Почему одни страны богатые, а другие бедные. Происхождение власти, процветания и нищеты - Дарон Аджемоглу

Самые ранние свидетельства о земледелии и животноводстве, и в частности об одомашнивании растений и животных, обнаружены на Ближнем Востоке, главным образом у подножий холмов на территории, которая простирается от юга современного Израиля, через палестинские территории и Сирию, вплоть до Юго-Восточной Турции, Северного Ирака и Западного Ирана. Древние остатки самых ранних домашних растений: эммера (пшеницы двузернянки) и двурядного ячменя — были найдены на территории современного города Иерихон на западном берегу реки Иордан; они относятся к 9500 году до н. э. Эммер, а также домашний горох и чечевица были обнаружены дальше на север, в Сирии, в местечке Телль-Асвад под Дамаском. Оба археологических городища, где были сделаны эти находки, относятся к так называемой натуфийской культуре, и оба, вероятно, были крупными поселениями — в том, что находится на территории Иерихона, могло жить до пятисот человек.

Почему первые земледельческие общины появились именно в этих краях, а не где-то еще? Почему именно натуфийцы, а не кто-то еще, одомашнили горох и чечевицу? Может быть, им повезло и они жили именно там, где было много подходящих для одомашнивания видов? С разнообразием растений, которые имело смысл одомашнить, этим первым земледельцам и в самом деле повезло. Но ведь и многие другие люди жили рядом с такими же растениями, однако одомашнить их не смогли. Как мы уже видели на карте 4 и карте 5 в главе 2, генетические и археологические исследования показывают: многие дикие предки современных домашних животных и растений были распространены на огромных территориях, иногда в миллионы квадратных километров. Если говорить о домашних животных, то их дикие предки были распространены по всей Евразии. И хотя Плодородный полумесяц действительно изобиловал дикими растениями, подходящими для доместикации, вряд ли это был единственный такой регион на Земле.

Не обилие пригодных для одомашнивания животных и растений на территории проживания было определяющим в судьбе натуфийцев. Их главной особенностью было то, что они стали оседлыми еще до того, как начали заниматься земледелием. Одним из доказательств этого являются найденные в натуфийских поселениях зубы газелей. Эти зубы состоят из корешковой коры (зубного цемента), соединительной костной ткани, которая нарастает слоями. Цвет слоев ткани, появившихся в периоды особенно активного роста — весной и летом, отличается от цвета слоев, наросших зимой. Разрезав зуб, можно увидеть цвет последнего слоя, который успел вырасти до того, как газель была убита. Используя этот метод, можно определить, в какое время было убито животное. В натуфийских поселениях были найдены зубы газелей, убитых как зимой, так и весной, и летом. Это указывает на то, что поселения были круглогодичными.

Городище Абу-Хурейра на берегу Евфрата — одно из наиболее изученных натуфийских поселений. На протяжении почти сорока лет ученые вскрывали один археологический слой городища за другим и собрали самые подробные сведения об особенностях оседлой жизни людей до и после перехода от собирательства к земледелию. Поселение Абу-Хурейра возникло, вероятно, около 9500 года до н. э., и еще примерно в течение пятисот лет его жители продолжали заниматься исключительно охотой и собирательством. По оценкам археологов, в доземледельческой Абу-Хурейре жило от ста до трехсот человек.

Имеется множество причин того, почему то или иное сообщество охотников-собирателей становится оседлым. Постоянные переходы с одного кочевья на другое даются непросто: приходится тащить за собой (или на себе) детей и стариков, и почти нет возможности нести еще и запасы еды. Поэтому дни переходов — это голодное время. Кроме того, такие полезные для сбора и обработки дикой пищи инструменты, как серпы и точильные камни, трудно переносить с собой на новое место из-за их веса.

Однако есть данные о том, что даже кочевые охотники-собиратели делали запасы еды, например в пещерах. Одним из преимуществ кукурузы является как раз то, что ее можно долго хранить. В частности, поэтому ее так активно культивировали по всей доколумбовой Америке. Возможность хранить пищу и особенно делать запасы пищи, по-видимому, была одной из важнейших причин, которые побудили людей перейти на оседлый образ жизни.

Хотя для сообщества в целом переход к оседлости может быть объективно выгодным, это совсем не обязательно произойдет в действительности. Группа кочевых охотников-собирателей либо должна сознательно принять это решение, либо что-то должно ее вынудить. Некоторые археологи предполагают, что рост плотности населения и начавшееся вследствие этого снижение уровня жизни стали ключевыми факторами в переходе к оседлому образу жизни. Однако плотность у натуфийцев была не выше, чем у их предшественников, так что доказательств перенаселенности у нас нет. Изучение обнаруженных скелетов и зубов жителей натуфийских поселений не подтверждают и теорию об ухудшении условий жизни или состояния здоровья натуфийцев. В частности, хронический недостаток еды может приводить к недоразвитию зубной эмали — гипоплазии. Так вот, у натуфийцев это заболевание встречается реже, чем у их потомков, уже перешедших к земледелию.

Оседлая жизнь также имеет не только плюсы, но и минусы. В частности, разрешение конфликтов, вероятно, было гораздо более сложным делом для оседлых сообществ, чем для кочевых, потому что поссорившиеся кочевники могли просто разойтись в разные стороны. Но оседлому земледельцу, который построил дом и обзавелся имуществом, слишком тяжелым для переноски, уже нелегко было просто сняться с одной стоянки и перейти на другую. Поселениям натуфийцев были необходимы механизмы разрешения конфликтов и более определенное понятие о собственности. Нужно было решать, кто из жителей имеет право пользоваться подходящим для выращивания растений участком земли рядом с деревней, кто может собирать фрукты на том или ином участке, кто может ловить рыбу на том или ином отрезке реки. Для всего этого нужно было выработать правила и создать институты, которые сделали бы эти правила обязательными для всех.

Таким образом, чтобы стать оседлыми, охотникам-собирателям недостаточно было просто перестать перемещаться в пространстве; сначала им нужно было совершить институциональную революцию. В ходе этой революции появилась бы элита, которая сосредоточит в своих руках основную власть и использует ее для поддержания порядка и для защиты собственности, одновременно получая возможность извлекать ресурсы из эксплуатации остального населения. Именно такая революция — во многом напоминающая ту, что совершил на берегах Касаи король Шиам, — могла сделать возможным переход к оседлой жизни.

И действительно, археологические данные подтверждают: сложные социальные структуры, в основе которых лежали иерархия, имущественное неравенство и поддерживающие такое положение дел законы и порядки — иными словами, зачатки экстрактивных институтов, — появились у натуфийцев задолго до того, как они занялись земледелием. Одно из убедительных доказательств этого факта было найдено в погребениях натуфийской культуры. Некоторые покойники были похоронены вместе с большим количеством обсидиана (вулканического стекла) и раковин моллюска денталиума (морского зуба), которые происходят с берега Средиземного моря, недалеко от горы Кармель. Были в этих захоронениях и другие украшения: ожерелья и браслеты, сделанные из собачьих зубов, оленьей кости и морских раковин. В других погребениях никаких украшений не было.