Марсельская сказка - Елена Букреева

замелькали перед глазами, как кадры из кинофильма, сменяя друг друга быстро и неразборчиво. Я двинулась к стене, уставившись широко распахнутыми глазами на фигуры по меньшей мере троих мужчин. Вероятно, решив, что я не представляю угрозы, все они набросились на Реми, но пока лишь в попытке его скрутить. Всё заволокло туманом, горло туго сдавил страх, я не отдавала отчёта своим действиям — мной управлял инстинкт. Я шагнула в сторону и оказалась зажата в маленьком пространстве между стеной и кроватью, когда небольшой мерцающий предмет привлек моё внимание. Руки сами потянулись к нему, но в этот момент передо мной будто из ниоткуда материализовалась огромная тёмная тень, и я подняла глаза, узнавая перед собой перекошенное лицо человека, которого я оставила умирать в водонапорной башне. Сердце галопом пустилось в груди, в ногах разлилась слабость. Левша подлетел ко мне, схватил меня за шею и поднял над землёй.

— Ты даже и представить себе не можешь, что я сделаю с тобой, тварь, — прошипел он мне в лицо, обдавая кожу несвежим дыханием, и в такой жуткой близи я вдруг заметила выглядывающий из нагрудного кармана уголок газеты. — Твоя маленькая выходка с моим братцем и рядом не будет стоять с моей местью. Ты думала, я тебя не найду? Наивная идиотка…

В глазах потемнело — воздух заканчивался. Я сжала руки вокруг его запястий, впилась в грубые кисти ногтями, тщетно пытаясь вырваться, и пусть осознание того, что это не Левша, а его брат-близнец, и настигло меня, от этого легче не стало. Страх меня парализовал, а отчаянное желание жить, все эти дни служившее моим автопилотом, уменьшилось до микроскопических размеров, лицом к лицу встретившись с неизбежным, с тем, от чего я так яростно и так доверчиво спасалась. Последний гвоздь в гроб моего непринятия забил взгляд Правши — горящий неистовством, поистине адским пламенем, и сам его обладатель был точно демон, вырвавшийся из самых глубин Ада, чтобы полакомиться чужой плотью. Насколько далеко может зайти человек в своей жажде отмщения? Я широко распахнула глаза и попыталась вздохнуть — если в этом мире есть что-то дальше смерти.

Это было чем-то вроде смирения. Некрасивая смерть, незапланированная, может быть, даже безобразная и уж точно неизящная, но она смотрела на меня своими безумными глазами, и я никуда не могла от неё убежать.

Но затем вдруг послышался чей-то пронзительный крик. Правша всё ещё держал меня, но обернулся, чтобы понять, что произошло, и я всецело воспользовалась этим мгновением. Задыхаясь и едва видя перед собой что-то помимо расплывающихся тёмных кругов, я собрала последние остатки сил и согнула ногу в колене, ударяя мерзавца в пах. Едва ли мой удар нанёс ему серьёзный урон, однако хватку он ослабил. Щетинистое, испещрённое шрамами лицо исказила гримаса нечеловеческого бешенства. Он убьёт меня, вот сейчас он меня убьёт! Я вжалась спиной в стену, готовясь встречать свою смерть, и крепко зажмурилась. Где-то над моей головой раздался глухой удар. Возможно, ударили меня? Если я не почувствовала, значит, уже мертва. Тогда где же череда встречающих меня на небесах усопших?..

Но внезапно что-то тяжёлое и явно обмякшее придавило меня к стене. Широко распахнув глаза, я закричала, едва успев осознать, что произошло — на меня рухнуло длинное худое тело Правши. Паника забилась в груди, я попыталась его оттолкнуть, а вместо этого проскользила спиной по стене, оседая на пол. В нос ударила вонь крови и перегара. Я перестала дышать в тщетных потугах сбросить с себя обмякшее тело, но чья-то рука вдруг схватила меня за запястье и потянула на себя. Когда тёмная фигура Правши перестала перекрывать обзор, я могла увидеть и искажённое ужасом лицо моего спасителя, и три тела, разбросанных на полу в нашем маленьком номере. Двое из них стонали, но глаз не открыли. «Живы!» — выдохнула я, глядя на Реми. Губа его была рассечена, на льняной рубашке багровели пятна крови. Как же он расправился с тремя бандитами? Я было потянулась к нему, но он наклонился, чтобы схватить свою сумку, и в этот момент где-то за нашими спинами закряхтел Правша. Реми, взъерошенный и ошеломлённый, потянул меня к выходу, но я оглянулась и, упершись пятками в пол, рванула назад.

— Что ты делаешь, дура?! — рявкнул он, но я его решительно не слушала.

Рухнув на колени перед Правшой, я схватила того за плечи и перевернула, чтобы достать из нагрудного кармана его рубашки сложенную в несколько раз страницу газеты. Реми ошеломленно уставился на меня. Я сунула газету в карман, встала с колен и схватила с кровати тяжёлый алюминиевый будильник.

— Да что ты, черт подери, творишь? Они сейчас очнутся! — подбежав ко мне, Реми схватил меня за руку и потащил в сторону выхода.

Он запер дверь ключом и, не оглядываясь, мы побежали вдоль по тёмному коридору. Постояльцы выходили из номеров, сонные и напуганные — вероятно, услышали звуки борьбы, а на лестнице нас встретил хозяин отеля. Он прижимал к виску пакет со льдом, ошарашенно глядя на нас. Я бросила взгляд на Реми — тот крепче сжал мою руку и пронёсся мимо Фурнье к двери. Последний что-то прокричал нам вслед, но шум крови в ушах заглушал любые звуки. Тогда и боль в ноге неожиданно дала о себе знать. Я пискнула, сжала будильник в руке и, стиснув зубы, продолжила бежать. Казалось, скажи я хоть слово, Реми размажет меня по стенке и бросит на съедение бестирийцам. Он был зол, нет, он был просто в бешенстве! И когда мы вырвались на объятую утренним зноем улицу, мне показалось, Реми сломает мне руку, если продолжит и дальше так крепко стискивать её своими пальцами.

— М-мне больно, — застонала я ему в спину, но он и не думал сбавлять темп — мы бежали вниз по улице; люди, встречающиеся на нашем пути, провожали нас удивлёнными взглядами, зданий становилось все меньше, а запах моря смешался с ветром. Я споткнулась и едва не рухнула на землю, и боль в ноге ядом растеклась по всему телу. Набрав воздуха в лёгкие, я завопила: — Реми, ты слышишь меня? Мне больно!

О, как мне хотелось заехать будильником по его затылку! Но он наконец сбавил шаг и ослабил хватку, сворачивая в тёмный тупик между двумя небольшими зданиями. Взъерошив волосы, Реми направился в противоположную от меня сторону — к мусорным бакам в самом конце тупика. Оставшись наедине с целым ураганом чувств, я обхватила себя руками и прислонилась спиной к стене.

О, боже мой…