Украинско-российские взаимоотношения в 1917–1924 гг. Обрушение старого и обретение нового. Том 1 - Валерий Федорович Солдатенко

Полтавской губернии торговый приказчик М. П. Бобошко, который очень аккуратно вел дневник, зафиксировал главную тенденцию момента: «Гражданская война разгорается – везде анархия и беспорядки»[368]. А уже в конце того же месяца, подводя политические итоги непростого 1917 года, он удрученно пишет: «…Какой огромный переворот совершился, и с какой бешеной быстротой пронеслись события; сколько кровавых событий совершилось. Война, это проклятье, тяготеющее над народами, продолжается, а для нашей Родины многострадальной светлая заря, блеснувшая над ней 1 марта, покрылась грозными тучами братоубийственной гражданской войны, вспыхнувшей повсюду. Брат ополчился на брата, всюду творятся ужасы террора, надвигается голод, промышленность разрушена, товаров нет, транспорт приведен в полнейшее расстройство… Украина совершенно отделилась от России, и Центральная Рада действует самостоятельно. Дон также образовал свою республику. Финляндия тоже совершенно отделилась… Огромная могущественная монархия Россия умирает; сердце перестало болеть, оно окаменело»[369]. В приведенной выдержке привлекают естественное внимание не только эмоциональные и весьма квалифицированные оценки рядового гражданина с далекой периферии, но и превращение в доминанту общественного настроения представлений о происходящем как о разразившейся и набирающей обороты Гражданской войне.

За развитием событий в Украине, перерастанием борьбы в Гражданскую войну пристально следили в Петрограде. И в дальнейшем считая, что край остается частью России, не обращая особого внимания на усилия Центральной Рады относительно государственного самоопределения УНР, здесь рассматривали ситуацию в Украине сквозь призму процесса развития социалистической революции, установления советской власти. То есть, события в Украине воспринимались и оценивались как внутренние, внутрироссийские. Видимо не зря в 14 случаях из 15, когда на заседаниях СНК слушались вопросы об Украине (речь идет о ноябре – декабре 1917 г.), докладчиком или автором, которому поручалась подготовка документов, был нарком по делам национальностей России И. В. Сталин, и только однажды – нарком иностранных дел Л. Д. Троцкий. Для В. И. Ленина И. В. Сталин стал неоспоримым авторитетом в украинских проблемах, а для правительства – скорее наркомом или же ведущим «специалистом» по установлению власти Советов на местах, чем наркомом по делам национальностей[370].

3 декабря 1917 г. на заседании СНК после очередного обсуждения вопроса о Центральной Раде была создана комиссия для разработки проекта манифеста к украинскому народу и ультиматума Раде. Документ готовился главным образом В. И. Лениным, в составлении и редактировании текста участвовали Л. Д. Троцкий (им были сформулированы ультимативные требования) и И. В. Сталин[371].

4 декабря СНК обнародовал «Манифест к украинскому народу с ультимативными требованиями к Украинской раде». Манифест признавал право всех народов, в том числе украинского, на национальную независимость: «…Мы, Совет Народных Комиссаров, признаем народную Украинскую республику, ее право совершенно отделиться от России или вступить в договор с Российской республикой о федеративных и тому подобных взаимоотношениях между ними.

Все, что касается национальных прав и национальной независимости украинского народа, признается нами, Советом Народных Комиссаров, тотчас же, без ограничений и безусловно»[372].

Отметим, что В. Ленин вовсе не случайно не употребляет официального названия тогдашнего государственного образования – «Украинская Народная Республика», а расчетливо, умышленно говорит о «народной Украинской республике», которую, как видно из дальнейших положений документа, Центральная Рада не могла представлять. Речь шла о признании «национальных прав и национальной независимости украинского народа». Что касается Центральной Рады, то Совнарком вполне определенно заявлял: «Мы обвиняем Раду в том, что, прикрываясь национальными фразами, она ведет двусмысленную буржуазную политику, которая давно уже выражается в непризнании Радой Советов и Советской власти на Украине… Эта двусмысленная политика, лишающая нас возможности признать Раду, как полномочного представителя трудящихся и эксплуатированных масс Украинской республики, довела Раду в самое последнее время до шагов, означающих уничтожение всякой возможности соглашения»[373]. СНК выдвигал Центральной Раде ультимативные требования: отказаться от дезорганизации фронта и пропуска контрреволюционных частей на Дон, Урал, в другие места, прекратить разоружение советских, красногвардейских частей, а также способствовать борьбе против кадетско-калединского мятежа. В случае неполучения удовлетворительного ответа в течение двух суток Совнарком обещал считать Раду «в состоянии открытой войны против Советской власти в России и на Украине»[374]. Таким образом, «Манифест» не дает никакого основания трактовать его как признание Центральной Рады и УНР, что, между тем, неоднократно пытались доказать некоторые историки.

Возможно, здесь сыграло роль и истолкование проблемы И. В. Сталиным – народным комиссаром по делам национальностей. 12 декабря 1917 г. в «Ответе товарищам украинцам в тылу и на фронте» он заявил: «Говорят, что конфликт возник по вопросу об Украинской республике, что Совет Народных Комиссаров не признает Украинской Республики. Верно ли это? Нет, неверно. Совет Народных Комиссаров официально признал Украинскую республику в «ультиматуме» и «ответе Петроградскому украинскому штабу»[375]. И хотя дальше И. В. Сталин утверждал, что СНК может признать только такую республику, в которой хозяином будет народ, правящие круги которой не будут вести контрреволюционную политику, слова о признании существующей Украинской республики он написал. В. И. Ленин проявлял в этом вопросе большую осмотрительность и даже щепетильность, поскольку 5 декабря 1917 г. СНК поставил перед главковерхом Н. В. Крыленко задачу «организации борьбы и боевых действий с Радой»[376]. Тем более, что Центральная Рада в тот же день дала отрицательный ответ на ультиматум. В документе, в частности, говорилось: «Украинская демократия в лице украинских Советов солдатских, рабочих и крестьянских депутатов, которые организовались в законодательном органе – Центральной Раде – и в правительстве ее – Генеральном секретариате, вполне удовлетворена как составом этих органов, так и воплощением в жизнь ее воли.

Центральной Радой недовольны великорусские элементы черносотенного, кадетского и большевистского направлений, которые, вероятно, больше хотели бы другой национальный состав Рады. Но Генеральный секретариат предоставляет полную возможность указанным элементам покинуть территорию Украины и выехать в Великороссию, где их национальное чувство будет удовлетворено.

С этой целью украинские солдаты обезоружили анархически настроенных великорусских солдат, которые плели заговоры против власти украинского народа и грозились внести в жизнь Украины кровавую братоубийственную войну, анархию и всю ту распущенность, которая царит на территории народных комиссаров»[377].

Не согласившись по сути ни с одной из высказанных претензий СНК, Центральная Рада их решительно отвергала: «…На территории Украинской Народной Республики, – говорилось в послании, подписанном В. К. Винниченко и А. Я. Шульгиным, – власть принадлежит демократии Украины. Всякие покушения вооруженной силой на эту власть будут подавляться такой же силой»[378].

В тот же день Центральная Рада направила и пространную телеграмму в ставку главковерха (за подписью В. К Винниченко, С. В. Петлюры и генерального писаря И. И. Мирного), в которой опротестовывалось право российской стороны «грубо покушаться» на навязывание «своих форм политического устройства самоопределившегося государства… Генеральный секретариат предлагает иные методы нежели те, которые употребляются Советом народных комиссаров, а именно: добровольное соглашение всех областей и