Тайфун придет из России - Сергей Зверев

– Сеньор Баррозо? – вкрадчиво осведомился Глеб.

– Нет! – взвизгнул тип, выстреливая пальцем в того, кто сидел на диване. – Это он Хосе Рудольфо Баррозо!

Усач побагровел, собрался апеллировать в свою защиту, но все слова куда-то делись.

– Странно, – покосился Глеб на Мишку, который прикусил сразу обе губы, чтобы не рассмеяться, – никто из них не хочет быть сеньором Баррозо. Но что-то мне подсказывает, что один из этих диаметрально противоположных господ – самый что ни на есть сеньор Баррозо. Ты бы на кого поставил?

Они упустили контроль над ситуацией, и это едва не стоило им жизни. Сеньоры, не желающие признаваться, одновременно выхватили пистолеты: сидящий – с полки под столешницей журнального столика, стоящий – из-за пояса за спиной. Загремели китайские «АКСУ» позади спецназовцев – хорошо хоть девушки не расслабились! Пучеглазый дергался, как кукла у нетрезвого кукловода, отчаянно гримасничал. Одна из пуль перебила нитку ожерелья, и черепки, весело стуча, посыпались на пол. Пули рвали рубашку, выдирали клочья кожи. Он грохнулся, ударившись затылком, но вряд ли что-то почувствовал. Второй корчился на диване, отброшенный к спинке, казалось, его прибивают мощными гвоздями. Застыл, завалился, издав прощальные звуки. Глеб немного растерялся.

– Спим, мужчины, спим, – бормотала Любаша, собирая валяющиеся по каюте пистолеты.

Мишка частично позеленел, как-то украдкой перекрестился. Глеб перехватил испуганный взгляд Маши. Похоже, девушка всерьез за него струхнула – дышала, как после секса, а из ствола китайской подделки все еще вился голубовато-сизый дымок.

– Так кто же из них Баррозо? – сглотнув, спросил Мишка.

– Какая разница? – буркнула Любаша.

– Не, ну, мне чисто по-человечески интересно…

– Уже не важно, – ожил Глеб. – Один из них – определенно Баррозо, и в этой связи нас в скором времени поджидают серьезные неприятности, если вовремя, конечно, не убраться…

– Так все-таки кто? – Мишку замкнуло, он упорно хотел это знать.

– Тихо… – внезапно прошептала Маша и на цыпочках подлетела к двери, ведущей, предположительно, в спальню. – Там кто-то есть…

Жаждущий реванша Мишка пнул по двери и ворвался внутрь. Глеб устремился за ним, готовый мстить за товарища, если придется. Хорошо, что не успели открыть губительный огонь. Спальня как спальня, обстановка на пару «лимонов»… Истошный женский визг взорвал пространство, к нему примкнул еще один. Две чернявые девчушки, явно проститутки для ублажения «высоких договаривающихся сторон», одетые наспех, растрепанные, смертельно напуганные, жались друг к дружке, забившись в угол и укрывшись зачем-то одеялом, и орали так, что позавидовала бы сирена ГО и ЧС. Глеб опустил автомат, и вопли оборвались.

– Надо же, – ахнул Мишка, – живой уголок… – и застыл в невольном восхищении.

– Рот закрой, – проворчал Глеб. – В артиллерии служил?

– Да это я так, – смутился Мишка, – это не кобеляж, а удивление. Представляешь, какая опасная у девчат профессия? Опаснее нашей, итить ее…

– Ну, давайте полюбуемся, поговорим за жизнь, пригласим девочек к столу! – всплеснула руками Маша. – Мужчины, вы тормозите. Гоните этих шлюх к чертовой матери, если не хотите убивать! Пусть садятся в лодку и проваливают.

– А вы уверены, что на судне никого больше нет? – задала правомочный вопрос Любаша.

