Служанка с Земли: Радужные грёзы - Сирена Селена

В каком-то смысле донтрийцы оказались правы: эпилепсия стала наказанием Вивиэллы за то, что она переспала с Винсентом. Валерн со своим властным характером внушил ей это настолько глубоко, что лёгкое чувство вины превратилось в тяжелейшую ношу. После первого же припадка Виви Валерн увидел, что жену наказывают «сами боги» и ослабил свою хватку. Всякий раз после того случая, когда супруги ссорились, и Валерн припоминал ей «измену», Вивиэлла накручивала себя ещё сильнее, и организм включал защитную реакцию в виде очередного припадка. Так с годами эпилепсия прогрессировала. Добавить сюда постоянное заключение донтрийки в собственных покоях, отсутствие возможности заниматься любимым делом – благотворительностью, потому что «княжна может опозорить своего князя» и холодность со стороны собственных детей, – и картина сразу стала мне ясна. Не знаю, какие именно гадости налил в уши Валерн своим дочерям, но как оказалось, с некоторого момента Киамилаль перестала отвечать на письма матери, а Лиланинэль старалась лишний раз с ней не разговаривать.

Я бессильно сжимала кулаки, всякий раз, когда Вивиэлла с трепетом и восхищением говорила о своём муже.

– О, Вал такой замечательный, он так заботится обо мне, что всё-таки решил попробовать меня вылечить, хотя и так понятно, что я ему лишь обуза, – вздохнула донтрийка в наш очередной разговор.

Я скрипнула зубами и подлила в чашку женщины отвар из успокаивающих трав. Так как все вокруг считали, что приступы княжны – «наказание богов» – до сих пор никто даже не удосужился давать ей элементарное успокоительное и снотворное на ночь.

– Вивиэлла, при всём моём уважении, Вы не правы. Это я сама попросила у Валерна разрешения Вас лечить, – процедила я, не в даваясь в подробности нашего с князем соглашения.

Не хватало ещё сообщить больной женщине, что её муж потребовал от меня в качестве оплаты услуги интимного характера. Боюсь, после такой новости Вивиэлла разнервничается так, что с ней тут же случится ещё один сильный приступ.

– Да? Вы, Эллис, воистину великая целительница, раз рискнули взяться за такой безнадёжный случай, как у меня, – искренне пожала плечами донтрийка. – Но Вал разрешил Вам лечить меня, а значит, в этом есть и его заслуга!

Я тяжело выдохнула. Спокойствие и только спокойствие. Налила чашку успокоительного себе и тут же отхлебнула.

– Вивиэлла, давай ещё раз вернёмся к первоисточнику твоей болезни, – сказала я максимально спокойным и убедительным голосом, на который была способна. – Я считаю, что тебя наказали не боги, а ты сама.

– Как это? – опешила белокурая княжна. – Но я не хочу всего этого… – она развела руками, словно показывая, что сама не рада сидеть взаперти днями напролёт и бояться очередного припадка.

– Я понимаю. Но, видишь ли, Вивиэлла, проблема в том, что Вы считаешь себя виноватой перед Валерном.

– Но я, правда, виновата перед ним…

– Виви, перестань, – я махнула рукой, показывая, как отношусь ко всему этому. – Ты родила ему двух крепких девочек, его девочек. Уже за это он должен быть тебе благодарен, а не напоминать о событиях пятидесятилетней давности. Тем более, ты понятия не имела, что Валерн собирается сделать тебе предложение. Разве не так?

– Так… – она растерянно хлопала глазами. – Но хорошая жена должна хранить себя для мужа…

– А как ты думаешь, – я её перебила. – Сколько женщин у него было до тебя? Вот никогда не поверю, что можно ожить до ста с лишним лет или сколько там ему и ни разу не заняться сексом.

Донтрийка покраснела при слове «секс» и опустила голову, упёршись взглядом в носки своих изящных туфелек.

– Ну, он же мужчина, ему надо… – замямлила княжна.

– А ты женщина, тебе тоже надо. Я это тебе как врач говорю, между прочим! – вновь перебила её я.

