Девушка со шрамом. История неправильного человека - Анна (Фрида) Бергстрем

Пантера, сев на краешек стула, внимательно наблюдает за мной.

– Извини, а почему ты своего гостя не хочешь видеть? Он-то тут при чем? Он же такой мужественный и солидный, прямо не мужчина, а подарок. Мы все на него облизываемся, а он ходит только к тебе…

– Бесспорно, он потрясающий… Но пусть это счастье пройдет мимо меня. Я не хочу, чтобы мне опять было так больно…

Пытаясь не расплакаться снова, чтобы не потекла тушь, я замолкаю. И, с грохотом поставив ногу на стол, пытаюсь застегнуть молнию на ботфортах.

– Мне кажется, ты что-то не договариваешь…

Понимающий взгляд стриптизерши понемногу побуждает проникнуться к ней доверием.

– Тебе действительно хочется услышать, что было потом?

– Да, расскажи, чем закончилась история…

Дотянувшись до расчески и лака, я начинаю приводить в порядок ирокез и продолжаю рассказ.

После того как Ворон исчез, нагло изменив мне на квартирной тусовке, меня накрыла отменная депрессия. Придя в ночной клуб, чтобы отвлечься, я мусолила любимый коктейль, сидя за барной стойкой.

– Извини, ты случайно не знаешь Ворона? Ну, он такой, симпатичный, с длинными волосами, по нему все чувихи с ума сходят, – внезапно спросил незнакомый молодой человек.

– Случайно знаю… – с раздражением в голосе ответила я, припоминая злополучную историю.

– А это правда, что он в больницу попал?

– Чего?! – чуть не выронив коктейль, вскочила я со своего места. – А ну, давай подробнее! Что тебе об этом известно?

– Да я слышал, он с кем-то подрался, получил ножевое ранение в живот и теперь в больнице, в какой – не знаю… Говорят даже, что при смерти.

Больше парень не знал ничего. Действуя самостоятельно, я понимала, что должна помочь бедному мальчику. В Москве у него никого не было, а как узнают родители в Сочи, что случилась беда? А вдруг ему вообще некому помочь, и он умрет?

Но мне повезло… Не зная настоящего имени и возраста Ворона, я все-таки выяснила, в какую больницу он поступил. Сразу же ринувшись туда, я настреляла по дороге у прохожих денег, чтобы купить ему еды. После ночной тусовки в клубе в карманах не было ни копейки, но меня мало смущало то, что я впервые в жизни побираюсь на улице.

Пока я искала вход в больницу, перенесенный из-за ремонта, навстречу вышли молодой человек с девушкой. Вглядевшись, я поняла, что внешне парень выглядит в точности, как Ворон. Более того, он даже смотрится его двойником.

– Извините, не могли бы вы мне кое-что подсказать? – спросила я ребят.

– Вы, наверное, ищете вход в больницу? – догадались они, заметив мое несчастное выражение лица.

– А если не секрет, к кому вы идете? – поинтересовался мальчик, нарушая неловкое молчание по дороге.

Я рассказала, что произошло. Ребята были искренне тронуты. Они успокаивали меня, проникнувшись горем постороннего человека, будто своим.

– Ну, вот мы и пришли, – сказал мальчик, показывая рукой на вход в больницу.

– Большое тебе спасибо! Век тебя помнить буду. А ведь я даже не знаю, как тебя зовут…

– Друзья называют меня Ворон, – ответил мальчик.

От этих слов я застыла на месте, не в состоянии что-либо воскликнуть. Но в глазах юноши было столько уверенности, а девочка выглядела такой счастливой рядом с ним… Глядя на эту пару, ко мне вернулась внутренняя сила. Я поняла, что такая встреча – хороший знак.

Я проникла в травматологическое отделение Института Склифосовского, несмотря на то что туда было запрещено проходить посторонним. Состояние больного было определено как критическое.

– Как ты нашла меня? – округляя глаза, удивился Ворон, ворочаясь под капельницей.

– Теперь это уже не важно, Женечка, – отвечала я, сжимая его руку.

– Ты единственная, кто пришел ко мне за неделю, – жаловался Ворон, готовый заплакать.

– Не расстраивайся, теперь ты не один, все будет хорошо, – успокаивала я его, прощая все на свете.

Три месяца я и Соник ходили к Ворону в больницу. Вся его большая тусовка почему-то дружно забила на «незаменимого друга», прикованного к койке. А я торчала в больнице сутками, потому что искренне хотела помочь. Я приносила домашнюю еду, всякие безделушки, стирала его вещи, оплачивала разговоры по мобильному и вообще поддерживала как могла. Эта печальная история сблизила нас заново. Сострадание разрушило остатки уязвленной гордости, и все обиды забылись.

Иногда я совала медсестрам взятки со словами «За этого парня вы головой мне ответите», давая понять, что наплевательское отношение к этому пациенту у них не прокатит.

Иногда я плакала по ночам. Начинало казаться, что Ворон умрет, совсем один в мерзкой палате, с ободранными стенами, такой молодой и беззащитный… Папа тоже беспокоился за этого дурака, как за родного.

– Передавай привет своей вороне, – шутил папа, ободряя меня. – Еще полетает твоя птичка, не волнуйся!

Наверное, любовь, которая способна прощать и дарить добро, не требуя ничего взамен, и есть самое большое на свете чудо. Вопреки прогнозам врачей, больной поправился. И даже чудовищная история закончилась для него без последствий. Глубокое ножевое ранение оставило на память огромный кривой шрам на его красивом животе. Мне казалось, что теперь начнется новая жизнь для нас обоих, в которой забудется прошлое.

Я понимала по уверенному голосу, что пациента скоро выпишут.

– Ну, что ты хочешь на этот раз? – небрежным тоном спрашивал он. – Быстрее, у меня на сотовом заканчиваются деньги.

Грубоватые ноты в голосе Ворона меня насторожили.

– Не волнуйся, я положу тебе денег на телефон, – плохо скрывая расстройство, сказала я.

– Тебе еще не надоело меня контролировать? – вспылил Ворон.

– Я не узнаю тебя, Женя… – от обиды я чуть не заплакала. – Я просто беспокоюсь о тебе, идиот. Это простая забота, а не способ посадить тебя на поводок, если еще не ясно!

– В любом случае, я жив и пока не собираюсь сдохнуть, если ты это хотела узнать. Не звони мне больше!

Он повесил трубку первым.

Короткие гудки объяснили лучше любых слов, что у нашей любви истек срок годности. С тех пор Ворон снова внезапно пропал, а его номер был вечно недоступен. Узнав у врача, что Ворона выписали, я с тяжелым сердцем выбросила его из своей жизни.

Спустя три года после этой истории ко мне в метро подошел незнакомец.

– Привет, дорогая! Я скучаю по тебе! Наконец-то мы встретились! – радостно говорил мне стриженый молодой человек с полузнакомым лицом. – Это же я, Ворон, ты что, не узнаешь меня, детка?

– Я вообще тебя не знаю, – последовал мой жесткий ответ.

Прекрасно понимая, кого снова встретила, я решительно развернулась и ушла. Что было дальше с Вороном, мне неизвестно. Мы больше никогда не виделись. А сердце Снежной Королевы с этого дня стало еще холоднее…