И снова они трудились не покладая рук. Милых дам по имени Ассоль и Мирабель (вероятно, сценические псевдонимы) заперли в спальне и повторно обшарили судно, включая потаенные уголки. Случайно выживших не нашли, зато обнаружили арсенал оружия – французские осколочные гранаты F-1, два ручных пулемета системы «Браунинг», автоматические винтовки «М-16» и их укороченные модификации «М-4», несколько «АКМ», внушительный запас патронов ко всему перечисленному. Особенное удовольствие у Мишки, разоряющего местный арсенал, вызвал роскошный военно-полевой бинокль «Юкон», тонкие кевларовые бронежилеты, запас заряженных кислородом криогенных аквалангов, с одним баллоном в комплекте, сдутая резиновая лодка, извлеченная из рундука на корме, и целая коллекция холодного оружия – от банальных мачете до дорогого морского кортика с перламутровой рукояткой. Ели на бегу, давясь калорийными авокадо, какими-то остывшими морскими деликатесами с изысканным вкусом и, видимо, неприступной ценой. («Не наша еда, – бормотал Мишка, утрамбовывая в рот скрюченные лапки морских насекомых, – сейчас бы селедочки с картошечкой».)

«Наркомовские» сто граммов оказались не лишними, работа пошла продуктивнее и веселее. Алкоголь, он и в Африке алкоголь. Трупы стаскивали на верхнюю палубу и сбрасывали за борт, нечего тут воздух отравлять. В округе было тихо, где-то далеко поблескивали огоньки ночного Пуэрто Фелипе, посторонние суда не докучали. Усиливалась качка. Ассоль и Мирабель, сообразивших, что их сегодня не убьют (а вот завтра – могут), выгнали на палубу, заставили спуститься в лодку, и Глеб на пальцах объяснил, на что нажать и как себя вести, чтобы лодка доплыла до берега и никто при этом не пострадал. Отправили, с горем пополам. Глеб со скепсисом смотрел, как удаляется моторная лодка, а Мишка спохватился – почему не спросили у девчат, кто из убиенных сеньор Баррозо, а кто его заезжий деловой партнер? Не может быть, чтобы они этого не знали. Вот голова садовая! Глеб взлетел на капитанский мостик. Времени не оставалось; теоретически, минут через двадцать вся городская камарилья может узнать, что случилось с боссом, и тогда пощады не жди. Целая флотилия устремится вдогонку, а если предположить, что у местных дельцов в запасе имеется вертолет, оснащенный хотя бы одним крупнокалиберным пулеметом…

Дымов мог управлять любым транспортным средством, если оно, конечно, не имело отношения к стратегической авиации и Роскосмосу. Запустил двигатель на холостом ходу, проверил гребной вал, активировал брашпиль – машину для подъема якоря… Рычаг, отливающий серебром, – на себя, и поворотить махину на сто восемьдесят градусов! Курс на восток, полный ход! Навигационная система на судне поддерживала стандарт NMEA – текстовый протокол связи морского оборудования. По-хорошему, система сама должна прокладывать безопасный маршрут. Глеб припал к сенсорному монитору, манипулировал значками и клавишами, вводил координаты, кумачом горящие в памяти. Северная широта, западная долгота… к черту дробные составляющие, не иголку ищем. Точное время, скорость, направление движения, путевой угол – девяносто – на восток. Проявлялась карта, обновляющаяся через Интернет, испещренная параллелями и меридианами. Западное побережье Кубы – очень приятно! Как раньше шутили, «Коммунизм У Берегов Америки»… Нет, немного южнее западной оконечности острова Свободы, еще в Юкатанском проливе. Но в нужных координатах, кроме моря, ничего не было! Он проверил и перепроверил – ничего не было, кроме, собственно, моря. Любой клочок суши, даже самый незначительный, на подобные карты наносится! Глеб растерянно таращился в монитор, потом немного успокоился, вспомнив слова Умберто, что остров ни в каких навигационных документах не значится. Что за хрень? Интересно, это кубинские территориальные воды или уже нейтральные? Не хватало схлестнуться с кубинскими пограничниками! Он активировал систему автоматической оптимизации маршрута, индикатор отклонения от курса. Современные технологии, двадцать первый век, система «Hands Free»… Врубил максимальную скорость – тридцать восемь узлов, примерно семьдесят километров в час. Двигатель работал на повышенных оборотах, морская красавица рассекала волну, уносясь в открытое море, навстречу махровой дождевой туче. Двести сорок километров по карте, сто сорок морских миль, если не вмешается событие неодолимой силы, то меньше чем за четыре часа они будут на месте…