Кровью и жизнью - Елена Добрынина

Я встала, с наслаждением размяла ноги и подошла к столику своего знакомого. Как раз в это время он деловито намазывал джемом тост.

— Мне нужно с вами поговорить, — решительно преступила я к беседе.

Мой будущий собеседник с некоторым неудовольствием взглянул на меня, вцепился зубами в тост и буркнул что-то похожее на «валяй». Мда, и с манерами тут не все ладно.

Я присела за столик напротив Диксона, побарабанила пальцами по столу, почесала нос, не зная с чего начать. И решила с места в карьер выяснить то, что интересовало меня сейчас больше всего. Наклонившись поближе к молодому магу я тихо-тихо спросила:

— Вы имеете какое-то отношение к роду Алджертонов?

А в следующее мгновение чуть не шваркнулась лбом о стол и ощутила, как меня сгребли за шкирку и подтянули вплотную к лицу моего визави.

— А ну-ка, выйдем, друг любезный, — Диксон, чтоб демоны ему уши открутили, встал, поднял меня как нашкодившего кутенка, и, приобняв за плечи (и не ослабляя при этом хватки) стал подталкивать к двери — на два слова..

Распорядительница неодобрительно покачала головой, но ничего не сказала.

Так мы шли до ближайшей подворотни. Ни дать, ни взять два закадычных друга. В проулке же Диксон быстро схватил меня за грудки и в прямом смысле прижал к стенке.

— Кто тебя подослал, сопляк?

Пронзительный взгляд буравил насквозь. В голове неприятно защекотало, и я поняла, что этот менталист недоделанный пытается прочитать мои мысли. Явно ничего комплиментарного для себя он там не обнаружил.

— Пусти.. те, — просипела я, — я не хотела вас задеть..

— Не хотела? — он вопросительно выделил окончание и несколько ослабил хватку.

— Да, не хотела.. Вот, смотрите.. — я осторожно, не отводя от него взгляда, извлекла наружу медальон с иллюзией и на ощупь нажала красный кристалл. — Узнаете ?.. И это не то, о чем вы подумали.. Меня никто не подсылал.

Брови менталиста взлетели вверх, глаза удивленно расширились. Я почувствовала, что меня резко отпустили, и чуть не осела мешком на землю — ноги не держали. Если бы он не подхватил, точно бы упала.

— Так.. — произнес Диксон после непродолжительного молчания, когда убедился, что я заняла достаточно устойчивое положение. — А теперь, когда обязательная часть программы по падениям выполнена, можете мне объяснить, что за балаган здесь происходит?

— Уж кто бы говорил про балаган! — я начинала заводиться. — То, что вы сами устроили в синематографе вообще ни в какие рамки не лезет..

— И вы специально организовали здесь засаду, чтобы мне об этом сообщить? Я, право, польщен. Но вы сунули свой любопытный нос туда, куда не стоило.

Еще грубияны всякие меня не поучали! Пришлось себе напомнить, что я здесь вовсе не затем, чтобы препираться.

— Эверт, послушайте.. мне и вправду надо серьезно с вами поговорить, — начала я примирительным тоном. — Для вас это тоже важно, поверьте..

— Да я уже заинтригован по самые.... уши! К чему, кстати,этот... — он описал рукой окружность, — маскарад?

— Меня ищут.. или скоро будут искать.

— Кто?

— Магконтроль, полиция, заговорщики, — начала я перечислять.

Диксон с непередаваемым, печально-сочувственным выражением посмотрел на меня.

— Вы кого-то убили? — вкрадчиво осведомился он.

— Нет.

— Ограбили?

— Да нет же.. Это, правда, долгая история. И ее точно не стоит рассказывать здесь. Знаете, давайте поговорим в гостинице! Я сняла там комнату, и нам никто не помешает.

Диксон разулыбался так, словно выиграл главный приз в лотерее.

— Воробышек, вы не перестаете меня удивлять. Ну как я могу отказать даме, когда она так настойчиво просит.

— Избавьте только от своих сальных шуточек, — отмахнулась я от него и поспешила прочь из переулка. Толкую ему о серьезных вещах, а он все о своем..

— Какие уж тут шуточки, — бросил, догоняя меня, собеседник. — Иллюзию возвращать на место будете? Не хотелось бы объясняться с хозяйкой, где я прикопал ее постояльца и почему веду к нему в комнату незнакомую барышню.

Я мысленно хлопнула себя по лбу: про амулет я совсем забыла, быстро нажала на зеленый камешек и зашагала за менталистом.

При входе в гостиницу Эверт снова меня приобнял, но уже легко, по родственному. Распорядительница протирала стойку и с любопытством взглянула на нас, когда мы проходили мимо..

— Помирились уже? Мальчишки... — то ли обличила, то ли умилилась она, и продолжила свое занятие.

— Да вот, шельмец, удрал в столицу. А мать дома места себе не находит, — разумеется, смолчать Диксон не мог, да еще по волосам меня потрепал, словно, и правда, сорванца какого-то.

— Я, может, хочу, нормальным человеком стать, а не в злачных местах околачиваться, как некоторые, — буркнула я, возмущенная тем, что мой «братец» выставил меня в глупом виде.

Лже-родственник иронично приподнял бровь и отвесил мне легкий подзатыльник.

— Поговори мне еще.. Показывай-ка лучше свои апартаменты, умник.

И я, злая как демон, поспешила отпереть дверь в свою комнату.

— Что вы себе позволяете? — вопросила уже внутри, избавившись от чужой личины.

— А как я, по-вашему, должен был объяснить наше торжественное шествие наверх? — Диксон тем временем, ничуть не смущаясь, осматривал помещение.

— Драться-то зачем?

— Воробышек, я уже заметил, что шпион вы довольно посредственный. Назвались парнишкой — извольте соответствовать. — грубиян расположился на кровати, привалившись спиной к подушкам..

— Злачные места, значит.. — хмыкнул он одобрительно себе под нос, — Ну-ну... О чем же вы столь решительно хотели со мной поговорить?

Я несколько раз прошлась туда-сюда по по комнате, раздумывая с чего бы начать. И сбивчиво, путаясь в словах, начала свой рассказ : про нашу первую встречу, про медальон, про свои необычные сны и не менее странный дар. Про портрет Лая и заметку в старой газете. Про Лестера Кингсли (разумеется, про мои чувства к старшему следователю я решила умолчать, издевки еще и по этому поводу выслушивать желания не было) и про связь между мной и Матильдой Голдвинг. Про то что, как выяснилось, я связана жизнью с еще четырьмя потомками друзей Тилли. Про заговорщиков и вынужденный побег (и от этих самых заговорщиков, и он самого миста Кингсли), про клятву Эда всегда быть рядом..

Диксон слушал молча, не перебивая. Иногда хмыкал или задумчиво морщил лоб, но чаще просто сидел с непроницаемым выражением