Рукопись Ченселора - Роберт Ладлэм

– Что?

– Наш разум устроен довольно странно. Он не может мгновенно разогнаться от нуля до скорости звука. Что-то в таком случае в нем обязательно откажет. Ты сам сказал, что не знаешь, где провел почти четыре часа. Ченселор не шелохнулся. Он наблюдал за Морганом, а в его мозгу метались противоречивые мысли. Он злился на издателя за то, что тот не верит ему, и все же чувствовал какое-то странное облегчение. Может быть, так оно и лучше? Морган по натуре был человеком, готовым броситься на помощь любому. События минувшего года усилили эту черту его характера. И теперь Питер не сомневался в том, что если бы Морган поверил ему, то не стал бы издавать его книгу.

– Ладно, Тони, давай забудем об этом. Я не совсем, хорошо себя чувствую. Притворяться не стоит; Я не знаю, что делать.

– А я знаю –мягко сказал Морган. – Давай выпьем.

Мунро Сент-Клер внимательно смотрел на Варака, входившего в его библиотеку в Джорджтауне. Правая рука агента была на перевязи, с левой стороны на шее выглядывала полоска бинта. Варак закрыл за собой дверь и подошел к столу, за которым с хмурым видом сидел дипломат.

– Что случилось?

– Все в порядке. Его самолет находился в Вестчестерском аэропорту. Я переправил его в Арлингтон и связался с доктором, услугами которого мы пользуемся в Совете национальной безопасности. У его жены не было выбора, да и потом ей все равно. Ролинз не был застрахован от убийства по политическим мотивам. А кроме того, она грязная баба. Я просто напомнил ей несколько эпизодов из ее жизни. – А как с другими?

– Их было трое. Один убит. Как только Ченселор исчез, я перестал стрелять и спрятался в дальнем углу парка. Ролинз был мертв. Что им оставалось делать? Они сбежали, прихватив с собой труп своего дружка. Я побродил вокруг, собрал гильзы, поправил примятую траву, чтобы не было никаких следов. С выражением злобы на лице Браво поднялся из кресла;

– То, что вы сделали, выходит за рамки данных вам полномочий. Вы приняли решения, которые, как вам было известно, я бы не одобрил. Ваши действия стоил" жизни двум людям, а Ченселор едва не погиб.

– Один из этих людей был убийца,-спокойно ответил Варак, а судьба Ролинза была предрешена. Это было вопросом времени. Что касается Ченселора, то это я едва не погиб, спасая его. Мне кажется, я сполна заплатил за свое ошибочное решение.

– Ошибочное решение? А кто дал вам право его принимать?

– Вы, все вы.

– Существуют же определенные запреты, и вы понимаете это.

– Насколько я осведомлен, пропало больше тысячи, досье, воспользовавшись которыми можно превратить страну в полицейское государство. Прошу вас помнить об этом.

– А я прошу вас помнить, что здесь не Чехословакия, не Лидице, и не 1942-й год. Да и вы – не тринадцатилетний мальчишка, который прятался среди трупов и убивал каждого, кто мог оказаться его врагом. Вас привезли сюда тридцать лет назад совсем не за этим.

– Меня вывезли сюда потому, что мой отец работал на союзников. И мою семью убили именно потому, что отец работал на вас… Взгляд Варака помутился, и он не сумел сдержать слез – видимо, не ожидал, что разговор пойдет таким образом. Он вспомнил о солнечном утре 10 июня 1942 года – утре всеобщей смерти, о последующих ночах, когда он прятался в шахте, и о последующих днях, когда он, тринадцатилетний мальчишка,, ставил крестики в стволе шахты, которые означали число убитых немцев, Ребенок превратился в убийцу. Так было до тех пор, пока англичане не вывезли его.

– Вам дали все,-сказал Браво, понизив голос.– Мы выполнили все обязательства, ничего ради вас не пожалели. Лучшие школы, все блага и привилегии…

– И все воспоминания, Браво. Не забывайте об этом.

– И все воспоминания,-согласился Мунро Сент-Клер.

– Вы неправильно меня поняли,-быстро проговорил Варак.-Я не ищу сочувствия. Я хочу только сказать, что все помню.-Он сделал шаг к столу.-Вот уже восемнадцать лет, как я плачу за привилегию хранить эти воспоминания. Плачу по доброй воле. Я – лучший агент Совета национальной безопасности, я найду наци в любом обличье, в какие бы одежды он ни рядился, и буду преследовать его. И если вы думаете, что существует разница между порядками третьего рейх и тем, что пытаются насадить с помощью этих досье, то здорово ошибаетесь. Варак умолк. Кровь бросилась ему в лицо. Хотелось кричать, но это было невозможно. Мунро Сент-Клер молча наблюдал за агентом. Его злость постепенно угасала.

– Вы говорили очень убедительно. Я созову совещание Инвер Брасс. Нужно всем сообщить об этом.

– Не созывайте совещания. Пока не надо.

– Совещание на этот месяц уже запланировано. Нам нужно избрать нового Генезиса. Я стар. Так же немолоды Венис и Кристофер. Таким образом, остаются Бэнер и Пэрис.

– Прошу вас,-Варак сжал пальцами край стола,– не созывайте совещания.

– Почему же?-прищурившись, спросил Сент-Клер.

– Ченселор начал писать книгу. Первая часть рукописи позавчера уже сдана на перепечатку. Мне удалось пробраться в машинописное бюро и прочитать написанное.

– Ну и что же?

– Ваша теория может оказаться более верной, чем вы предполагали. Ченселор пишет о таких вещах, которые мне и в голову не приходили. И Инвер Брасс не обойдена вниманием.

Непродолжительные заморозки напомнили, что морозы не за горами, что осень кончается и вот-вот придет зима. Избирательная кампания завершилась, и ее результаты оказалось так же нетрудно предсказать, как и наступление морозов, сковавших землю Пенсильвании. Воротилы с Мэдисон-авеню, уверенно пользующиеся ложью, одержали победу над неуверенными дилетантами. Ничего ценного никто не выиграл, а меньше всех – республика. Ченселор не уделял большого внимания политике. А после того как игроков вывели на поле, Питера вообще интересовал только его роман. Он окончательно определил замысел, ожили персонажи книги. И теперь каждое утро он вместе с ними переживал новые приключения. Он уже добрался до седьмой главы, до того места, где порядочные люди постепенно приходили к непорядочному решению – необходимо убийство. Убийство Эдгара Гувера. Прежде чем приняться за новую главу, Ченселор всегда набрасывал план– проспект. В дальнейшем, правда, он практически не пользовался этим планом, лишь изредка заглядывая в него. Такой рабочий прием несколько лет назад порекомендовал ему Энтони Морган: "Выясни заранее, куда идешь, выбери направление, чтобы не сбиться с пути, но не ограничивай своей естественной склонности поблуждать". "Тони ведет себя как-то странно",-думал Ченселор, склонившись над столом. После невероятных событий, происшедших в Клойстерсе несколько недель назад, они беседовали неоднократно, но Морган ни разу не упомянул о них, будто их и не было вовсе. Он уже прочел первые сто страниц романа и сказал, что из всего написанного Питером это самая стоящая вещь. И для Ченселора в романе была заключена теперь вся его жизнь.

План-проспект главы 7