Мертвое время - Питер Джеймс

— Гольф — дорогое удовольствие, — вступил в разговор Гай Батчелор. — Я едва не вылетел из своего клуба из-за того, что редко играю. Гораздо дешевле платить за разовое участие.

— Ваш муж регулярно играет в гольф в Испании? — уточнил Грейс.

— Нет, вовсе нет. — Миссис Кортни пожала плечами. Беспокойство ее только усилилось. — Он… мы… у нас была квартира в Пуэрто-Банусе, и у нас там по-прежнему живут друзья.

Теперь в ней не было ни грана той уверенности, которую она излучала в роли телеведущей. Она нервно крутила на пальце обручальное кольцо. Грейс был почти на все сто уверен, что Сара Кортни лжет. Покрывает своего мужа, это уж точно. Но что именно покрывает?

— Значит, на площадку он вас меняет нечасто? — с улыбкой спросил он.

— Нет, — улыбнулась в ответ его собеседница и бросила взгляд на часы.

— Мы сейчас уйдем. Уделите нам буквально еще секундочку. Когда возвращается ваш муж?

Миссис Кортни немного помедлила с ответом.

— В воскресенье. Поздно вечером.

Гай Батчелор протянул ей свою карточку.

— Не знаю, сумеете ли вы уговорить его позвонить вот по этому телефону, когда он вернется. Пусть свяжется с нами, как только сможет.

— Конечно, — ответила миссис Кортни и положила карточку на кофейный столик.

— Простите за дерзость, но вы очень хорошая телеведущая, — не удержался Грейс.

— Спасибо!

— Вы всегда работаете в пятницу? — спросил Рой.

— Ведущие часто меняются, но в прошлом месяце я работала в пятничных вечерних региональных выпусках. После шести- и десятичасовых общенациональных выпусков.

Стараясь не выдать интереса, Грейс небрежно продолжал:

— Вечера летом долгие. Наверное, пока вы на работе, муж играет в гольф?

Миссис Кортни снова покраснела, и на ее лице появилось несчастное выражение.

— В общем-то нет… не очень часто.

— Не сочтите за излишнее любопытство, не припоминаете, играл ли он в гольф вечером в прошлую пятницу?

Она снова бросила взгляд на часы.

— В прошлую пятницу? Нет, подождите, он ездил повидаться с отцом. Гэвин очень расстроился из-за Эйлин. Думаю, он ужинал с отцом, пока я была на телевидении.

— Вам ведь пришлось самой объявлять эту новость в эфире, верно? — спросил Гай Батчелор.

— Нет. И я бы не стала это делать. Вряд ли смогла бы совладать с эмоциями.

Полицейские поднялись.

— Спасибо, что уделили нам время, миссис Кортни. Мы непременно поговорим с мистером Дейли, когда он вернется.

— Я обязательно передам ему вашу карточку.

Уже в машине Грейс сказал:

— Ни одного приза за гольф.

— Может, он игрок никакой. И что нам теперь с этим делать, босс? Вы уж извините, если я немного туплю.

— Думаю, он вообще ни в какой гольф не играет. У тех, кто играет, всегда есть дома призы, даже если это всего лишь деревянная ложка.

Батчелор съехал на обочину, остановился, вышел из машины, вытащил сигарету из пачки «Силк Кат» и предложил шефу:

— Будете?

— Нет. Не сейчас. Но за предложение спасибо.

— Бросили?

— Давно бросил. Но иногда выкуриваю сигаретку под стаканчик вечером. — Грейс пожал плечами. — Мне нравится, так что черт с ним!

— Почему и менеджер в магазине, и жена Дейли утверждают, что он уехал играть в гольф, а, Рой?

Суперинтендент молчал. Сержант прислонился к машине, закурил и выпустил идеально ровное колечко дыма.

— Меня всегда интересовало, как это делают, — заметил Грейс.

Сержант улыбнулся и одно за другим выпустил еще два кольца. На мгновение они прикоснулись друг к другу и стали похожи на пару наручников.

— Ты меня сразил.

— Мой излюбленный трюк на всех вечеринках.

— Потом ты машешь волшебной палочкой, и колечки дыма превращаются в «браслеты»?

— Зависит от того, что за вечеринка, — ухмыльнулся в ответ сержант. — Получается, мы можем с уверенностью полагать, что если Лукас Дейли чем-то и занимается в Марбелье, то уж точно не гольфом?

— Мы с тобой снова мыслим одинаково. Можно сказать, идем по маршруту ровно?

— Или прямиком в бункер?

В семь вечера Лукас Дейли и Апологет увидели, как Тони Макарио и Кен Барнс заперли калитку на верхней площадке трапа яхты «Довольный» и с важным видом прошествовали на берег.

Неженками они не выглядели — оба невысокие, но крепкие, поджарые, жилистые. Макарио — с коротко подстриженными темными волосами, недельной щетиной и длинным шрамом под правым глазом, который Дейли разглядел даже издалека. Оба в джинсах и белых теннисках с нанесенным по трафарету названием яхты на груди. Сойдя на набережную, они двинулись вдоль пристани: Макарио — в шлепанцах, бритый наголо, татуированный Барнс — в кедах.

— Вернутся или пойдем за ними? — спросил Апологет.

— Уж лучше бы им вернуться. Жди здесь. — Дейли встал и неспешной походкой потянулся следом.

Далеко морячки не ушли. Ярдов через двести они свернули в переулок, где было полно шумных баров и ресторанов, потом направо, в ирландский паб «О’Грэдис». На окнах и стеклянных панелях распахнутых настежь дверей красовалась надпись «ГИННЕСС» и его логотип, арфа. Дейли чуть подождал, глядя, как они пробираются сквозь толпу к барной стойке, а когда они заказали выпивку, повернулся и отправился за Апологетом.

Десятью минутами позже оба уже сидели с пивом в пабе, на безопасном расстоянии от Макарио и Барнса, наблюдая, как те пытаются завязать разговор с группой безучастных девчушек-тинейджеров. Дейли отчаянно хотелось, чтобы у них ничего не выгорело, так как подобный расклад заметно осложнил бы уже оформившиеся в его мозгу новые планы.

Спустя полтора часа, к его облегчению, девушки ушли, несмотря на просьбы двух уже порядком поднабравшихся мужчин остаться. В начале двенадцатого Макарио и Барнс вышли из бара и, пошатываясь, побрели по улице. Последовавшие за ними Дейли и Апологет увидели, как они остановились у окошка небольшой пиццерии, отпускавшей заказы на дом.

Подхватив большие полистироловые контейнеры, Макарио и его спутник нетвердой поступью возвратились к «Довольному» и, поднявшись на борт яхты, исчезли за дверями кают-компании.

Было почти половина двенадцатого. Вечер выдался теплый, и народу на улицах с каждой минутой становилось все больше и больше. Дейли и Апологет зашли в бар напротив. Себе Лукас заказал «Метаксу» — успокоить нервы, Апологету — еще одну колу. Через десять минут он сказал:

— Ладно, давай-ка жахнем рок-н-ролл.