Интеграция и идентичность. Россия как "новый Запад" - Дмитрий Тренин

В начале правления Владимира Путина среди московских либералов была популярна шутка о том, что новый президент принял решение двигаться по корейской модели развития, но еще не решил, какому именно варианту этой модели, северному или южному, отдать предпочтение. В действительности у второго российского президента имелась более сложная синтетическая конструкция. Отправной точкой был отказ от «третьего пути» – между Западом и Востоком (т. е., в международно-политическом плане, евразийского изоляционизма). Фактически это означало «европейский выбор» Путина. Этот выбор в большой степени основывался на естественном самоощущении культурной близости к Европе, свойственном уроженцу российской Северной столицы.

Именно Петербург является наиболее ярким символом путинской «европейскости». Рядом с этим символом стоит другой – президентская власть, по степени суверенности фактически не уступающая власти русского императора. Как и в царской России, глава государства (и его правительство) иногда действует в роли «главного европейца» в стране. Проводя «вторую (капиталистическую) модернизацию», Путин выступает не столько как царь Петр I, сколько как премьер Петр Столыпин (конечно, с поправкой на условия XXI в.). Официально заявленная цель путинских реформ – достижение «корпорацией Россия» международной конкурентоспособности32. При этом, однако, характер власти и структура общества в России остаются архаичными, и правящая элита не имеет достаточно стимулов менять их. Если «нормальность» страны в этом контексте означает традиционное государство, традиционную нерасчлененную власть, это затормозит или даже обратит вспять модернизацию.

Какие же факторы определят положение России в мире в первые десятилетия XXI в.? Главное значение для международной идентичности страны в ближайшие годы будет иметь ее внутриполитическое развитие. Капитализм как таковой не приведет Россию автоматически в ряды развитых стран. Олигархическая модель второй половины 1990-х годов или бюрократическая 2000-х уже стали тормозом на пути модернизации страны. Для того чтобы уйти от «периферийного» (термин Григория Явлинского33) варианта капиталистического развития, присоединиться к ведущей группе стран, требуются гарантии экономической и политической свободы, функционирующие институты современного государства и развитое гражданское общество. При всей сложности взаимоотношений между политикой и экономикой именно характер политической системы будет иметь здесь решающее значение.

Пытаясь ответить на вопрос о европейских перспективах России, необходимо уточнить содержание понятия «Европа» в данном контексте. Речь идет не о географии, культуре или историческом наследии. Главным содержанием Европы XXI столетия являются ценности, принципы и нормы, воплощенные в эволюционирующем Европейском союзе.

Говоря о России в Европе, второй президент Российской Федерации не имеет в виду отказываться от стратегической и политической самостоятельности России. В Европе постмодерна, т. е. в Евросоюзе, уже нет и не может быть классических великих держав, которые в традиционной Европе составляли основу порядка34. Целью внешней политики России при Путине является конституирование ее как современной великой державы. Иными словами, экономически состоятельной, политически самостоятельной, обороноспособной, влиятельной в своем ближайшем окружении (СНГ), пользующейся признанным мировым статусом (членство в Совете Безопасности ООН и Группе восьми). В этом смысле Европа, о которой говорит Москва как о геополитическом месте России, т. е. Большая Европа, предстает в качестве двусоставного образования, одним из элементов которого является Евросоюз, а другим – Россия в окружении стран СНГ.

В результате традиционное представление о том, что Россия – часть Европы, но не часть Запада, может смениться в XXI столетии ситуацией, когда Россия станет западной страной, но при этом не будет принадлежать Европе (т. е. Европейскому союзу). В геополитическом смысле Россия, подобно США, станет Европой за пределами Европы (a Europe away from Europe), евротихоокеанской страной. Это гораздо более точная геополитическая характеристика России, чем традиционная «евразийская».

Советский союз был сверхдержавой главным образом в военном отношении. К середине 1980-х годов его ракетно-ядерный потенциал насчитывал свыше 10 тыс. зарядов на стратегических носителях и сравнимое количество – на тактических. В боевом составе только Сухопутных войск насчитывалось 53 танковых, 153 мотострелковых и 7 воздушно-десантных дивизий35. Часто говорят о мощи советского военно-промышленного комплекса (ВПК), в котором было занято свыше 2 млн человек. Фактически, однако, в СССР не было отдельного ВПК, как не было и гражданской экономики как таковой. В реальности военная по своей сути и по организационному строению экономика Советского Союза производила какую-то гражданскую продукцию36.

Вне зоны стран «социалистического содружества», входивших в Совет экономической взаимопомощи37, Советский Союз присутствовал на мировых рынках как экспортер сырья (энергоносителей, металлов), продукции тяжелого машиностроения и импортер промышленных товаров и продовольствия. В условиях милитаризации всех сторон жизни мирное соревнование с капиталистическим миром, объявленное Хрущевым на XXII съезде КПСС в 1961 г., при Брежневе быстро ушло из сферы экономики и сосредоточилось в военно-стратегической области.

Этот перекос был связан с прагматической, но односторонней оценкой исторического опыта. Утверждение советского строя, правления коммунистической партии было основано не столько на экономике или идеологии, сколько на военных успехах. Знаменитая формула Ленина «Каждая революция только тогда чего-то стоит, если умеет себя защищать» стала в 1917–1920 гг. ключом к победе в Гражданской войне. Созданная Троцким Красная армия оказалась эффективнее белогвардейских формирований, что позволило не только сохранить советскую власть, но и распространить ее на все пространство бывшей Российской империи за исключением оказавших сопротивление Польши, Финляндии и оккупированных соседями Прибалтики и Бессарабии. Победа в Великой Отечественной войне не только превратила Советский Союз в одно из ведущих мировых государств, но и стала на десятилетия вперед основой легитимности советского строя и господства КПСС. Мировая система социализма охватывала в основном те страны, где в 1945 г. находились (и остались) советские войска.

Центральным элементом «холодной войны» стало военное (включая военно-экономическое и военно-техническое) противостояние. Вынужденный догонять США в ядерной области, а также в создании средств доставки ядерного оружия к цели, СССР ценой невероятных усилий сумел мобилизовать ресурсы для сокращения и ликвидации отрыва. По некоторым позициям ему удалось выйти вперед38. В результате в начале 1970-х годов Советский Союз заставил американское руководство признать примерный стратегический паритет между двумя странами. Это положение было закреплено в подписанных в 1972 г. в ходе визита президента Ричарда Никсона в Москву Договоре по противоракетной обороне (ПРО) и Временном соглашении об ограничении стратегических наступательных вооружений (СНВ). В сохранении этого паритета в условиях непрекращавшейся гонки вооружений (при возможности «укрепляя» его в свою пользу и «пресекая попытки подрыва» паритета со стороны США) заключался смысл не только военной, но и всей государственной политики СССР вплоть до середины 1980-х годов.