Военные контразведчики - Александр Бондаренко

Не делая далекоидущих выводов и трагедийных обобщений, признаем: да, было. И не раз. Однако системой не стало. Спецслужбы — ведомства особые, у них свои дела и свои «игры», далеко не всегда понятные людям непосвященным.

* * *

Назначенный членом РВС Западного фронта, членом Временного польского ревкома и председателем Бюро ЦК по руководству партийной работой в польских районах, занятых частями Красной армии — при оставлении на должностях председателя ВЧК и наркома внутренних дел, — Дзержинский в июле был освобожден от обязанностей председателя Особого отдела ВЧК. 20 июля, по решению ЦК РКП(б) и Совнаркома, приказами Реввоенсовета Республики и ВЧК начальником (sic!) Особого отдела был назначен В. Р. Менжинский.

Как раз в то самое время Красная армия начала свой печально известный «поход на Варшаву», а из Крыма вырвались войска барона Врангеля, двинувшиеся на Донбасс и Дон, в расчете на поддержку контрреволюционного подполья. Особые отделы Юго-Западного и Южного фронтов раскрыли и обезвредили ряд белогвардейских организаций, готовивших мятежи и восстания в Киеве, Харькове, Екатеринославле, Одессе и других городах.

Военным чекистам приходилось также бороться с дезертирством, изымать оружие и боеприпасы у населения, передавая их войскам. Понятно, что это тоже способствовало повышению боеспособности красных войск…

Важное место в деятельности особых отделов занимала разведывательная работа в тылу противника, проводившаяся их иностранными отделами. В то время как и впоследствии, в 1920—1930-е годы, разведка фактически выполняла функции «внешней контрразведки». Сотрудники И НО, находившиеся за линией фронта, проникали в различные белогвардейские организации, и в результате на основе поступавшей от них информации было разоблачено значительное количество вражеских агентов, террористов и диверсантов, направляемых в советский тыл, получены сведения о планах и замыслах противника; разведчикам особых отделов удалось склонить к переходу на сторону красных тысячи белых солдат, способствовать организации партизанского движения.

В период Гражданской войны наряду с выполнением своих главных задач военные контрразведчики, как и сотрудники местных ЧК, выполняли и другие задания правительства: в частности, привлекались к борьбе с эпидемиями, которые на почве голода, отсутствия медикаментов, мыла и белья разрастались до небывалых размеров. Особым отделам предлагалось контролировать и то, как командиры и начальники следят за санитарным состоянием казарм, госпиталей, эвакопунктов, воинских эшелонов, оказывать содействие органам здравоохранения в организации санитарных кордонов.

Временем окончания Гражданской войны и иностранной интервенции считается период с конца 1920 года — когда войска Южного фронта освободили Крым, до осени 1922-го, когда части Народно-революционной армии Дальневосточной республики изгнали японских интервентов из Владивостока.

«Только с победой в Гражданской войне и немного ранее, при агрессии белополяков на Советскую республику, произошел перелом в настроениях “бывших людей”, оставшихся на красной территории. Тогда и только тогда, как нам представляется, появились реальные предпосылки у ВЧК приступить к созданию оперативных позиций во враждебной режиму среде… Необходимость совершить поворот в методах работы была осознана руководством ВЧК уже в конце 1920 года. Этому прямо способствовал опыт, накопленный Особым отделом ВЧК в ходе выявления и разоблачения польской агентурной сети в России, поимки и перевербовки на идейной основе ряда польских офицеров разведки»[132].

То есть ВЧК обратилась к «традиционному инструментарию», стала налаживать агентурную работу, являющуюся основой основ для любой спецслужбы и совсем еще недавно с негодованием отрицаемую большевиками как «провокационные методы». Что ж делать, в контрразведке и разведке принципиально новый «велосипед» не изобретешь… Впрочем, партийные идеологи вскоре нашли лазейку, заявляя о «насыщении новым классовым содержанием», о «марксистских позициях» и т. д. буквально любого направления человеческой деятельности. По счастью, все эти «словеса» так «словесами» и оставались…

Смена приоритетов в работе первой советской спецслужбы отразилась в подписанном Ф. Э. Дзержинским 8 января 1921 года приказе «О карательной политике органов ЧК», в котором Феликс Эдмундович требует «разгрузить тюрьмы и зорко смотреть, чтобы в них попадали только те, кто действительно опасен Советской власти». Председатель ВЧК указывал, что на первый план должна выступить «гигантская информационная работа».

«Всех подозрительных, которые могут принять участие в активной борьбе, беспартийных офицеров или лиц правоэсеровского, махновского или тому подобного толка нужно держать на учете, выяснить, проверить… Надо знать, что делает такой-то, имярек, бывший офицер или помещик, чтобы его арест имел смысл; иначе настоящие шпионы, террористы и подпольные разжигатели восстаний будут гулять на свободе, а тюрьмы будут полны людьми, занимающимися безобидной воркотней против Советской власти»[133].

Как точно сказано: «безобидная воркотня против Советской власти»! К сожалению, «партийные бонзы» так не считали, а потому требовали «держать и не пущать». Впрочем, речь сейчас не о том…

«Таким образом, уже в начале двадцать первого, за полтора года до создания КРО, руководство ВЧК совершает решительный поворот в карательной политике, отказывается от апробированных превентивных приемов (в приказе они с присущей для того времени образностью названы “грубыми разящими ударами чекистского молота”). Они стали неэффективными в условиях перехода от войны к миру. Поэтому для нанесения прицельного “удара по руке злодея, засевшего в аппарате советских учреждений и предприятий”, говорится в приказе, нужна не сила и решимость, а точная информация»[134].

В то же время произошли и структурные изменения в системе ВЧК.

«Для приспособления основных оперативных отделов ВЧК к новым условиям политической и оперативной обстановки, сосредоточения их усилий на решении главных задач разведывательной и контрразведывательной деятельности, ликвидации параллельных звеньев аппарата ВЧК, в январе 1921 года на базе Особого, Секретного, Оперативного, Информационного и Иностранного отделов было создано Секретно-оперативное управление (СОУ) ВЧК, на которое было возложено руководство борьбой с политическим и военным шпионажем в масштабах всей страны. Во главе его был поставлен В. Р. Менжинский»[135].

Окончание войны и переход страны к восстановлению разрушенного народного хозяйства существенным образом изменили стратегию и тактику врагов республики: боевые действия уступили место тайной войне, широко развернувшейся шпионской, диверсионной, террористической и иной подрывной деятельности. Под покровительством правящих кругов и спецслужб Англии, Франции, Польши на западе, Японии на востоке центры белой эмиграции стремились объединиться в единый блок, чтобы организовать новый «крестовый поход» против советской власти. Разведывательные органы империалистических государств активизировали заброску шпионов, террористов и диверсантов в РСФСР, организовывали антисоветские заговоры.