Взрослые сказки о Гун-Фу. Часть 1. Ци-Гун - Михаил Роттер

Чтобы попасть во дворец к Нефритовому императору, нужно было переплыть широкую реку. Время стояло холодное и крыса, которой не хотелось мокнуть в холодной воде (да и вообще она не любила мыться), снова прибегла к хитрости – она попросила быка перевезти ее. Быку холодная вода была нипочем, крыса была легкая и к тому же обещала все время, которое они будут плыть через реку, рассказывать быку сказки, которых она знала великое множество. Быку сказок никто не рассказывал и он с радостью согласился, считая такой обмен (переправа через реку на несколько сказок) очень выгодным для себя. Однако, когда бык, отфыркиваясь, стал выбираться на берег, юркая крыса соскочила с его спины, первой подбежала к императору и получила в управление первый год. Старательный, могучий, но медленно думающий бык стал только вторым.

Тигр, который был не намного слабее быка, приплыл третьим и ему достался третий год. Однако гордый тигр, который считал себя непревзойденным пловцом (он во всем считал себя непревзойденным), не забыл поражения и с тех пор при всякой возможности охотится на быка. Бык, само собой, отвечает ему взаимностью и не упустит случая поднять тигра на рога.

Четвертым приплыл кролик, совершенно непонятно как сумевший обогнать Дракона, стихией которого была вода. Вообще-то дракон наверняка приплыл бы первым, если бы не его благородная натура. Он, как всегда, помогал кому-то, задержался в пути и отплыл от берега едва ли не самым последним.

Шестое место заняла змея, которая сумела пристроиться за драконом и приплыла сразу вслед за ним. Дракон не возражал – змея была похожа на него (только без лап и чешуи) и дракон ей всегда благоволил. Кроме того, змея была очень умная, едва ли не умнее, чем сам дракон, и тот очень любил с ней беседовать.

Седьмое и восьмое места заняли лошадь с овцой. Обе хорошо умели плавать, только не слишком быстро, особенно овца. Да и задержались они. Лошадь, потому что пахала землю, а овца, потому что была не самостоятельная и ждала лошадь, без которой боялась тронуться в путь.

Хитрая обезьяна приплыла девятой, потому что никуда не торопилась. Она была уверена, что она самая красивая и в любом случае получит в свое управление год, какой бы по счету ни приплыла. Кроме того, она любила тепло и вошла в воду, только когда убедилась в безопасности переправы и в том, что ее драгоценная особа не слишком замерзнет.

Петух всегда боялся, что если он не прокукарекает, то солнце не встанет и наступит солнечное затмение. Поэтому чрезвычайно ответственно относился к своему утреннему кукареканью и вставал очень рано, чтобы прокукарекать вовремя. Завершая это важнейшее дело, он начинал давать наставления своей семье. А семья у него была очень большая – целый курятник, причем все в нем кудахтали одновременно. Так случилось и на этот раз: пока петух сумел всех успокоить и объяснить, что кому надо делать, было уже поздно и он прибыл только десятым.

Собака прибежала вслед за ним, так как была очень занята. Дела у нее были очень непростые: она носилась по деревне и на всех лаяла. Она так увлеклась этим серьезнейшим занятием, что чуть было совсем не опоздала. Но ей повезло – в нее стали бросать камнями и она вспомнила, что у нее есть дела поважнее – нестись сломя голову во дворец к императору.

Последней во дворец пришла свинья. Ее вообще-то никто и не приглашал, потому что в число самых красивых зверей ее не додумался включить даже ленивый слуга, который приглашал всех во дворец. Однако, когда собака бегала и лаяла на всех, она разбудила свинью, которая мирно валялась в грязи. Услышав, что собаку позвали в гости, свинья, которая сама себе казалась если и не слишком красивой и изящной, то очень осанистой и представительной, тоже решила отправиться в гости к императору. На ее счастье, проспавший кот еще не пришел и император, не любивший ждать, отдал управление последним годом цикла свинье. Правда, учитывая, что свинья при всей своей медлительности и неповоротливости все-таки добралась до дворца, император подарил ей очень хороший год, отличающийся изобилием и спокойствием.

Каждому из животных досталась от императора еще и похвала. Крысе – за хитрость и изобретательность; быку – за доброту; тигру – за силу; кролику – никто не знает за что, скорее всего, за самые длинные уши (больше было просто не за что); дракону – за необычайный внешний вид; змее — за мудрость; лошади – за длинные ноги и умение быстро бегать; овце – за густую шерсть, из которой императору делали зимнюю одежду; обезьяне — за ловкость; петуху – за то, что он просыпался раньше всех и следил за тем, чтобы каждый день всходило солнце; собаке – за ее верность, а свинье за основательность.

Одному коту ничего не досталось – ни собственного года, ни даже похвалы. Когда он проснулся и со всех ног бросился во дворец, то все места уже были распределены. Ему достался только холодный взгляд императора. И насмешки крысы. С тех пор всем известно, что кот непримиримо враждует с крысой.

– А для чего все-таки мне эта сказка? – спросил я у деда. – Конечно, она мне очень понравилась, но, если я тебя правильно понял, в ней должна быть какая-то польза?

– Конечно, есть. В нашей, китайской традиции все должно иметь имя. Принято считать, что пока у вещи нет имени, то и самой вещи как бы нет и с ней невозможно иметь дело. Так что все должно иметь название и, по возможности, красивое. Например, западные люди измеряют время просто: номер года – вот и все, на что они способны. А у нас каждый год имеет имя и, самое главное, свой характер, соответствующий этому имени. В результате все оживает: стили У-Шу, названия лет, времени суток, природа людей, рожденных в тот или иной год, и даже типы взаимодействия их между собой.

На этом сказка о том, как считают в Ци-Гун, обрывается. И еще: эта сказка в отличие от остальных в этой книге имеет мораль – в Ци-Гун можно считать как угодно: никакого значения это не имеет.

«Майкл Джеймс: Диады («двандва» на санскрите и «ираттаи» на тамильском) означают пары противоположностей – хорошее и плохое, удовольствие и боль, знание и неведение и т. д. Триады («трипути» на санскрите и «муппуди» на тамильском) означают три фактора объектного познания – познающий, познание и то, что познается; переживающий, переживание и то, что переживается; видящий, видение и то, что видится, и т. д.».

Время в Ци-Гун – это особая категория. Основных причин этой особенности две и обе они совершенно сказочные. Одна заключается в том, что никакого времени вообще нет (если времени нет, то почему мы все стареем?), а вторая – это то, что сам китайский календарь очень напоминает «сказку обо всем» (например, о животных).