Милые обманщицы. Невероятные - Сара Шепард

– Экономика всегда вас интересовала, мисс Хастингс?

– М-м, конечно, – надтреснутым голосом ответила Спенсер. – Экономика, деньги… м-м… все это всегда пленяло мое воображение.

– И кого из философов вы считаете своими наставниками? – спросила Аманда.

В голове у Спенсер образовалась зияющая пустота. Философы-наставники? Это еще что за черт? На ум пришло только одно имя.

– Дональд Трамп?

Интервьюеры на мгновение остолбенели. Потом Квентин рассмеялся. За ним – Джеффри. Следом – Аманда. Они все улыбались, и Спенсер тоже заулыбалась. Но потом Джеффри сказал:

– Вы, должно быть, пошутили?

Спенсер моргнула.

– Разумеется, пошутила.

Ее собеседники снова рассмеялись. Спенсер отчаянно хотелось сложить круассаны в центре стола в более аккуратную горку. Она зажмурилась, пытаясь сосредоточиться, но видела в воображении лишь объятый пламенем с носа и хвоста падающий с неба самолет.

– Но что касается вдохновителей… у меня их много. Трудно выделить кого-то одного, – выпалила она.

Ее ответ на собеседников не произвел большого впечатления.

– Еде вы мечтаете работать после университета? – осведомился Джеффри.

– В «Нью-Йорк таймс», репортером, – не раздумывая, сказала Спенсер.

Интервьюеры пришли в недоумение.

– Репортером экономической рубрики? – уточнила Аманда.

– Не знаю. Наверное.

Так, как сейчас, она не волновалась и не нервничала, пожалуй, с… да никогда! Заметки, которые она сделала, готовясь к собеседованию, по-прежнему аккуратной стопкой лежали рядом. Разум не выдавал ни единой стоящей мысли – не голова, а начисто вытертая школьная доска. За столиком № 10 кто-то заливисто рассмеялся. Спенсер глянула в ту сторону и увидела брюнетку, с которой столкнулась в коридоре гостиницы. Та непринужденно улыбалась, и ее интервьюеры отвечали ей довольными улыбками. Взгляд Спенсер упал на высившуюся перед ней стену из окон. С улицы в зал смотрела девушка. Это была… Мелисса. Она просто стояла и наблюдала за ней с безучастным выражением на лице.

«И с тобой расправится, не колеблясь».

– Итак. – Аманда добавила молока в кофе. – Назовите, пожалуйста, самое значимое для вас событие за годы учебы в старших классах.

– Ну…

Взгляд Спенсер вновь метнулся к окну, но Мелисса уже ушла. Она нервно вздохнула, пытаясь собраться с мыслями. На руке Квентина в свете люстры поблескивали часы «Ролекс». Кто-то слишком сильно надушился одеколоном с мускусным ароматом. Одна официантка, по виду – француженка, доливала кофе сидящим за столиком № 3. Спенсер знала, как нужно ответить: участие в олимпиаде по экономической математике в девятом классе; летняя стажировка в отделе опционов филадельфийского филиала «Дж. П. Морган». Но это были не ее достижения, а Мелиссы. «Золотая Орхидея» должна достаться Мелиссе. Правильный ответ уже готов был слететь с ее языка, но неожиданно для нее самой вырвалось совершенно другое.

– В седьмом классе пропала моя лучшая подруга, – затараторила она. – Элисон ДиЛаурентис. Возможно, вы слышали. Долгие годы мне приходилось жить с вопросом, что с ней случилось, куда она подевалась. Ее тело обнаружили в сентябре этого года. Ее убили. Думаю, мое главное достижение состоит в том, что я не расклеилась. Не знаю, как нам удавалось держаться. Мы ходили в школу, делали все, что от нас требовалось, просто продолжали жить. Порой мы с ней ненавидели друг друга, но она значила для меня все.

Спенсер зажмурилась, возвращаясь в тот вечер, когда исчезла Эли, когда она со злостью толкнула ее и Эли поскользнулась и отпрянула назад. Раздался жуткий треск. И внезапно завеса памяти приподнялась на пару дюймов. Она увидела еще кое-что… нечто новое. Толкнув Эли, она услышала тихое, как будто девчачье «ох». Оно прозвучало близко, словно судорожно вздохнувший человек стоял прямо у нее за спиной, дышал ей в затылок.

«А ведь это сделала она».

Спенсер разжала веки. Членов жюри, казалось, будто поставили на паузу. Квентин держал круассан в сантиметре от лица. Голова Аманды застыла под неудобным углом. Джеффри не отнимал салфетку от губ. Спенсер испугалась, что она, возможно, вспоминала вслух.

– Что ж, – наконец произнес Джеффри. – Спасибо, Спенсер.

Аманда, бросив салфетку на тарелку, встала из-за стола.

– Интересный получился разговор.

Спенсер не сомневалась, что под этой фразой подразумевалось: «У тебя нет шансов на победу». Другие столики уже опустели: ушли и члены жюри, и большинство финалистов. Один только Квентин продолжал сидеть. Он испытующе смотрел на нее, удовлетворенно улыбаясь.

– Мы словно глотнули свежего воздуха, услышав столь честный ответ, – тихим доверительным голосом промолвил он. – Я слежу за ходом расследования гибели вашей подруги. Ужасная история. Полиция кого-то подозревает?

Кондиционер над головой Спенсер, словно из душа, поливал ее холодным воздухом. Ей вспомнилось, как Мелисса оторвала голову Барби.

– Нет, – прошептала она.

«Зато я кое-кого подозреваю».

В пятницу после уроков Эмили, отжав все еще мокрые после занятия в бассейне волосы, вошла в кабинет истории школы, увешанный фотографиями лучших учеников. Вот Спенсер на прошлогодней церемонии вручения значков получает награду, как лучший математик года. А вот Ханна в роли ведущей на благотворительном показе мод, хотя ей бы самой быть моделью.

Чьи-то руки закрыли Эмили глаза.

– Привет, – прошептала ей на ухо Майя. – Как поплавала?

Она произнесла это поддразнивающим тоном и напевно, как детский стишок.

– Отлично.

Эмили почувствовала, как губы Майи коснулись ее губ, но не нашла в себе сил ответить на поцелуй. В кабинет влетел Скотт Чин, школьный фотограф, скрывавший свои гомосексуальные наклонности, о которых, тем не менее, знала вся школа.

– Девочки! Мои поздравления!

Он послал им обеим воздушный поцелуй, потом поправил на Эмили воротник и убрал с лица Майи вьющуюся прядь волос.

– Отлично.

Скотт жестом велел им отойти к дальней белой стене, на фоне которой он собирался их снимать.

– Для рубрики «Наиболее вероятно» будете фотографироваться там. Лично я предпочел бы снять вас на фоне радуги. Клёво было бы, да? Но нельзя выбиваться из формата.

Эмили наморщила лоб.

– Наиболее вероятно… что? Я думала, нас признали лучшей парочкой.

Клетчатая кепка Скотта сползла ему на один глаз, когда он склонился над треногой.

– Нет, вас признали самой долгоиграющей парочкой, которая явится вместе на встречу выпускников через пять лет.