Кризис и Власть. Том I. Лестница в небо - Михаил Леонидович Хазин

гиперактивен и имеет какой-то неожиданный ресурс. Например, это очень красивая молодая женщина (в некоторых группах — мужчина) или человек, имеющий неожиданные связи по родственной линии (например, его тетушка — известный врач, лечит детей высокопоставленных чиновников).

Вот такие агрессоры крайне опасны, и с ними нужно держать ухо востро, поскольку они могут знать и понимать много больше, чем можно понять по их формальной биографии. А излишняя агрессивность некоторых представителей такой группы проявляется не только в отношении сюзеренов, но и в отношении остальных членов команды.

Теоретик. Наличие небольшого числа «агрессоров» в команде даже полезно, поскольку помогает поддерживать настороженность у сюзеренов. А появление «суперагрессора», успешно прошедшего по головам и занявшего положение верховного сюзерена, может оказаться еще более полезным, поскольку под таким руководством властная группировка станет более эффективной. И те немногие, кто к тому времени останется в команде, могут даже получить от этого выгоду. Здесь, как и везде в жизни, можно либо рискнуть и быстро выиграть, но, скорее всего, проиграть, а можно идти к цели постепенно и достичь ее с большей вероятностью. Путь агрессора — это путь высокого риска.

Практик. Шестой тип — «маньяки». Это люди, которые, получив высокую формальную должность, отождествляют себя с ней и начинают воспринимать свои обязанности как некий долг, претворяя в жизнь собственные фантазии. Иногда это получается успешно (кардинал Ришелье, который фактически руководил страной; впрочем, при полном одобрении Людовика XIII), а иногда приводит к крайне острым конфликтам (Томас Беккет, архиепископ Кентерберийский при Генрихе II Английском, митрополит Филипп при Иване Грозном, патриарх Никон при Алексее Михайловиче и так далее). Это, разумеется, самые масштабные примеры, но такое бывает и на более низком уровне. Иметь дело с такими персонажами страшно трудно, поскольку они категорически отказываются обсуждать вопросы, связанные с их «призванием». В некотором смысле это напоминает шизофрению или паранойю, хотя в других отношениях это могут быть вполне нормальные люди.

Теоретик. Фактически у таких людей происходит отождествление Власти с Управлением, и они начинают фанатично заниматься не делами группировки, а делами подконтрольного учреждения. Для собственной команды «маньяка» такая ситуация — катастрофа, а вот для конкурирующих группировок — широкое поле для всевозможных интриг. Фанатики прямолинейны и потому хорошо управляемы.

Практик. Приведу один простой пример. Став после президентских выборов 1996 года главой администрации президента РФ, Анатолий Чубайс активно защищал интересы олигархов. Однако сам он был убежден, что его настоящее место — на посту президента России, и активно разрабатывал соответствующие планы. Ему было понятно, что с поста главы администрации он на пост президента не проскочит, и, соответственно, он захотел стать главой правительства. В том числе и потому, что он отлично знал: в 1996 году Бориса Ельцина сделали президентом Александр Коржаков, Виктор Черномырдин и Олег Сосковец, которые контролировали финансовые потоки в регионах, а вовсе не «молодые реформаторы».

Но была у него одна беда. Он никогда не был человеком Власти, соответственно, у него никогда не было своей властной группировки. Относительно верные люди были (в основном за то, что он им обеспечивал доступ к финансовым ресурсам, — и только пока обеспечивал), а вот вассальной присяги ему никто не приносил. Поэтому и продавали его направо и налево, как только казалось, что Чубайс им больше не интересен с точки зрения получения дополнительных ништяков.

Как следует из вышесказанного, для решения задачи карьерного роста Чубайсу постоянно требовались бюджеты. Главными его политическими противниками на тот момент были Борис Березовский и компания, с которыми тесно контактировал премьер-министр Черномырдин. И они не позволили Чубайсу не только стать премьером (собственно, не исключено, что Ельцин отлично понимал: если представитель либеральной элитной группы станет премьером, то он долго не проживет), но и даже занять место единственного первого вице-премьера. В результате пришлось отказываться от коротких планов и начинать строить длинный.

Чубайс долго искал кандидата на пост второго «первого вице-премьера», который подходил бы сразу по нескольким пунктам: это должен был быть человек, который не имел связей с Березовским, нравился бы Ельцину и, что тоже немаловажно, в силу своих способностей, организационных и интеллектуальных, не мог бы стать реальной конкуренцией самому Чубайсу. Выбран был Борис Немцов, и вроде бы все получилось, но произошел еще один затык.

Министром финансов на тот момент был абсолютно ельцинский вассал — Александр Лившиц. Чубайс планировал его заменить своим человеком, Алексеем Кудриным (без бюджета — никуда!), но Ельцин отказывался — Лившиц ему был куда приятнее. И Чубайсу пришлось сделать специфическую крокозябру — самому стать не только первым вице-премьером, но и министром финансов. Фокус тут в том, что первый вице-премьер выше министра на две позиции, и это примерно то же самое, как если бы командир полка одновременно командовал ротой в одном из своих батальонов. Именно по этой причине назначения были разнесены на полторы недели: Ельцин все это время Лившица не снимал. Собственно, аппаратной логики в этом назначении не просматривалось, контроль Чубайса над Минфином был слабым, довольно скоро ему пришлось уйти, и на пост министра один из олигархов пролоббировал своего человека — Михаила Задорнова.

Важно же здесь было то, что Лившиц, которому очень нравилось быть министром финансов, затаил обиду на Чубайса. Перейдя на пост заместителя руководителя администрации президента РФ по экономике, он создал Экономическое управление президента РФ и поставил ему задачу скомпрометировать Чубайса перед Ельциным как администратора и управленца.

Отметим, что поводов для таких выводов было много, и уже к середине августа (то есть менее чем через полгода после перестановок) Чубайс почувствовал: кресло под ним закачалось. Собственно, не нужно забывать и активность Березовского и «Тани-Вали» (Валентин Юмашев стал преемником Чубайса на посту главы администрации). Но без объективной картины деятельности Чубайса, которую давало как раз Экономическое управление, ничего бы не вышло. К слову, с Березовским у Экономического управления отношения были нисколько не лучше, чем с Чубайсом.

В реальности Ельцин принял окончательное решение по отставке Чубайса после убийства Михаила Маневича (который был одной из главных фигур в рамках разработанного Чубайсом плана продвижения во власть, и в его смерти Чубайс, возможно небезосновательно, как раз Березовского и обвинял), поскольку соответствующую политическую карту Чубайс разыграл с серьезными ошибками. Впрочем, это уже другая история. Для нас важно, что уже с конца июня вся либеральная тусовка в Центробанке и правительстве начала себя чувствовать не очень уютно.

Причем жаловаться было некому — Экономическое управление само никаких решений не генерировало, оно только писало комментарии к тем текстам, которые ЦБ и правительство сами присылали президенту. Этого оказалось достаточно: