Темная душа: надо память до конца убить - Ирина Павловна Токарева

рук леди, либо виселица от рук ваших. Вот он, подарок на Рождество в благодарность за десятилетия преданной службы.

– Не уволит она тебя, не паникуй. Уволить тебя могу только я, но я этого не сделаю! Мой тебе совет, брось ключи от вертолета в пруд, но не допусти, чтобы они попали в руки леди.

– С утра она закрылась в кабинете. Горничная носила туда чай, леди сообщила ей, что готовит бумаги для увольнения персонала.

Слушая разговор, Кэт оказалась в гостиной. Она встала у стены, не решаясь двинуться ни вперед, ни назад.

– Это не серьезно, – ответил Джерард. – Горничная, видать, задала какой-то глупый вопрос, а леди пошутила в своей манере. Наверняка, она читает, или пишет свой роман. Она у меня взбалмошна, но безобидна, ты знаешь, Роберт.

– Не уверен. Тем более, когда вас нет дома.

– Хорошо, будь добр, отнеси ей трубку. Я поговорю с ней.

Электронный голос пожелал всего доброго и затих. Кэт осторожно вышла из-за угла и увидела Джерри. Он сидел на полу в полуоборота к ней, прислонившись спиной к сиденью дивана. На столике перед ним лежал мобильный телефон, а сам шотландец потягивал темную жидкость из стеклянного бокала на тонкой ножке, который держал в руке. Одет он был только в домашние брюки.

Ей захотелось послушать, о чем он будет говорить с этой загадочной женщиной, которая любит лихую езду, пишет романы и грозит увольнением всем, кто смеет становиться у нее на пути. Кэт осознала неприятный факт – она не знает о шотландце ничего… Хотя в самолете он, кажется, упомянул о брате…Но больше ничего, ни имен, ни событий, ни названий. Ничего.

Джерри поставил бокал на столик, взял телефон, нажал кнопку, приложил его к уху, заговорил. Тембр его голоса смягчился, в нем зазвучали нежные нотки. Он рассмеялся, так счастливо, что она с ног до головы покрылась гусиной кожей. Неподвижно стоя и с горем пополам пытаясь сглотнуть ком, который образовался в горле, Кэт не понимала ни слова, из того, что он говорил. Опять гэльский, исконный язык дикой Каледонии.

Ей стало дурно. Кэт впилась пальцами в полку, подвернувшуюся под руку. Тут же с полки спрыгнула и загромыхала по полу жестяная антикварная вазочка. Джерри обернулся на шум, быстро закончил разговор. Нажал отбой и поднялся ей навстречу.

– Почему ты стоишь в углу одна, как бедный родственник? – подойдя, он поднял с пола вазочку и вернул ее на полку. – Не складываются у тебя отношения с этой штуковиной?

– Жестянка выдала меня повторно, – Кэт направилась мимо него к дивану. – Третьего раза не будет. Я с ней разберусь.

– Она тут не причем. Я давно понял, что ты здесь, – сообщил шотландец, идя следом.

– Как?

– У меня на тебя чутье.

Она опустилась на ковер. Он устроился рядом. От него пахло свежестью и спиртным. Стараясь не поддаваться на его магию, она указала на стакан:

– Что пьешь?

Он достал из-за спины и продемонстрировал ей наполовину полную бутылку:

– Скотч.

– Где этикетка?

– Ее не успели наклеить. Угостить тебя.

– Нет, – Она отодвинула от себя бокал, в который Джерри налил немного напитка. – Ненавижу виски. Та еще отрава.

– Не соглашусь, Кэт, – он будто слегка насупился, – Шотландский виски – напиток благородный, если им не надираться до потери пульса. Он тебя опьянит слегка, загипнотизирует. Попробуй.

– У всего шотландского есть данное свойство – гипнотизировать, – сдаваясь, она сделала глоток и скривилась. – Горечь. Прости, но это гадость, Джерри.

– Выпей воды. Вот так. И больше не делай больших глотков – только смочи язык. Для начала понюхай. Чем пахнет?

– Спиртом.

– Еще чем?

– Чем-то сладким. Ваниль, кажется.

– Ванильный пудинг и мед. Виски бродил в бочке из американского дуба, в котором прежде выдерживался херес, отсюда и ароматы. У тебя хороший нос, Кэт. Не только симпатичный, но и чувствительный. Что еще чувствуешь?

– Ничего.

– Не вредничай.

– М-м-м. Пахнет солью.

– Этот скотч закален морем. Глотни немного.

– Он копченый.

– Точно, копчены. Не горький. Глотни больше. Копченый он оттого, что печи для просушки солода топили торфом. Понравилось? Хочешь еще?

– Пожалуй…

Они сидели рядом и медленно тянули скотч. Джерри рассматривал напиток на свет – в бокале играли янтарные блики.

– Скотч идет тебе, Кэт.

– Каким образом?

– Он золотой, как твои глаза. Но кое-что другое подойдет тебе больше.

Он достал из-под диванной подушки и положил ей на колени продолговатую плоскую коробочку, обтянутую бархатом.

– Джерри, – Кэт поставила свой бокал на стол, – это лишнее.

– Взгляни. Прошу тебя.

Она расстегнула замочек, подняла крышку. На светлом фоне подкладки возникли черные, как ночь, камни. Кэт слегка повернула коробочку к свету, траурные камни ожили, внутри каждого из них заколыхался кровавый огонь. Оправа серег и перстня отличалась простотой оформления, зато черные опалы были по-настоящему роскошны. Два массивных кабошона, оплетенных лозой из платины заигрывали со светом, переливались всеми оттенками красного, иногда в них зажигались медовые и лиловые проблески.

– Это тебе на Рождество…

– Джерард, – она не собиралась его спрашивать ни о чем. До последнего надеялась – он объяснит все сам. Но он не собирается объяснять. Изнутри ее согревает изрядная порция виски, Кэт достаточно смела, чтобы спросить напрямую. Уж слишком ценен подарок. Слишком хорош. Настолько хорош, что уязвляет своим блистательным видом. – Возможно, эти камни больше подойдут не мне, а той женщине, с которой ты говорил по телефону?

Джерри поцеловал ее в ладонь, хитровато улыбаясь.

– Не подойдут. Моя бабушка старомодна. Она предпочитает бриллианты.

– Ты уверен, что это была твоя бабушка? – она искала в его лице хотя бы малейший намек на ложь.

– Могу поклясться на крови. Хочешь?

– Почему бы тебе не рассказать мне о своей семье, Джерри? Я тебе о своих все рассказала. Не хочу твоей клятвы на крови. Хочу послушать историю.

– Кэт, – он обнял ее, притянул к себе. Она тихонько вскрикнула, когда он слегка прикусил зубами мочку ее уха. – У нас уйма времени впереди. Найдется день для историй. А сейчас мне болтать ну вовсе не хочется.

– Джерри, мы с тобой здесь, как замурованные, – сказала Кэт, сидя на коленях у Джерарда и лениво перебирая пальцами его густые волосы, – уже пошел третий день нашего затворничества. Надо прогуляться хотя бы до магазина – продукты закончились. Ты в курсе, что доедаешь последний кусок торта?

– Ты сама сказала, что не будешь, – Джерри не донес до рта вилку с тортом.

– Не буду, ешь. Я не о том говорю. Нам нужен свежий воздух, немного движения.

– Движения нам как раз хватает, по-моему. Или тебе мало, Кэт? Ты только скажи, дорогая, – его