Петербургские ювелиры XIX – начала XX в. Династии знаменитых мастеров императорской России - Лилия Кузнецова

Текст на обеих бумажных этикетках плохо читался. На одной было написано только: «S.M.I. L'Empereur» (Е.И.В. Император), вторая же оказалась более пространной: «Etui à cure dent qui a servi de joujou à mes enfants et ma chere Alexandre qui a beaucoup joué avec lui». Итак, эта маленькая вещица являлась футляром для зубочисток, служившим «игрушкой моим детям и моей дорогой Александре, которая много играла с ним». Стало понятно, почему её тонкие золотые стенки оказались не только сильно потёртыми, но ещё и с разрывами от зубок многочисленной малышни. А ведь Павлу Петровичу и Марии Феодоровне Господь послал десять детей. Когда третий ребёнок престолонаследника появился на свет 20 июля 1783 года, царственная бабушка назвала новорождённую Александрой в честь старшего брата. Екатерина II любила первую внучку, мечтала видеть её шведской королевой. Однако планы старой императрицы сорвались из-за глупого каприза жениха-короля, не явившегося на торжественную церемонию обручения. Отец выдал красавицу-дочку за эрцгерцога и палатина Венгерского Священной Римской империи германской нации. Но «цесарский» император не желал потомства от православной русской княгини. Произведя на свет нежизнеспособную девочку, Александра Павловна в неполные 18 лет скончалась 4/16 марта 1801 года от последствий родов. Горестная весть пришла в Петербург, когда 12 марта Павел I пал от рук царедворцев-убийц, и императрице Марии Феодоровне пришлось оплакивать одновременно мужа и дочь.

Но аннотация меня удивила. Комментарий был более чем странным: «Эти записки позволяют предположить, что предмет находился среди личных вещей Павла I, был игрушкой великой княжны Александры Павловны и позднее был передан в собрание драгоценностей после разбора дворцовых кладовых.».[255] Трудно предположить, что император Павел I, хотя и был чадолюбив, сохранял среди личных вещей игрушку своих детей. А вот императрица Мария Феодоровна, свято относившаяся к материнским обязанностям, вплоть до своей смерти бережно сохраняла предметы, связанные с памятью о родных и близких.

Да и текст на втором бумажном клочке показался знакомым. Память меня не подвела. Искомое действительно нашлось в Завещании от 21 января 1827 года императрицы Марии Феодоровны[256] среди подробного перечня вещей, отписываемых заботливой матушкой на память своим драгоценным детям, причём часто указывающей, чем особенно ценен тот или иной предмет. «Футляр для зубочисток» отошёл императору Николаю I, а поэтому внутрь и была вложена крохотная записочка о принадлежности царствующему монарху, поскольку при русском дворе в это время изъяснялись по-французски.

Однако французский текст описания этой вещицы несколько отличался от запечатлённого на втором бумажном клочке, он гласил: «Letui à cure-dent, qui a servi de premier joujou à l'Empereur Alexandre, ainsi qua ses frères et soeurs».[257] Поскольку Николай I чувствовал себя российским государем, то уже в первые годы царствования повелел вести всю деловую переписку на родном языке. Завещание матушки государя также перевели на русский, и в переводе читалось: «Футляр с зубочисткой, бывший первой игрушкой императора Александра и его братьев и сестёр».[258]

После кончины Николая I в 1855 году и смерти его супруги в 1860-м особо памятные их личные вещи поступили на вечное хранение в Императорский Эрмитаж. Однако странно, что «первая игрушка императора Александра и его братьев и сестёр» вдруг превратилась в предмет, «служивший моим детям и моей дорогой Александре, которая много играла с ним». Но золотой футлярчик мог видеть только брат, наследовавший престол от своего старшего брата-предшественника, да его верная спутница жизни Александра Феодоровна. Чуть изменённая записочка о происхождении сего золотого «игольничка» невольно отразила подлинное отношение августейшей четы к императору Александру Павловичу. Если бы «Благословенный» действительно скончался в Таганроге 19 ноября 1825 года, то для своего преемника на троне он всегда оставался бы императором, но первенец Павла I тайно отрёкся от бренного мира и, добровольно сойдя с трона, стал старцем, окончившим свои дни только в 1864 году. Имена же Александр и Александра по-французски пишутся абсолютно одинаково – Alexandre, поэтому подмена и не должна была броситься в глаза последующим историкам (а круг учёных Эрмитажа очень ограничен), и тайна династии Романовых оставалась бы нераскрытой.

И тогда невольно на память приходят свидетельства о тождестве императора Александра I и старца Феодора Козьмича.

Работы, выходившие из мастерской Кейбеля, были столь хороши, что не удержался от соблазна заказать ювелиру табакерку с видом своего имения Гаспра в Крыму и князь Александр Николаевич Голицын (1773–1844), старый друг императорской семьи и бывший паж Екатерины II, статс-секретарь Александра I, обер-прокурор Святейшего синода, президент Библейского общества, глава Министерства духовных дел и народного образования, главный попечитель и непременный председатель Императорского Человеколюбивого общества, содействовавший возникновению Общества любителей российской словесности. Александр I так ему доверял, что именно А.Н. Голицын собственноручно написал секретный манифест о перемене порядка престолонаследия в отношении императора и его братьев, а дети Николая I называли князя-мистика «дяденькой».[259]

Великая княжна Ольга Николаевна вспоминала, как «маленького роста» А.Н. Голицын, «в сером фраке, с палкой в руках и флаконом венгерского вина в кармане» появлялся по вторникам на обедах у её родителей, как князь, живший уединённо, всегда озабоченный здоровьем и окружённый друзьями, разделявшими его мистические взгляды, «любил всё розовое, женщин в ожидании и табакерки, которые он собирал». Прокурор святейшего Синода обладал острым умом и отлично владел чувством юмора, обожая настолько искусно и точно подражать голосам других людей, что в соседней комнате казалось, как будто рядом ведут разговор именно эти персоны. В старости А.Н. Голицыну грозила слепота, но он отважился на операцию катаракты и «благодарил от всего сердца Господа, когда снова смог увидеть свои горы, море и колодцы, расположенные крестообразно» в его поместье в Крыму, где князь и скончался.[260]