Ох уж этот средневековый менталитет, что мужчине можно всё, а женщине – ничего. Ну, Валерн, погоди, я твою жену так воспитаю, что ты её вообще не узнаешь. Это как же так нужно было себя вести, чтобы сделать из бедняжки психологического калеку!

– Как кто? – переспросила Вивиэлла.

– Как целительница, – быстро поправилась я, вспоминая, что здесь нет врачей.

Женщина сидела, словно громом поражённая и подозрительно косилась на меня. Я вздохнула. Всё-таки я хирург, а не психотерапевт, но работаем с тем, что имеем.

– Ладно, Виви, я считаю так. Как только ты перестанешь винить себя за измену мужчине, о чьих чувствах ты даже не подозревала на момент так называемой «измены», ты выздоровеешь. Кроме того, тебе надо гулять и заниматься тем, чем ты занималась до твоего затворничества. Предлагаю тебе недельный отпуск вне стен дворца. Объедешь приюты для диких животных, посмотришь, что в каком состоянии, ты наверняка этого давно не делала.

Вивиэлла хлопала ресницами какое-то время, я видела, как желание покинуть дворец буквально-таки написано у неё на лице, но затем она что-то вспомнила и тут же поникла.

– Вал очень занят, да и жених младшей дочери вот-вот приедет во дворец. Вал просто не может бросить всё и поехать со мной по приютам…

– К чёрту Валерна! – разъярилась я. – Ты одна! Слышишь, одна! Поедешь по приютам. Можно со стражей. Но без Валерна!

Я встала во весь рост и стала потрясать наполовину наполненной отваром чашкой, настолько сильно хотелось мне объяснить этой донтрийке, что хватит уже во всём и полностью зависеть от мужчины. Надо, наконец, самой принимать решения и делать так, как хочется, а не как приказано.

Вивиэлла ойкнула и торопливо закивала головой. Похоже, вид разъярившейся меня её изрядно напугал.

– Вит и хорошо, – успокоилась я. – Иди, собирай вещи и планируй маршрут. Завтра же утром выезжаешь по нему, а твоё отсутствие я согласую с Валерном. Скажу, что это в рамках лечения. Твоя задача – наслаждаться жизнью, общаться с людьми, дышать свежим воздухом и скакать на иррисе. Всё поняла?

– А если вдруг случится припадок?

Я видела как зажглись надеждой голубые глаза донтрийки, но она спросила опасливо, всё ещё не веря в то, что ей не просто разрешают покинуть дворец, а настоятельно рекомендуют это сделать.

– Если вдруг у тебя случится припадок – тут же пришлёшь мне письмо с птицей, ветром или как у вас тут принято, – сказала я, акцентируя внимание на слове «вдруг», тем самым давая понять, что не верю я ни в какие «вдруг». Залог успеха – это дать пациенту понять, что ты веришь в него, и нисколечко не сомневаешься в его выздоровлении.

На следующий день меня вызвали в кабинет старшего князя ни свет, ни заря. Князь Валерн был просто в бешенстве, что я без согласования с ним отпустила его жену из дворца. Он орал на меня так, что звенел прозрачный купол и, наверное, вся прислуга впала в анабиоз от шока, ведь всегда холодный, не позволяющий себе и толики эмоций старший князь наглядно демонстрировал крайнюю степень негодования. Он кричал, что я слишком многое себе позволяю, что это не входит в рамки нашего договора, что Вивиэлла опозорит его припадком в первый же день, и все люди увидят это… Я отвечала князю так же неистово, что стены дворца давят на неё, что женщине остро необходим свежий воздух, новые впечатления и положительные эмоции. Я орала на князя Валерна также громко, как он кричал на меня, и, удивительное дело, совершенно не чувствовала страха по отношению к нему. Наверно, впервые за всё наше долгое общение. То ли потому, что сделка уже была заключена, и я понимала, что Валерн не станет принуждать меня к интиму ранее, чем состоится встреча со жрецами, то ли потому, что я сейчас была не женщиной, а лечащим врачом Вивиэллы, и отстаивала её здоровье.