ты совершенно пьян, да? — испуганно спросил Джеймс.

За веселостью кузена в замечании о наряде Флоры вдруг проглянула такая язвительная злоба, что у Джеймса даже холодок по спине пробежал. Этот вечер добром не закончится!

— Какое там пьян! — возразил Адам. — С тобой разве напьешься? Тебе бы, с твоими способностями, в дуэньи податься. Я трезв как стеклышко.

Да, да, он трезвее трезвого! А что до нее, то пусть себе танцует с этим угрем Эллисом Грином хоть до самого утра — ему плевать, плевать, плевать!

— Что ты намерен делать? — не без робости осведомился Джеймс.

— В карты дуться.

— Я насчет нее.

— Повторяю: я здесь, чтобы в карты играть.

— Стало быть, плана у тебя нет — и ты способен что угодно выкинуть…

Адам бросил на кузена испепеляющий взгляд.

— К дьяволу любые планы! Я за свободу воли, и левая нога — моя лучшая советчица!

В тот вечер Флора танцевала не только с «угрем Эллисом», но и со множеством других кавалеров. В кругу хеленских мужчин она произвела маленькую сенсацию и была нарасхват. Но, кружась тур за туром, Флора помнила о времени, и, когда ее партнером в очередной раз оказался Эллис Грин, вдруг заявила в его объятиях, что сыта танцами и лучше бы отправиться в карточный зал и сыграть партию в покер.

— П-партию в п-покер? — переспросил Эллис, который даже стал заикаться от неожиданности. Карты, по понятиям его круга, были уделом замужних дам в возрасте и престарелых старых дев. — По-моему, молодым леди не пристало играть в покер. Не желаете ли сыграть в вистик? Один роббер.

— Фи! — надула губки Флора. — Занятие для дурочек. Вот покер, и с хорошими ставками, — другое дело. Папа тоже полагает, что лишь это — игра, от которой кровь быстрее струится по жилам! Люблю все по-настоящему волнующее!

Эллис замялся с ответом, слегка нахмурился, а затем откашлялся и менторским тоном сказал:

— Дорогая, покер может оказаться слишком волнующим для вас. Вы же понимаете, когда на кону так много… А у Фисков по маленькой не играют!

— Вот и чудесно! — воскликнула Флора. — Терпеть не могу играть по маленькой. Идемте же!