Вирус - Сергей Федоранич

Я достал еще один конвертик, в котором значился список имен. Я потратил не один час, чтобы составить рейтинг значимых в фармакологии людей и выбрать из них наиболее представительных. Но это совершенно не означает, что Лаура знает хоть кого-нибудь из них. Мне было бы худо, если бы она достала телефон и начала их обзванивать, ведь тогда мой фокус провалился бы, и пришлось бы действовать по плану «Б».

Лаура изучила список.

– Я не знаю ни одного человека из вашего списка, – сказала она. – Но это не проблема. Я уверена, мы найдем пару десятков людей, который согласятся поручиться за вас через поручительство этих людей, потому что они на слуху и весьма деловые люди.

– Благодарю за понимание, – ответил я. – Нам очень важно заручиться вашей поддержкой. И если вы скажете, чьи рекомендации хотели бы получить, мы постараемся их обеспечить.

– Максим, – улыбнулась Лаура. – Я оказываю услуги, а не вы мне. Я сама обеспечу нам с вами комфортные условия сотрудничества, не переживайте. Давайте ближе к делу.

– Нам нужны услуги, аналогичные тем, которые вы оказывали «Фармбесту» для продвижения препарата «Формуцик» в России, – сказал я, стараясь говорить спокойно.

Лаура затушила сигарету и посмотрела мне в глаза непроницаемым, тяжелым взглядом.

– Вам это не по средствам, – ответила она.

– У нас есть коммерческие спонсоры, которые готовы вложиться, – быстро ответил я. – И у нашего нового проекта очень большой потенциал. Но товар нужно выводить на рынок раньше, чем мы проведем клинические исследования.

– Максим, подождите, вы не понимаете, о чем идет речь, – сказала Лаура, держась прямо и практически не моргая. – Для того чтобы провернуть аналогичную кампанию, необходимо создать специальные условия. На это уходит не один год и не один миллион долларов, не считая стоимости моих услуг. Там только резервы для погашения рисков составляют под триста процентов от стоимости проекта в целом.

– Резервы?

– Да, резервы. У вас должны быть свободные деньги на улаживание любого конфликта, который может быть спровоцирован в ходе реализации кампании, и это очень большие деньги. Я думаю, ваш препарат не стоит таких затрат, вы просто не окупитесь. Это новая молекула?

– Нет, это новая вакцина.

– Тем более вакцина.

– Мы заинтересованы в максимально быстром выходе на рынок, готовы за это заплатить. Но, видите ли, поскольку мы никогда не шли этим путем, мы даже представить себе не можем, о каких суммах идет речь.

– Проект с упомянутой вами компанией стоил очень больших денег. Да, он отбился, и в этом моя заслуга. Но заплатить пришлось очень много.

– И все же нам нужно понимать, о каких деньгах идет речь.

– Это коммерческая тайна, я не вправе вам ее разглашать. Подумайте сами, вам бы было комфортно, если бы вы знали, что я расскажу любому обратившемуся ко мне человеку, сколько вы заплатили, чтобы вывести препарат на рынок? Это неэтично. Да и не имеет смысла, поскольку воспользоваться теми же обстоятельствами уже не получится. «Формуцик» прошел, обстоятельства резко изменились. Создать их вновь не получится. Нужно придумывать новую схему, а это долго и дорого. Когда у вас релиз препарата?

– Сейчас идут полномасштабные клинические испытания.

– На какой фазе?

– На третьей, мы уже близки к финалу.

– Я бы так не сказала. Если третья фаза удачно завершится и вам удастся занести препарат в список лекарственных средств, рекомендуемых к продаже хотя бы в одной из стран Европейского союза, тогда вы на финишной прямой.

– К тому моменту об его свойствах будет известно всем!

– Вы правы, – кивнула Лаура. – Мы просто не успеем. Почему вас не устраивает ввод препарата с клиническими испытаниями в России? Если вы уже почти провели полномасштабные, то при удачно сложившихся обстоятельствах на клинику в России у вас уйдет не больше полугода, а регистрация займет восемь, ну максимум десять месяцев.

Я лихорадочно соображал. Так, Лаура не просто пытается мне помочь понять, что я идиот и не нуждаюсь в ее помощи. Она пытается понять, что мне известно про сделку с «Фармбестом». Потому что действительно, зачем мне Лаура, если я могу за меньше чем через год вывести препарат в Россию? Черт, я совсем об этом не подумал! «Формуцик» не столько регистрировали в России по-быстрому, сколько оказывали совсем иные услуги!

Если она поймет, что я ни черта не знаю, то ее охранники меня точно пристрелят. Почему? Да потому что мой разговор, оказывается, был совершенно не в тему. Наверняка регистрация препарата в России – это лишь малая часть сделки, которую Лаура сделала по ходу пьесы, а основное действие разыгрывалось на другом поле! Но на каком… Каком?

– Максим, к сожалению, я вынуждена вас покинуть. У меня еще одна встреча запланирована, а я не могу на нее опоздать.

– Лаура, постойте, еще три минуты, прошу вас!

Лаура слабо улыбнулась. Эта улыбка сильной женщины, которая пытается показаться слабой. Мол, ладно, еще три минуты вежливости ничего не изменят, а оставят для потенциального партнера приятное впечатление от встречи. Конечно, когда он подрастет до сотрудничества.

– Конечно все, что я говорил, прозвучало глупо. Мы и сами все зарегистрируем. Тем более что условия нам это позволяют. Но вы ведь понимаете, что интересует меня совершенно не это.

– Боюсь, нет, не понимаю. О чем вы, Максим?

– Мы хотим, чтобы вы продвигали наш препарат так же, как «Формуцик». Со всеми сопутствующими услугами.

Я задержал дыхание. Пусть Лаура подумает, что у меня единственный шанс завладеть ее услугами, пусть думает, что боссы дали мне единственную возможность и поэтому я так волнуюсь. Пусть думает, что она мой единственный вариант. На самом деле я боялся, что упустил ее.

Но я попал в точку.

– Об этом мы сможем поговорить с вами недели через три, может быть, чуть больше. Кампанию «Формуцика» я вам не обещаю, у нее много последствий, и модель себя не оправдала, но аналогичную эффективность обеспечить смогу. Но для начала мне нужно вас проверить. Я свяжусь с вами, когда буду готова. Всего доброго.

Она встала и вышла. Из зала доносилось пение Елки, которое ни с кем другим перепутать нельзя.

Значит, я был не прав. Значит, мы все были не правы. Дело не в регистрации «Формуцика», а в его продвижении. И это делала Лаура, с ее связями и деньгами. И это стоило огромных денег и имело последствия.

И не нужно иметь семи пядей во лбу, чтобы понять, как именно Лаура продвигала «Формуцик». Это чудовищно.

Наташа, 17 марта года

Катюшин самолет должен был приземлиться в Шереметьево в 10.44. а в 10.07 он пропал с радаров, и ни один сервис по поиску авиарейсов его не обнаруживал. Для того чтобы СМИ узнали о произошедшем, потребовалось всего десять минут. Первые новости в ленте ТАСС появились уже в 10.17, а в 10.30 об этом сказали по ТВ.