Искусство семейного воспитания - Шалва Амонашвили

Педагогическая аксиоматика, с одной стороны, подсказывает истинную направленность воспитательного процесса, с другой же, требует от воспитателя устремления к самоусовершенствованию. Вот эта аксиоматика. И судите сами.

Любовь воспитывается любовью.

Доброта воспитывается добротой.

Честность воспитывается честностью.

Сострадание воспитывается состраданием.

Взаимность воспитывается взаимностью.

Духовность воспитывается духовностью.

Дружба воспитывается дружбой.

Преданность воспитывается преданностью.

Сердечность воспитывается сердечностью.

Культура воспитывается культурой.

Жизнь воспитывается жизнью.

Аналогично можно было бы перечислять антипедагогическую аксиоматику: ненависть воспитывается ненавистью, злоба воспитывается злобой и т. д. Но лучше не будем этим заниматься.

Говорят: клин клином вышибают, но это в материальном смысле. В духовном же смысле – ненависть ненавистью не вышибешь, злобу злобой не изгонишь, предательство предательством не уничтожишь.

Таким путём всё будет множиться и зло станет ещё сильнее.

Но есть закон, по которому высшие духовно-нравственные свойства в состоянии преобразовать и перевоспитать низшие свойства. Он позволяет преодолеть отрицательное, которое всегда есть низшее проявление, положительным, которое всегда есть проявление высшее. В данном случае мы получим следующие утверждения:

Ненависть преобразуется любовью.

Зло преобразуется добротой.

Бессердечность воспитывается сердечностью.

Бездуховность воспитывается духовностью…

Но не бывает, чтобы низшие свойства воспитывали высшие. Не бывает, чтобы ненавистью воспитывалась любовь, или злобой воспитывалась доброта.

Как же нам быть в том случае, если мы сами несовершенны, но хотим, чтобы наш Ребёнок был совершенным? Есть такое прекрасное понятие – устремлённость. Мы можем быть несовершенными и, как правило, мы такие и есть. Но если мы устремимся к лучшему, в этом устремлении можем воспитать в Ребёнке лучшие качества. Если же мы не хотим себя совершенствовать, наши воспитательные старания то и дело будут терпеть неудачу. Без нашей устремлённости к самосовершенствованию педагогические аксиомы слабеют, теряют смысл и жизненность. Смысл же их в том, что: Воспитывая – воспитываемся сами. Образовывая – образовываемся сами. Уча – учимся.

Кому-то кажется, что педагогика – наука о воспитании детей взрослыми. Это не совсем так. Подлинная правда в том, что в педагогическом процессе Взрослый и Ребёнок – это единое самовоспитывающееся и саморазвивающееся целое, внутри которого они друг для друга – и воспитатели, и воспитанники, и учителя, и ученики. Разница между ними в том, что Взрослый действует сознательно, а Ребёнок – в силу своей духовной и естественной природы. Однако происходит досадная ошибка, но не со стороны Ребёнка, а со стороны Взрослого. Ребёнку не надо знать, что Взрослый, который его воспитывает и учит, одновременно является его воспитанником и учеником, а он для него – воспитатель и учитель. Но Взрослый, зная, что он для Ребёнка воспитатель и учитель, как правило, забывает, что одновременно он тоже есть для Ребёнка воспитанник и ученик, а Ребёнок для него – воспитатель и учитель. И в этом забвении упускается лучшая и своего рода единственная возможность целеустремлённого, сознательного самовоспитания и самоусовершенствования. Такое забвение ослабляет воспитание Ребёнка тоже – слабеет влияние на него силы устремлённости Взрослого, вместе с которым он является единым воспитательным целым.

Так происходит со многими взрослыми.

Но мы же не допустим ту же самую досадную ошибку?

Сидит Мудрец на камне.

Собрались вокруг него жители села и пожаловались на своих предков:

– Надо же им было думать о будущем, когда строили мост! Сто лет не выдержал! Сегодня он провалился и чуть было не погибли дети, которые возвращались из школы!

Спросил Мудрец:

– Кто есть для вас дети, о которых вы заботитесь?

– Как кто? Наши сыновья и дочери, наши внуки…

Спросил опять Мудрец:

– А ваши пра-пра-пра-пра-внуки тоже вам дети? Вы заботитесь о них?

Люди засмеялись.

– Какие они нам дети! Мы – их не увидим и знать не будем! И зачем нам о них заботиться? У них будут свои родители, пусть они и заботятся о собственных детях.

Сказал Мудрец:

– Послушайте притчу.

Пришёл к людям пророк и объявил:

– Я – пророк.

– Тогда скажи нам пророчество, – сказали люди.

– Я пришёл, чтобы сообщить вам: ровно через сто лет на этом же месте будет большой потоп. Он будет неожиданным для людей, нагрянет ночью и сметёт поселение. Погибнут все, в том числе и дети. Но вы можете их спасти, если построите высокие дамбы у моря…

– Ты нам лучше скажи, что будет с нами спустя три дня, а не что будет с какими-то людьми спустя сто лет… Какое нам дело до них… Тогда никого из нас, из наших детей и внуков, не будет в живых… – стали роптать люди.

– Но они ведь будут вашими потомками, продолжателями вашего рода! Позаботьтесь о них, чтобы они спаслись! – настаивал пророк.

– У нас и так много забот… Пусть они сами позаботятся о себе…

И люди не построили дамбы. Они обрекли на гибель своих отдалённых потомков.

Мудрец умолк.

Люди, собравшиеся вокруг него, задумались.

Один из них сказал:

– Мудрец, объясни нам притчу!

Ответил Мудрец:

– Мосты будут рушиться и впредь и до тех пор, пока вы не поймёте, что каждый из вас есть родитель не только собственного Ребёнка, но всего рода человеческого. И детей своих надо воспитывать с чувством заботы о будущих поколениях.

Думал, что моё деревенское лето нескончаемо: весь июнь, июль и август, 92 дня, разве этого мало!

Но лето улетело. У меня нет больше времени писать. Пора браться за другие дела.

Книга, – маленькая или большая, неважно, – тоже растёт, как дитя: была она в моих мыслях, затем параграф за параграфом сложилась на бумаге. В этом виде она – младенец. Скоро она украсится переплётом и наступит стадия взросления. И когда-либо постареет и уступит место другим книгам.

Лето пролетело…

А у меня остались названия ненаписанных параграфов, к которым, может быть, никогда больше не вернусь, потому что не только лето, но и осень и зима улетают.

Что в этих названиях?