Пятнадцать ножевых. Том 3 - Алексей Викторович Вязовский

— Ну так что вы там хотели объяснить? И почему мне?

— Тебя очень Цинев хвалил отцу. Говорит, что ты новая всходящая звезда нашей медицины.

Я посмотрел на первую полосу «Правды», державный бровеносец получил какую-то очередную цацку на широкую грудь. «50 лет в партии» или «Первый август в этом году». Что-то типа того.

— Не знаю, насчет звезды, но судя по румянцу — прокапали мы вас хорошо.

— Именно. У меня такое первый раз! Обычно выход из запоя очень тяжелый, мучительный. А тут как огурчик.

— Никаких секретных методик! — я поднял руки в защитном жесте — Обычные препараты, ничего сверхъестественного.

— ... я будто проваливаюсь туда, в синеву, — Андропов был на своей волне и меня не слушал. — Обычный человек, обычная жизнь. Хожу в министерство, работаю. А потом бац, меня нет! Раньше гудеж имел какую-то предысторию. Повысили по службе — папу все боятся, меня быстро двигают вверх в центральном аппарате МИДа, ушла девушка или бросил ее, праздники или просто пошло что-то не так... естественно всегда все решает и помогает литр водки, другие мысли не приходили в голову никогда. Последние четыре года все по другому, женился, меня любят, я взаимно, с работой все гладко. Но...стабильно раза два в год, когда все прекрасно, я улетаю в запой недели на две, а то и больше. Уезжаю из дома на старую квартиру родителей, покупаю все с запасом, чтобы меньше выходить на улицу, закрываюсь и пью один. Помню только первый день, дальше это похоже на самоубийство, потому что цель одна: скорее вырубиться и не думать, не вспоминать. Где-то читал есть такая стадия алкоголизма или это отдельное заболевание — дипсомания, симптомы схожи. Без причин слетаешь, потом так же вылетаешь. Живу, работаю дальше год или пол года и даже не думаю об алкоголе, пусть даже рядом кто-то бухает, но я знаю что-то со мной произойдет в определенный момент, что-то щелкнет, а узнаю я об этом только в тот первый день который помню...

Игорь говорил быстро, сбивчиво, будто пытаясь что-то до меня донести. Важное. Но в откровениях алкоголиков нет ничего важного. Вся их болезнь развивается по скучному стандарту. Будто в СССР есть ГОСТ «алкоголизм».

— В этот раз была новая домохозяйка. Она испугалась, вызвала сразу вас... — Андропов на автомате выдул горячий чай, даже не заметил. Может, крикнуть санитаров? Что-то он перевозбужденный какой-то — У меня просто нет силы воли завязать. Так мне отец сказал. Я слабак.

— Он говорил это в сердцах! — резко произнес я. Надо этот поток бреда заканчивать. — Вы поймите! На тему алкоголизма написаны тысячи научных статей, куча народа защитила диссертации. Придуманы всякие лекарства, «торпеды». А воз и ныне там. Не умеют массово лечить это заболевание. Знаете, какая доля ремиссии у алкоголиков? Всего пятнадцать процентов могут завязать навсегда. И дело даже не в силе воли. Алкоголь ломает людей медленно, но верно. Так, как не снилось ни одному наркотику. Обычные люди не понимают, насколько сильно этиловый спирт встраивается в биохимию мозга. Только и могут, что продолжают говорить: «У тебя нет силы воли!», «Ты тряпка».

— Да, да, я тоже много над этим думал. Пытался выйти из качелей — «запой — чувство вины — обещания», но ничего не выходит, — Игорь скомкал «Правду». — Что же мне делать? Помоги!

— Одну методику мы вашему папе предложили, — тяжелый вздох вырвался сам собой. — Но там не быстро. Пока обкатают, полгода, год.

— А что-то побыстрее можно? Я на все согласен!

Я задумался. Тайком посмотрел на часы. Некогда тут рассиживаться. Шишкина захотела сходить на Бельмондо — благо в кинотеатры опять завезли «Кто есть кто?». В апреле, когда фильм впервые показывали, как-то не до того было, да и километровые очереди не способствовали желанию. Так что надо мчаться домой, мыться-бриться и искать свежие носки.

— На Западе есть группы анонимных алкоголиков. Собираются пару раз в неделю, рассказывают о своих проблемах с бухлом. И тем самым поддерживают друг друга. Контролируют. Может попробовать собрать такую группу где-нибудь у вас на Кутузовском?

Я взял салфетку, достал ручку из кармана. Попытался вспомнить 12 шагов АА. Так, что у них там первым шагом? Ага. «Мы признали свое бессилие перед алкоголем, признали, что мы потеряли контроль над собой». Пункт второй. Про высшую силу. Нет, это не для цэковских деток. Выкидываем. Третий, четвертый... тоже про Бога. Блин, что же остается? «Составили список всех тех людей, кому мы причинили зло, и преисполнились желанием загладить свою вину перед ними.». Так это норм, оставляем. «Лично возмещали причиненный этим людям ущерб, где только возможно, кроме тех случаев, когда это могло повредить им или кому-либо другому» и «Продолжали самоанализ и, когда допускали ошибки, сразу признавали это» — тоже пойдут. Добавим еще всяких традиций, раз упование на высшие силы выкидываем: «Наше общее благополучие должно стоять на первом месте; личное выздоровление зависит от единства АА».

И вот это тоже годится — «Единственное условие для того, чтобы стать членом АА — это желание бросить пить». Я перечитал получившиеся пункты. Добавил еще пару строк, выложил салфетку перед Игорем.

— Заведующему наркологией показывать это не надо, не поймет.

Андропов наморщил лоб, прочитал. Покивал.

— Находите зал на пару вечеров в неделю. Вот тут сзади мой телефон — набираете мне. Я приду, запущу первую группу. Установлю границы и правила. Дальше попробуете сами.

— Я?!

— А что такого? Трезвость через помощь другим. Поверьте, ваш запой раз или два в год ничто по сравнению с алкогольным адом, в котором живет куча людей. Может даже ваших знакомых или соседей.

Вот будет прикол, если Брежнева припрется. А что... человек она еще не до конца пропащий. Просто уже совсем мощно погрузилась в синьку.

— А делать то что?

— Да по сути ничего. Садитесь друг напротив друга. Каждый рассказывает про свою неделю, как он ее провел, тянуло к стакану или нет, а если тянуло, что делал, чтобы не напиться. Остальные поддерживают выступающего. Можно хлопать. Ну как артистам в театре. И так по кругу. Но сугубо добровольно. Кто хочет молчать — молчит, просто слушает. Часик, полтора, и расходимся по домам. Чай, кофе, сладости — по желанию. Каждый приносит свое. Никаких денег, взносов. Даже рядом. Это уже незаконная медицинская практика.

— ... ну