Украинско-российские взаимоотношения в 1917–1924 гг. Обрушение старого и обретение нового. Том 1 - Валерий Федорович Солдатенко

В современной историографии, как уже указывалось, акценты в оценках военных событий смещаются в сторону анализа внешнего фактора – агрессии Советской России против Украинской Народной Республики, грубого вмешательства чужеродного фактора в естественное развитие Украинской революции. Общая картина практически этим и исчерпывается. Другие же моменты, среди них и Гражданская война, если и упоминаются, то лишь как производные от главных, как второстепенные.

Между тем развитие социальной революции в Украине к концу ноября 1917 г. привело к такому разлому общества и обусловило такие процессы, которые со всем основанием (во всяком случае, в контексте предложенного выше критерия) можно квалифицировать как Гражданскую войну. То, что касательно общества Украины в исследуемое время содержание событий вовсе не исчерпывалось понятием «национально-демократическая революция», хорошо известно и будет ниже дополнительно подтверждено конкретными фактами. В равной мере подобный подход был характерен и для лидеров украинства. Ведь своим Третьим Универсалом Центральная Рада не провозглашала независимости УНР от России, даже больше – настойчиво доказывала, что борется за образование федеративной демократической республики на месте бывшей империи. В результате процессы, начатые в столице России (а их доминантой было установление власти Советов), практически беспрепятственно развивались и в Украине, приобретя тут серьезную интенсивность и размах.

Центральная Рада и Генеральный секретариат все глубже входили в конфликт с этими процессами и, накопив определенный военный потенциал, направили его на противодействие установлению власти Советов. Так одновременно с двух сторон вызрел военный взрыв – Гражданская война, наиболее активными субъектами которой стали силы национально-демократической (Украинской) и социальной (социалистической) революций. Участие на стороне последней петроградского революционного центра сыграло очень существенную роль в ходе конфликта, в развязке вооруженного противоборства.

Взгляд на исследуемые события под углом зрения развивающейся Гражданской войны дает возможность глубже понять их сущность и снять целый ряд противоречий, неувязок, недоговоренностей и неясностей, остающихся при использовании других подходов. Это подтверждается дальнейшим анализом исторических коллизий ноября 1917 г. – января 1918 г.

Конечно, ни для кого тогда не было секретом (по крайней мере, не могло и не должно было быть), что результаты политического соперничества, столкновения, то есть Гражданской войны, в решающей степени и в конечном счете определились соотношением классово-партийных и особенно военных сил. Соотношение это не было статичным, а менялось в каждый конкретный момент в зависимости от влияния многих факторов, одним из важнейших среди которых было осознание политическими лидерами необходимости формирования собственного вооруженного оплота и целенаправленных усилий в этом направлении.

И какими бы очевидными не представлялись эти истины, их переложение на язык политической практики осуществлялось с огромными трудностями. Так, большевики Украины в ноябре – первой половине декабря главную ставку делали на повсеместное установление власти Советов. Тактикой, которой отдавалось предпочтение, стали перевыборы всех тех Советов, которые отказывались признавать Октябрьский переворот, СНК, советскую власть. В результате проведенных перевыборов в ноябре – декабре под контролем большевиков оказались Харьковский, Екатеринаславский (городской и губернский), Юзовский, Лозово-Павловский, Кадиевский, Бердичевский, Винницкий, Лубенской, Житомирский, Каменец-Подольский, Коростенский, Луцкий, Могилев-Подольский, Проскуровский, Ровенский, Староконстантиновский, Тульчинский, Николаевский, Одесский, Херсонский и много других Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов. Большевистские резолюции принимались областными, губернскими, уездными съездами Советов. Большевики получили преимущество и в однотипных с Советами органах – военно-революционных комитетах всех четырех армий, дислоцированных в пределах Украины – 7-й, 8-й, 11-й, Особой и в ВРК Юго-Западного фронта, во многих корпусных, дивизионных, полковых, ротных комитетах и т. д.

Все активнее в поддержку большевиков выступали различные крестьянские организации, прежде всего Советы крестьянских депутатов. Серьезные сдвиги в пользу большевиков наблюдались в фабзавкомах, профсоюзах.

Однако это политическое влияние автоматически не закреплялось в воинских формированиях. По подсчетам специалистов, в первой половине декабря Красная гвардия в Украине насчитывала около 40 тыс. человек[331]. Но соответственная целенаправленная агитационная и массово-организационная работа в армии (конечно, именно по созданию боеспособных отрядов) практически не осуществлялась. Большинство же солдат и матросов самостоятельно еще не разобралось в обстановке и разъезжалось по домам или же придерживалось нейтралитета. За исключением насчитывавшего около 500 человек 30-го пехотного полка в Харькове, тыловые гарнизоны Украины не выделили и не отправили ни одной военной части старой армии для боевых операций на «внутреннем» фронте. Да и активность фронтовых воинских частей и матросов Черноморского флота обуславливалась не столько стремлением решить какие-либо вопросы в свою пользу, сколько сопротивлением стремлениям политических соперников.

Похоже, что и Центральная Рада не торопилась делать соответствующие выводы из предыдущих событий, не уделяла должного внимания созданию собственных вооруженных сил даже в то время, когда вопрос об этом стал если не главным, то, во всяком случае, одним из первоочередных.

Правда, восстановленный 31 октября 1917 г. в составе Генерального секретариата Секретариат войсковых дел во главе с С. В. Петлюрой (временно последний именовался генеральным комиссаром, а не секретарем)[332] принял ряд решительных мер: добился от главнокомандующего генерала Н. Н. Духонина (за два дня до его смерти), а также командования Юго-Западного и Румынского фронтов разрешения на украинизацию армии: пополнения лицами украинской национальности, уклонявшимися по разным причинам ранее от военной службы, а теперь подлежащими мобилизации, исключительно частей Киевского военного округа и гарнизонов Екатеринославской губернии[333]. Но эти решения оказались слишком запоздалыми: армия уже была охвачена безудержным процессом разложения. Отчаявшейся, обездоленной, озлобленной солдатской массы в то время откровенно опасались все политические силы, которые, каждая по-своему, лишь пытались придать взрывоопасному процессу как можно более безболезненную форму, хотя придумать что-либо иное, чем скорейшую демобилизацию, было нелегко.

Не обошли общие тенденции и украинизированные части. По оценке Д. И. Дорошенко, «все те полки и дивизии, которые приветствовали Центральную Раду и присягали ей на верность, уже ничего не стоили с военной точки зрения и были даже опасны, потому что большевистская зараза распространялась среди них с каждой неделей. С каждым днем»[334].

И все же руководство Центральной Рады, Секретариат войсковых дел (С. В. Петлюра еще 2 ноября объявил себя главой высшей военной власти Украины[335]) пытались переломить ситуацию в свою пользу, хотя недостаток серьезных, деловых, профессиональных и реалистичных решений при этом заменялся громогласными, внешне эффектными политическими декларациями. Так, 21 ноября 1917 г. за подписью В. К. Винниченко и С. В. Петлюры было объявлено воззвание «К войску украинскому (Юго-Западного и Румынского) фронта и тыла». В нем говорилось, что Совнарком «показывает свою неспособность вести армию Российской Республики к примирению и восстановлению жизни измученных народов России», что по вине советского правительства солдаты начинают голодать, «нет одежды, лошади падают от нехватки провианта». Генеральный секретариат обещал взять в свои руки заключение мира и снабжение армии продовольствием.