Чужая жизнь - Ньевес Эрреро

Его спутник внимательно слушал, но хранил молчание. Он только нервно помешивал ложечкой горячий кофе, который им только что подали.

— Мы должны узнать об этом юноше как можно больше. Для нас важна любая информация.

Все это походило скорее на монолог, чем на беседу, потому что высокий человек если и открывал рот, то только для того, чтобы сделать очередной глоток кофе.

— В любом случае Кендаль мертв, — продолжил смуглолицый. — Это реальность. Так что можно успокоиться. Хотя его сердце и продолжает биться в другом теле, я уверен, что это всего лишь нечто механическое, что-то сродни мотору, который приводит в движение кровь. Не более того.

У человека крепкого телосложения не дрогнул ни один мускул. Но в следующее мгновение ручка чашечки сломалась в его руке. Похоже, этот человечище не умел контролировать свою силу. Кофе залил все, что было в пределах досягаемости жидкости. Он едва успел отодвинуть свой стул.

— Сволочь! Что ты делаешь! — воскликнул человек со смуглой кожей, глядя на расплывающееся кофейное пятно. — Тебе необходимо успокоить свои нервы. Ты слышишь меня? Спокойствие!

Неподалеку от кафе «Дель-Фаро» Лукас с новым сердцем начинал свой первый учебный день после операции. Отец проводил его до самых дверей института. Юношу невозможно было убедить провести несколько дней дома. Все друзья ждали его, они встали пораньше, чтобы не пропустить этот момент. Молодые люди подняли шум, собравшись вокруг Лукаса. Поддерживаемый Лео, юноша прошел в аудиторию. Преподаватели, которых они встречали по дороге, желали ему удачи. Молодой человек стал центром всеобщего внимания, после того как в информационном выпуске по телевидению показали пресс-конференцию. В этот день местные газеты также поместили на первых полосах фотографии Лукаса и сообщения на три колонки о его выходе из больницы.

Когда он переступил порог аудитории, учащиеся встретили его аплодисментами. Лукас улыбнулся, отстранил руку Лео и сам медленно пошел к своему месту. Он смотрел на всех с благодарностью. Но вот Лукас увидел Хосе Мигеля, и улыбка на его лице заледенела. Взгляды, которыми они обменялись, были очень красноречивыми. Хосе Мигель и его дружки были единственными, кто не аплодировал. Они лишь зло усмехались. Казалось, что эту группу искренне радовало все, что произошло в течение последних недель.

Вошедший вскоре преподаватель дон Густаво начал урок с того, что поприветствовал Лукаса и сказал в его адрес несколько добрых пожеланий.

— Мы опять все вместе. Сегодня для меня, как, надеюсь, и для вас, особенный день. Лукас, я очень рад видеть тебя снова. Постарайся понять, насколько далеко мы ушли в учебе за время твоего отсутствия. Завтра мы поговорим о том, какую помощь сможем оказать тебе в институте. Я хочу, чтобы ты поскорее догнал в учебе всех остальных.

— Спасибо, дон Густаво.

Больше Лукас ничего не сказал. Он достал несколько тетрадей и приготовился конспектировать урок. Со своими товарищами он вел себя так же, как и до аварии, но внутренне отдавал себе отчет в том, что уже ничего не будет так, как раньше. Кроме того, у юноши начали тянуть все внутренние швы, что вызывало острую боль в груди, которую он пытался скрыть. Изредка Лукас касался рукой груди, ему казалось, что это приносит облегчение.

Время перерыва в двенадцать часов дня юноша использовал для того, чтобы поговорить с тем преподавателем, который вел у него занятия по физической культуре в прошлом году. В этом году у них не было этого предмета. Они шумно поздоровались, и Лукас перешел прямо к делу:

— Не знаю, сможете ли вы мне помочь. Я не хочу провести остаток своей жизни как больной. Могли бы вы помочь мне в плане физкультуры?

— Естественно. Очень рад, что ты не сдаешься.

— Сегодня мне трудно двигаться, хотя я и делаю вид, что чувствую себя хорошо. Но, по правде говоря, все тело болит.

— Если ты не против, мы можем начать прямо завтра, я свяжусь с твоим врачом. Рассчитывай на меня в том, что касается твоего скорейшего возвращения в нормальное физическое состояние.

Король Роберт, как называли его за огромный рост и мощь, был одним из тех преподавателей, которые сами получали удовольствие от занятий с учениками. Он, как и большинство его коллег, еще находился под тягостным впечатлением от известий об аварии и операции по пересадке, которые выпали на долю его ученика, и возможность помочь скорейшему восстановлению Лукаса воспринял как своеобразный вызов на дуэль.

— У вас найдется немного времени для меня после занятий?

— Конечно. Приноси спортивную форму. Начиная с завтрашнего дня мы смажем каждую деталь твоего организма, как если бы он был совершенной машиной. Хождение пешком будет нашим первым упражнением. Это никому не принесет вреда.

Лукас решил, что один час в день будет посвящать укреплению своего организма до тех пор, пока в нем не сотрется память обо всем, что произошло. Прежде всего юноше хотелось, чтобы его мускулы наполнились силой и новое сердце стало одной из частей организма. Лукас был убежден, что так оно и будет. Друзья решили присоединиться к Лукасу. Никому из них не помешают занятия физкультурой.

Король Роберт принял этот план с воодушевлением. Он был намерен сделать из учащегося хорошего спортсмена вопреки тому, что у парня было пересажено сердце.

Лукас принял решение не сдаваться. Хотя юноша и не говорил об этом, его не оставляли мысли об Ориане. Лукас думал о ней постоянно. Это превратилось в подобие навязчивой идеи. Возможно, именно существование Орианы рождало в нем желание стремиться к тому, чтобы не провести остаток жизни в качестве больного человека. Несколько раз Лукас собирался позвонить девушке. Ему необходимо было слышать ее голос. Но каждый раз, когда его рука тянулась к телефонной трубке, он вспоминал слова Сильвии, однажды сказавшей ему: «С нами, девушками, не нужно быть назойливым. Это качество нам ненавистно. Все важные события должны происходить медленно, в положенное им время. Наоборот, следует показать некоторую потерю интереса, это задевает и еще больше притягивает».

И хотя Лукас не любил стратегий, тем не менее он подумал, что, учитывая его состояние, в этом есть определенный смысл. А что касается умения ждать, то в последние недели он научился этому больше, чем за все предшествующие годы.

В этот вечер юноша навестил Брэда, который вместе со своим «дедушкой» помог ему подготовить свой ум. По крайней мере, так они ему сказали. Там, сидя на полу со скрещенными ногами, Лукас начал что-то понимать.

— Ты должен научиться слушать свой ум, — говорил ему высокий человек-медицина по имени Джозеф. Он внушал огромное уважение не только своим ростом, длинными седыми волосами, собранными в хвост, но и глубоким, сильным голосом. С первого момента Джозеф разговаривал с Лукасом на языке апсалоке, и юноша его понимал.

— Индеец глубоко верит в молчание, — продолжал человек-медицина, — которое он считает знаком совершенного равновесия. Молчание есть абсолютное равновесие между телом, разумом и духом. Человек, сохраняющий спокойствие и твердость перед лицом бурь бытия, действует в жизни совершенным образом. Прежде чем ступить на жизненный путь как индеец, ты должен найти самого себя. Я буду готовить тебя к этому моменту.