Мертвечина - Линда Фэйрстайн

— Спасибо за помощь, — поблагодарила я, когда Батталья протянул мне конспект своего телефонного разговора. — Лора все перепечатает.

Я вернулась по главному коридору в свой кабинет, где Чэпмен беседовал с моей помощницей Сарой Бреннер.

— Федералы ушли? — спросила я.

— Да, — кивнул Майк.

— Я чувствовала себя круглой дурой. Ты описал мисс Чеснатт, как выглядел Гарри Стрэйт?

— Не слишком подробно, — ответил он и рассказал, что ему удалось вспомнить.

— Да, не лучше моего.

У Сары было свое мнение на этот счет.

— Такое впечатление, что вы описываете Питера Робелона.

— Или его клиента, Эндрю Триппинга, — сказала я. — Одного вполне можно заменить другим. На моих показаниях они далеко не уедут.

— Ладно, давайте пока забудем о Гарри Стрэйте и спустимся ко мне. Я как раз говорила Майку, что копы в штатском привели знакомого Куини Рэнсом, с которым тебе стоит поболтать.

— Кевина Бессемера? — спросила я.

— Нет, это было бы слишком хорошо. Но я уверена, ты захочешь его расспросить.

— Где они его нашли?

— Сегодня утром в квартире Рэнсом.

— Взлом? — спросил Майк.

— Нет. В этом весь фокус. Он открыл дверь своим ключом.

— Он арестован? — спросила я копа, который стоял перед кабинетом Сары. Задержанный ждал внутри.

— Не совсем. Мы не знаем, в чем его обвинить.

— Может, во взломе?

— Но у него был ключ, мэм. Он утверждает, что знаком с хозяйкой.

— Хозяйка мертва.

— Да, но он говорит, что она разрешила ему входить в квартиру.

— Только не в последнее время.

— Поэтому мы и привели его сюда. Решайте сами, что с ним делать.

— Лента перед дверью была на месте?

— Да, мэм. Наверно, он ее просто поднял и вошел.

— Ваш сержант не думает, что этого достаточно для ареста?

— Он говорит, ему платят не за то, чтобы он думал. Для этого есть адвокаты.

Я дождалась Чэпмена, и мы вместе вошли в маленький кабинет Сары.

— Меня зовут Александра Купер, — представилась я. — Это Майк Чэпмен. Он детектив, а я помощник окружного прокурора.

— Спайк Логан. — Парень сидел за столом Сары, положив голову на скрещенные руки. При нашем появлении он потянулся и зевнул. — Может, объясните мне, что тут происходит?

— С удовольствием, — сказал Майк. — А потом мы зададим вам несколько вопросов.

— Я арестован?

Майк посмотрел на меня.

— Нет, — ответила я.

— Вы хотите сказать — пока нет? — спросил Логан. — Я могу уйти?

Он встал, словно ожидая моей реакции.

Я отступила от двери, освободив проход.

— Ясно, — сказал он и снова сел.

— Мы хотим поговорить о Маккуин Рэнсом, — сказала я. — Может, начнем с того, что вы делали в ее квартире сегодня утром?

— Она меня пригласила. Назначила встречу. В одиннадцать часов.

— Что за встреча и когда вас пригласили?

— Я прихожу к ней каждый третий понедельник месяца. С начала года. Слушайте, копы мне сказали, что Куини мертва. Кто-то убил ее. У меня к вам больше вопросов, чем у вас ко мне.

Майк принес из холла два стула, и мы устроились для разговора со Спайком Логаном. Мне хотелось знать, для чего Куини регулярно встречалась в собственном доме с молодым человеком, но Майк перехватил инициативу.

— Значит, вы не знали, что мисс Рэнсом мертва, когда сегодня утром вошли в ее квартиру?

— Верно. Не знал. Меня месяц не было в городе. Я приехал вчера вечером. Вы сами должны рассказать мне, что тут произошло, ребята.

— Вы видели ленту, которую полиция повесила на дверь? — спросила я.

— Знаете, в Гарлеме эти ленты не такая редкость, как где-нибудь в Беверли-хиллз.

— Вернемся немного назад, — проговорил Майк. — Расскажите о себе. Кто вы, откуда знаете мисс Рэнсом, зачем приходили к ней.

Логан откинулся на спинку стула и вытянул ноги. Высокий худой чернокожий парень, усы, эспаньолка, очки в темной оправе, по нескольку серег в каждом ухе. Одет в джинсы и трикотажную рубашку.

— О себе? Мне тридцать лет. Родился здесь, в городе, окончил школу имени Мартина Лютера Кинга. Потом колледж. Сейчас учусь в аспирантуре.

— Где именно?

— В Гарварде. По программе для афроамериканцев.

— У вас есть какие-нибудь документы?

— Да, в машине, в бардачке. Водительские права.

— А студенческий билет?

— Я не числюсь в этом семестре. У меня академический отпуск.

— Где вы живете? Откуда приехали вчера вечером?

— Массачусетс. Оук-Блаффс.

Наверно, Логан заметил мою реакцию. Я посмотрела на Майка, обратил ли он внимание на этот адрес. Оук-Блаффс — один из шести городов на Мартас-Виньярд. У него необычная история, и последние сто лет он является чем-то вроде летней коммуны для афроамериканских ученых и интеллектуалов.

— С кем вы живете?

— Один, в доме дяди. Зимой присматриваю за помещением.

— Вас когда-нибудь арестовывали?

Логан заколебался, переводя взгляд с меня на Майка.

— Случалось.

— За что?

— Протесты, демонстрации в кампусе. Вы ведь все равно меня проверите, верно?

— Разумеется.

— Один раз — за ограбление. Но это была ошибка в опознании. Прокурор в Бостоне прекратил дело. Мой адвокат сказал, если копы спросят, привлекался ли я по этому делу, можно отвечать «нет», потому что, скорей всего, оно вычеркнуто из моего досье. Но я рассказал на всякий случай, а то вдруг все-таки всплывет, и вы решите, что я что-то утаил.

— Когда это было?

— Пять или шесть лет назад. С тех пор с законом никаких проблем.

— На что вы живете?

— У меня стипендия в аспирантуре.

— Но вы же сказали, что не учитесь в этом семестре.

— Ну, еще мне помогает мать. Я не плачу за квартиру, к тому же у меня отложены кое-какие деньги с прошлой работы. Не надо меня ни в чем подозревать, приятель. Возможно, я был единственным другом Куини. — Логан ткнул пальцем в Майка и выпрямился на стуле.

— Как вы с ней познакомились?

Логан скрестил руки на груди и уставился в потолок.

— В конце прошлой осени. Я проводил исследование в колледже. Мой отец двадцать лет назад погиб в автомобильной катастрофе, и мне всегда хотелось заглянуть в прошлое и проследить историю его семьи. Его дед приехал с севера, получил образование, открыл собственное дело. Я начал искать какие-нибудь сведения об этом человеке и других моих предках. Я долгое время копался в архивах Шомбургского центра. — Логан упомянул научный институт на бульваре Малкольма Икса, где изучали афроамериканскую культуру. — У них оказалась куча всяких материалов про моих дедушек и бабушек, фотографии из разных школ, клубов и профессиональных обществ в Гарлеме, где был запечатлен мой отец или его близкие.