Ангелофрения - Максим Хорсун

Магдалина направила револьвер на бандита, ухватившего лошадь за узду, и спустила курок – без лишних слов, не испытывая ни сомнения, ни сожаления. Грянул выстрел, лиходей отпрянул. Струя крови выплеснулась из раны на его плече, обагрив лошади гриву. Испугавшись, кобыла заржала и рванула вперед. Извозчик взмахнул дубиной, врезав по зубам ближайшему головорезу, да покрепче перехватил поводья.

Кто-то попытался забраться в фаэтон сзади, но Магдалина снова выстрелила. Пуля угодила бандиту в лицо. Каин и Адам закричали в унисон. Бандит свалился на дорогу, рядом с ним грохнулся, раскрывшись, один из чемоданов Веронов. Экипажу вслед заорали, загикали. Кто-то швырнул в Магдалину нож, но финка лишь рассекла воздух у нее над головой.

А экипаж уже мчал дальше: быстрее ветра, подпрыгивая на ухабах и идя юзом на резких поворотах.

Дирижабль «Ковчег» был построен на заводе графа фон Цеппелина относительно недавно. Он не проработал в воздухе и пяти лет, если верить цифрам, выгравированным на стальной табличке, которая висела на переборке напротив входа на пассажирскую палубу. Однако с «Ковчегом» определенно что-то было не так. Магдалина прислушивалась к ощущениям, но понять, что же ее настораживает, пока не могла. Все-таки она вдоволь налеталась на дирижаблях Южной гильдии, правда, в качестве пассажира, и те полеты были скорее прогулочными, но она помнила, как уверенно держали курс «Тион», «Ниневия», «Рамсес Великий», «Скорпион»…

Увы, погода портилась с каждой секундой сильнее. Северо-восточный ветер крепчал. Иллюминатор застлала густая, словно сливочный соус, хмарь. Раскаты грома то приближались, то отдалялись: Небо играло с воздушным судном, как кошка играет с придушенной, но все еще способной к побегу мышью. Тут любой дирижабль не удержался бы от рысканья, но этот «Ковчег»… чересчур уж покорно вилял хвостом ветру.

Пассажирская палуба эконом-класса была переполнена людьми. Все теснились на стоящих рядами деревянных скамьях. Кто-то даже рискнул усесться в проходе; стюарды поначалу ворчали, но что толку было нагнетать и без того накаленную обстановку. В конце концов решение взять пассажиров сверх положенного приняла компания-перевозчик, и люди были не виноваты в том, что пожелали увезти свои семьи из города, на который обрушилась неведомая напасть.

Чтобы купить три места на палубе эконом-класса, Магдалине пришлось выложить столько денег, сколько в обычное время попросили бы за отдельную каюту. Было очевидно, что в Петербург она доберется без гроша в кармане. К счастью, в столице у нее есть кров, и друзья отца в случае необходимости не откажут в помощи. По крайней мере, она на это надеялась.

Когда «Ковчег» снижал высоту, сквозь забортную хмарь проступали темные лоскуты полей. Над пашнями кружило воронье. Гнулись на ветру голые, похожие на паучьи лапы, ветви деревьев. На земле было мрачно и безрадостно.

Адама укачивало, Каин картинно воротил нос, когда брата тошнило.

– Беда с вами, – вздыхала Магдалина. Она тоже не могла похвастать отменным самочувствием. И усталость, и приступы морской болезни подтачивали ее, как точит прибой вздымающуюся из воды скалу. К тому же начиналась простуда: вечерние приключения выходили боком. Горло горело огнем, на глаза то и дело наворачивались слезы. Рукам было жарко, обожженные ладони саднили, но Магдалина не решалась снять перчатки. Ей чудилось, что синеватый свет символов просачивается сквозь неплотную ткань и что это замечают другие пассажиры.

Вероны тоже купили места на палубе эконом-класса: они разместились ближе к носовой части дирижабля. Иногда над головами сидящих показывалась шляпка Марии, и изредка в общем гомоне выделялся звучный, богатый на обертоны голос Хосе Анхеля.

В Шереметьеве Верон взвалил на себя заботу раздобыть билеты для Магдалины и младших Эльвенов. Магдалине показалось, что таким образом оперный певец был намерен расплатиться за то, что не ему довелось защищать их от грабителей на ночной улице. Впрочем, каждому свое: кому-то петь арии, кому-то водить дирижабли сквозь бури, кому-то заботиться о детях. Только Магдалине приходится справляться с несколькими ношами одновременно. Но она не роптала на судьбу и даже не намекала Веронам о необходимости какой-то компенсации. Тем не менее эта помощь пришлась кстати.

Пока они ждали в кафе, куда их привела Мария Верон, чтобы Каин и Адам подкрепились чаем с печеньем, Магдалина написала письмо профессору Котлову.

«Милостивый государь!

Искренне уповаю, что минувшей ночью беда обошла Вас стороной и Вы не пострадали. Полагаю, сегодня газеты будут полны версий и трактовок страшных событий, свидетелями которых нам невольно довелось стать. Пророки и предвестники всех мастей будут рваться на прием в различные государственные ведомства, дабы о снизошедших на них откровениях узнали в Зимнем. Можете считать и это мое послание симптомом одержимости вестью. «Особая энергия» не исчезла из нашего мира. По-прежнему она представляет собой силу, определяющую существование и дальнейшую судьбу человечества. Как это ни удивительно, но с некоторых пор ее носителями являются люди. Их мало, они живут в разных странах. Они ничего не знают об этой силе и не умеют ею пользоваться. Они также не знают, благодаря чему у них появился этот удивительный дар. Отчасти так случилось потому, что «особая энергия» была незаслуженно забыта и не изучалась должным образом. Ныне же все убедились, что за один час наше представление об устройстве мироздания способно перевернуться с ног на голову, но цена этому пониманию непомерно высока. Обитателей иной Вселенной, вторгшихся в наш мир, удалось уничтожить только благодаря «особой энергии». Ваш долг, как ученого и человека чести, обратить внимание научной общественности на проблему загадочной силы. Вас услышат там, где мой голос никто не примет во внимание. Наполните свою жизнь утраченным смыслом! Помогите вернуть «особую энергию» людям. Нас ждут новые бедствия и катастрофы. Чужая, враждебная Вселенная будет вновь и вновь стремиться пустить смертоносные ростки внутри мира людей. Поэтому нам нужна «особая энергия», нам нужны знания и навыки. Нам необходимо вспомнить то, что мы безрассудно забыли. Я молю Вас о поддержке. На кону – пусть звучит пафосно, но это истина, – выживание человечества».

Магдалина поставила подпись и дату, уложила письмо в конверт. Задумчиво поглядела на почтовый ящик, висящий сразу за стеклянными дверями кафе. Мария и дети смотрели на нее, мол, а что дальше? Если бы она сама знала.

Имело ли смысл ее сумбурное воззвание? Ведь это всего лишь капля. Одна ничтожная капля.

Пусть. Она не имеет права молчать или опускать руки, когда есть возможность словом или делом противостоять хаосу. Одержимость вестью – она правильно назвала в письме это состояние души. Оно как бы придает… крылья?

…Иногда ей чудилось, что среди седых туч прорисовывается силуэт «Тиона». Мнимый дирижабль шел параллельным курсом. Все его двигатели работали на полную мощность. Трубы дымили, винты наматывали на себя хмарь, вспенивая ее, словно молочный коктейль. «Тион» то появлялся, то исчезал. Магдалина пыталась мысленно дотянуться до него, проникнуть взором под оболочку, пройтись бесплотным призраком по коридорам к ходовой рубке.