Владыки Мегамира - Юрий Никитин

Влад, держа лицо неподвижным, опустил ее в седло. Рядомплюхнулся Семен, почти не промахнулся. Головастик стрелой ринулся через россыпькварца, выметнулся из-под шатра толстых листьев, откуда медленно падалимохнатые шарики пыльцы. Рассерженный Хоша едва успел прыгнуть ему на конецбрюшка, выронил клещика.

За спиной Влада прозвенел неверящий голосок:

— Это все?.. Поедем, не обращая внимания нанесчастного?

Влад молчал, для него ответ был ясен, а голос Семена былпечальным, тяжелым:

— Кася, это не Тверская улица... Дебри Мегамира! Ановый мир всегда дикий, жестокий, кровавый.

— Но мы не дикие!

— Мы здесь еще не хозяева. А в чужой монастырь...

В щели мегадерева, где устроились на ночь, Кася поспешнонастроила передатчик, выстрелила гибкий шнур антенны. По экрану долго бегалиполосы, затем камера показывала лабораторию, наконец, послышались гулкие шаги,весь экран заполнило худое желтое лицо. Темные запавшие глаза смотрелипронизывающе.

— Наконец-то, — буркнул Соколов. — Я думал, увас батарейки сели!

— Не хотели вас беспокоить, — ответила Кася сноткой старой обиды. — Вы всегда так заняты... Но сейчас случилосьужасное!

Глаза Соколова стали строже:

— Видела бы сейчас свое лицо! Рассказывай.

— Иван Иванович, — выпалила Кася однимдыханием. — Кто-то устроил засаду. Влад говорит, что хотели убить именнонас!

Соколов застыл, затем проговорил медленно, явно не верясвоим словам:

— Надеюсь, не люди?.. Звери в засаде? Хищники?

— Человек! — выкрикнула Кася отчаянно.

Соколов приблизил лицо к экрану, всматриваясь в отчаянныеглаза девушки. На лбу прорезались глубокие складки:

— Уверена?

— Влад говорит...

Соколов сказал напряженно:

— У варваров свой мир. У них могут быть странныефантазии. Ты сама уверена?

Кася заплакала. Семен отстранил, сказал четко, глядя в лицоначальника Станции:

— Здравствуйте, Иван Иванович. Засада была. Враг оченьточно выбрал место, что особенно странно. Если бы не счастливая случайность...но мы живы, а он нет.

Соколов нахмурился, спросил потвердевшим голосом:

— Что говорит проводник?

— Ничего.

— Ничего?

— Да, Иван Иванович. Это другой мир, но будь я проклят,если не узнаю некоторые старые болячки. И старые истины, вроде: гомо гоминиэст... богомол. Или паук. Бей всякого, пока не ударили тебя. Подставят правующеку — бей со всего плеча!

Соколов что-то отмечал в блокноте. Семен видел лишь кончикпневматической ручки.

— В каком месте, говоришь, была засада?

— Квадрат двести сорок а-прим шесть.

— Странно, — проговорил Соколов медленно, — вэтих местах не должны быть племена. Даже поблизости нет!

— Племена мигрируют, — сказал Семен мягко.

Соколов отрицательно качал головой:

— Нет-нет, здесь что-то другое... Сезон для миграцийнеподходящий, да и слишком много совпадений. Оказаться именно в том же месте ив то же время, к тому же устроить засаду на незнакомых путешественников... Неприняли вас за кого-то еще?

Семен пожал плечами:

— У нас нет знакомых в этом мире.

Соколов пожевал губы. Семен почти видел, как напряженноработает мощный мозг гениальнейшего ученого, который лишь по необходимостизанимается и проклятущей административной службой.

— Хорошо, — сказал он наконец. — Я займусь. Авы отныне связывайтесь со мной как можно чаще. По любому поводу и без повода. Яхочу знать где вы, что с вами, вплоть до температуры воздуха и структуры почвы.

Голос звучал уверенно, однако Семен опустил глаза. Впервыестало неловко за начальника Станции. Блестящий ученый, генетик мирового класса,даже сносный администратор, что вовсе чудо, все же берется за нелегкую задачу.На станции он предвидит на пять ходов реакцию любого сотрудника, приводя впочтительное восхищение персонал, но Лес есть Лес, да еще Лес Мегамира!

Кася вежливо попрощалась, Семен выключил передатчик. Варварвсе еще чистил поблизости голову ксеркса, словно орудийную башню, теперь рукизадвигались чаще, а скребок, что раньше двигался без скрипа, с треском пошел поброне хитина, лишь пощелкивали валики вокруг трахейных трубочек, плотнозакрытых, чтобы не забивались грязью со скребка.

Головастик ближе к полудню стал избегать прокаленных солнцемоткрытых мест, норовил проскакивать в тени. Как нарочито попалась на редкостьголая земля, даже низкого леса нет, от камней сухой жар, теплые волны почтиподбрасывают бегущего дима вместе с ракетной установкой и четырьмя седоками.

Влад, жалея преданного зверя, направлял его к каждомучахлому деревцу, чтобы закованный в доспехи друг хоть на миг ощутил прохладу. Втакие минуты горячее тело под ним разом теряло часть жара, словно спускалось впрохладную землю, но тут же снова выскакивали под нещадный тепловой удар. Владчасто останавливал Головастика, поил, Хоша присасывался к бурдючку сам, цепкодержа его тремя-четырьмя лапками, сопел от удовольствия, фыркал. В такие минутыКася отворачивалась с брезгливым видом, не желая признаться, что во рту разомпересыхало и тоже ужасно хотелось воды.

С разбега проскочили подъягодное поле, там паслись огромныестада колеопов. Огромные как купола станций, они двигались бок в бок, иногда соскрежетом задевая друг друга, взрыхляли острыми мордами землю. Короткиещетинистые сяжки, больше похожие на веера, точно нащупывали забившихся под камешки,зарывшихся в землю сладкую мелочь, не способную выстоять солнечным лучам:жирных личинок, нежнотелых клещиков, вакка, щетников. Даже мелких протурвыдергивали из нор, сжирали, если те не успевали зарыться еще глубже. На глазахКаси один колеоп, ухватившись мощными жвалами за что-то огромное, белесое,воткнулся мордой в землю, нелепо задрав толстый зад. Короткие крючковатые лапыбеспомощно задрыгались в воздухе, но добычу колеоп не отпустил. С боков двагрузных чудовища одновременно повернулись, их жвалы хищно блеснули, оба разомпропахали твердыми мордами почву, длинное молочно-белое тело, не знающеесолнечного света, нехотя против воли потянулось из прохладных глубин земли.

Головастик миновал пасущихся чудищ, Кася украдкой перевеладух. Колеопы кажутся неуклюжими, но короткие толстые жвалы торчат не длякрасоты, зазубрины — тоже короткие, редкие. Колеопы могут с легкостью сжеватьдима с седоками и ракетной установкой!

Дважды останавливались, пережидали зной, много и жадно пили.Ближе к вечеру пошли побуревшие от жары деревья с жесткими сухими листьями,такие же серые как высохшая земля. Чуть ниже лежал низкорастущий лес, широкиежелтоватые листья распластались прямо на земле. Головастик смотрелнеодобрительно, он не понимал Создателя, который сотворил нелепые деревья, подлистьями которых можно укрыться, но нельзя драться.