Маша и Медведь - Оле Адлер

Ясно.

Что ясно? нетерпеливо вклинился Мишка.

Перелома нет. Разрыва тоже. Скорее всего, растяжение. Кроссовки снимала после прыжка того неудачного?

Вроде нет. А что? включилась и Маша.

Усугубилось перегревом. Обувь не самая удачная, день жаркий. Советую приложить холод. Все стандартно.

Точно без перелома? А если трещина? не унимался Симонов.

Можем сделать рентген, чтобы ты успокоился, но я не вижу смысла. Расслабься.

Она погладила Мишу по плечу, что слегка озадачило Крылову. Нет, Маша в принципе была озадачена с тех пор, как их пропустили на территорию, но такой лаковый жест по адресу ее мужчины как-то совсем сбил с толку.

А фиалковый доктор тем временем продолжала:

Будет жить твоя девочка, Медвежонок, и подмигнула, Только уж не издевайся так над ней. Хорошая. Жалко.

Это не он. Я сама, пискнула Маша.

Женщина только улыбнулась.

Мам, это Маша, кстати, словно опомнился Мишка.

Маша так и открыла рот. Мишина мама продолжая улыбаться, протянула ей руку.

Елена Сергеевна, представилась она.

Очень приятно, брякнула Крылова, пожимая тонкие прохладные пальцы.

Я пойду, пожалуй. Смена, проговорила Елена Сергеевна, снова с улыбкой кивая Маше, рада познакомиться, Маш. И не сердись на Мишку. Похоже, он влюблен и неадекватен.

Она быстрым шагом пошла обратно к корпусу больницы, оставив Машу сидеть с открытым ртом. Мишка, казалось, тоже прибывал в отключке, но быстро очнулся, побежал догонять мать.

Мам, окрикнул он.

Догнал быстро и порывисто обнял.

Спасибо.

Спасибо мне твое не поможет, хитро прищурившись, проговорила Елене Сергеевна, Из-за нее ты безвылазно торчишь у Геллеров в этом году?

Мишка врать не стал.

Да.

И домой ее водил?

Катька-коза, буркнул Симонов, тушуясь под внимательным взглядом матери.

Другую? предположила на с тревогой в голосе.

Да какую другую, мам? Ну чего я, Казанова что ли?

Скорее Штирлиц. Все шифруешься. Я даже рада, что покалечил девчонку. Прости Господи. А то бы и не узнала, и добавила сакраментальную фразу, Когда уже женишься? Я внуков быстрее от Катьки дождусь.

Я постараюсь ее обогнать, так же хитро, как мать, прищурившись, пообещал Миша.

Будь добр, усмехнулась она, Может завтра к нам заедете?

Прости, но нет. Другие планы. Как нибудь обязательно.

Когда?

Однажды.

Я это в прошлом году слышала, обреченно вздохнула Елена Сергеевна.

Миша только виновато пожал плечами. Не хотел он матери вываливать свои грандиозные планы на Машку. Даже сама Маша ими еще не прониклась. Все должно быть по очереди.

Ладно, иди к ней. Лед к ноге приложите. Должно полегче стать.

Ты лучше всех, Мишка чмокнул маму в щеку, Спасибо.

Он незаметно залез в карман ее форменных брюк, как ловкий воришка нащупал пачку сигарет, приоткрыл, вытащил одну.

Курить вредно, но папе я не скажу.

Ах ты нахал! не сдержалась мать.

Мишка подмигнул, заложил тонкую сигарету за ухо и поспешил обратно к Маше на лавочку. Она сидела так же открыв рот. Словно памятник безграничному офигеванию. Решив, не портить тишину каким-нибудь неуместным замечанием, Мишка уже привычно поднял подругу на руки, понес к машине. Пришлось немного повозиться с ключами, но он справился. Усадив и пристегнув травмированную Машку, сам сел за руль и дал газу.

Маша отметила, как он благодарно кивнул кому-то в будке пропускного пункта на выезде. Она долго подбирала слова, но так и не могла начать говорить. Еще и нога разболелась сильнее прежнего.

Только когда Симонов остановился на парковке у супермаркета, вышел из машины и закурил, она открыла дверь и почти заорала на него:

Миша! Ты куришь?

Симонов рассмеялся, давясь дымом и кашляя.

Бывает, признался он, совладав с дыханием, Перенервничал, а эта дрянь успокаивает немного.

Я думала, ты спортсмен, а ты КУРИШЬ! продолжала негодовать Маша, Это вообще тонкие сигареты. Где ты их взял?

У мамы.

Твоя мама курит?

Работа нервная. Иногда выпускает пар.

Твоя МАМА!!! Машу наконец прорвало по сути, Твоя мама, Миш! Это была твоя мама.

Ну да.

Зачем ты меня привез к маме?

За тем, что она травматолог. Один из лучших в городе. Поверь, это лучше косого хирурга в травмпункте.

Но это же твоя мама.

И что? Мозги она мне вскроет не тебе.

Разве так делается? У вас так не принято.

Маша отчего-то распереживалась. Из краткого разговора Миши с сестрой и его рассказов, она знала, что в семье у них достаточно серьезно относятся новым людям. Миша так и не познакомил с родителями Алису, хотя они встречались год. Только с сестрой. Поэтому знакомство с Еленой Сергеевной Симоновой при таких обстоятельствах показалось каким-то неправильным. Еще и ее ремарка о влюбленном и неадекватном Мишке добавила бензина в огонь Машкиного негодования.

Миша и сам понимал всю странность своих действий. Он знал, что Маша ни в какую не захочет знакомиться с родителями на этом этапе отношений. Он и сам не хотел форсировать официоз и планировать что-то серьезное на будущее. Хватало с лихвой и оговорок по Фрейду о детях и долгой счастливой жизни вместе.

Но у Маши болела нога, и он не мог понять почему. Единственный человек, чьему мнению он безоговорочно доверял по этой части, была мать. К ней и повез свою травмированную подругу. Не прогадал. Едва мама сказала, что ничего страшного, у него отлегло от сердца, словно камень с души свалился. Сигарета окончательно излечила от панически упаднических настроений. Его. Но не Машу. Она напротив взвинтила себя пуще прежнего.

Затянувшись глубоко, Мишка бросил наполовину выкуренную сигарету на асфальт, затушил. Он присел возле открытой двери пассажирского сиденья, взял Машу за руки и выдал все честно и открыто.

У нас так не принято. Меня обязательно будут пытать и допрашивать. Многое придется им рассказать. Это не страшно, Маш. Страшнее было, когда ты не могла сделать шаг без боли.

Я и сейчас не могу, всхлипнула Крылова, напоминая, что никуда ее нога не делась.

Но это можно поправить. Ничего страшного. Я боялся, что трещина или разрыв связок, но мама уверяет, что нет. Я ей верю.

Я бы тоже хотела. Мне правда больно, Миш.

Симонов успокоил ее. Адреналин после знакомства с родительницей отпускал, возвращая боль. Маша терпела, но крепиться было все сложнее.