Яков Брюс – московский колдун - Александр Тимофеевич Филичкин

решил: — «Пусть справятся с работой над машиной алхимиков, а там видно будет, что с ними делать? Продам кому-то другому, или отправлю в имение в Глинках, там для них дело найдётся. Пусть делают на продажу приличную мебель».

Мужикам же хозяин сказал: — Будете славно трудиться, может быть, выкуплю ваших жён и детей и привезу их сюда. Дам всем жильё и работу. Будете жить не хуже других крепостных.

Снабдил работяг чертежами резных перегородок, оконных рам и дверей, коими предстояло украсить «Рапирную залу». Дал им рисунки плашек паркета, а так же потолочной и стенной облицовки, которые выполнил своими руками.

Обеспечил всем инструментом и приказал начинать. Сам же отбыл на какой-то европейский конгресс, где ему приходилось отстаивать интересы России. Прохора, оставил в Москве, следить за работой трёх резчиков.

«Придворный» механик регулярно писал господину и докладывал обо всём, что каким-либо боком касалось создания частей волшебной машины. С трогательной простотой он сообщил, что близко познакомился с мужиками и был очень рад, что хозяину достались такие отличные краснодеревщики.

Все, как один отличные люди. Богобоязненные, мастеровитые и, почти что, непьющие. Несмотря на довольно значительный возраст, всем считай что, под сорок, они ещё сильные, крепкие и не измождённые грязным, непосильным трудом.

Да и то сказать, всю свою жизнь якшаются лишь с дорогим и отлично просушенным дубом и грабом. Находятся всегда в помещении, в тепле и в уюте, где нет сквозняков. Не то, что каменщики и кузнецы, или те же обычные плотники, которые вечно болтаются на открытом ветру. Те бедолаги пашут под солнцем, дождём, а то и в сильный мороз.

Не говоря уже о простых лесорубах, возчиках и других заготовщиках. Среди них, поди до таких долгих лет очень мало кто доживает. Мрут людишки, как мухи по окончании лета и с началом зимы. Кто от простуды, а кто от сердечной горячки. Ну, да, как говорит Яков Брюс: — «Ничего, бабы новых детей нарожают».

Ещё он писал, что мужики рьяно взялись за работу. Делают всё очень спокойно, размеренно, рассчитывая каждое движенье резцом. Да и то сказать, материал весьма дорогой, ошибок он не прощает.

Допустишь хоть маленький скол или создашь в дереве трещину, хозяин взыщет с тебя по всей строгости. Выпорет за порчу «золотой» древесины и сошлёт на строительство дешёвеньких изб, или заставит заняться другими делами. Мало ли их у крестьян на селе?

Кроме того, барин им обещал, если всё сделают в точности по чертежам, и без каких-либо ошибок, то он выкупит семьи, оставшиеся у прежних господ. Привезёт их жён да детишек в свою вотчину, в Глинки. Даст неплохие дома, разную живность и прочее, что нужно для жизни. Вот и стараются мужики изо всех своих сил.

Сам Прохор совсем не сидел возле тех мастеров и не следил за тем, чтобы они не били баклуши. У него оказалось довольно своей специальной работы. Перед отъездом в Европу, Яков Брюс вручил ему такой длинный перечень дел, что дай Бог управиться с ним до его возвращенья грозного барина.

А постоянный догляд за тремя мастерами есть без него. Сбежать куда-то из башни они вовсе не могут. Двери, ведущие наружу из Сухарёвских казарм, постоянно на прочном замке. Внизу стоит охрана из старых солдат, списанных со службы по ветхости их больного здоровья.

Да и куда краснодеревщикам отсюда идти? Ведь барин привёз мужиков со страшных Санкт-Петербургских причалов. С верфей, открытых любой непогоде. Там они строили флот царя Пётра I. А когда попали в Москву то, как они между собой говорят: — «Перебрались, словно в царство небесное!»

Живут здесь в тепле и полной сытости. Нет той ужасающей сырости, что всегда стоит на болотистой речке Неве. Обретаются втроем в уютной клетушке, не то, что в Санкт-Петербурге. В небольшой большой тесноте, но зато не в обиде.

На прежнем то месте, таких мастеров, было пятьдесят человек, что ютились в огромном холодном сарае. А чтобы те куда-либо не смылись, одевали им на ночь кандалы из железа. Да и кормили значительно хуже.

Из частых писем помощника Яков Брюс узнавал, что Прохор заглядывает к резчикам по три раза в неделю. Проверяет, как быстро движется их большая работа? Интересуется, не надо ли им чего-то ещё? Если в чём возникнет нужда, то доставляет всё, что нужно для ускорения важного дела.

Большое спасибо, что барин оставил ему малую толику денег, на покупку самых необходимых вещей. Ещё механик купил мужикам второй набор стальных инструментов. Затупившиеся пилы и ножи с резаками он постоянно забирает с собой. Затачивает в своей мастерской и через день приносит назад. К этому сроку их орудия уже снова нужно менять и отправлять на поправку.

Так и трудились четыре холопа, каждый на своём собственном месте. К приезду Якова Брюса краснодеревщики справились с облицовкой «Рапирной залы». Изготовили сложные оконные рамы и перегородки, отделявшие лестницу от всего помещения.

Всё резные конструкции установили и сами же всё остеклили. Оклеили деревянные панели тонким шпоном из прекрасного тика. Обшили ими стены и весь потолок. После чего, принялись за настилку и полировку паркета.

Купец Селивёрстов. Мастеровые люди

В тот знаменательный день, газета «Вестник Подгорска» вышла со скандальным аншлагом. Он размещался на лицевой полосе и выделялся огромными буквами. Заголовок гласил: — «Невероятное происшествие! Тайна нового здания! Куда пропали все люди?»

Чуть ниже трёх громких фраз, размещалась большая статья, написанная главным редактором. В ней давался подробный отчёт о странном событии, произошедшем в последнее время:

— «… Памятный всем особняк купца Селивёрстова вновь оказался в центре внимания нашей возмущённой общественности. В этот раз, в связи с тем, что в его огромном строении пропало сразу трое мужчин. Это были рабочие, завершавшие укладку паркета на одном из верхних ярусов башни.

Для тех, немногих читателей, что не видали воочию этого чуда архитектуры, газета считает необходимым сказать: — Сам дом имеет высокий цоколь, чуть ли не в рост человека и три очень больших жилых этажа. Потом идёт вальмовая крыша высотой в полторы маховых сажени. Из её середины выступает восьмиугольная башня. Она имеет четыре уровня.

На самом верху сей доминанты, на седьмом этаже, устроена шатровая крыша, под которой имеется открытая непогоде площадка. Оттуда можно хорошо рассмотреть практически весь наш Подгорск.

Чуть ниже, расположено помещение, где находится механизм огромных курантов с четырьмя циферблатами, смотрящими на север и юг, на восток и запад. Прямо под ними, на пятом прясле, находится пока что пустой, восьмиугольный же зал