Философия сознания без объекта. Размышления о природе трансцендентального сознания - Франклин Меррелл-Вольф

бы полярностью (аналогично знакомой нам поляризации субъекта и объекта). В пространственной же символике – это полярность Пространства, содержащего в себе мир, и Пространственной Пустоты.

Теперь можно полнее интерпретировать ту пульсацию, которая упомянута в предыдущем комментарии. Расширение Пространства, содержащего в себе мир, соответствует сжатию сознания как Пространственной Пустоты, то есть является сужением сознания, связанного с «Я», и расширением сознания в мире объектов. Говоря языком психологии, это преимущественно экстравертная фаза. Хотя в такой космически расширенной фазе состояние человеческого сознания (как и всех иных сознаний) должно быть преимущественно экстравертированным, тем не менее отдельные индивиды могут быть сравнительно менее экстравертны. В такой среде эти так называемые интровертные индивидуумы интровертированы лишь относительно; пока у них есть физическое тело, они не могут быть преимущественно интровертными. Достичь преимущественной интровертированности – значит сосредоточить сознание в Пространственной Пустоте (нирване) и перестать существовать объективно.

Для большинства индивидов эта сосредоточенность сознания в Пространственной Пустоте является состоянием, похожим на сон без сновидений, или, иными словами, – на психическое состояние, которому в психоанализе дали называние «бессознательное». В данной же философии это состояние не считается безусловно бессознательным, но понимается как состояние сознания, которое не сознает себя, а потому с субъектно-объектной точки зрения неотличимо от бессознательности. Однако в Пространственную Пустоту можно привнести принцип самосознания, и в таком случае это больше не будет состоянием, подобным сну без сновидений. Но сделать такой шаг нелегко, поскольку это требует высокого развития принципа самосознания в соединении с отстраненностью от объекта. Если у некого индивида эта способность достаточно развита и превышает средний уровень всей человеческой расы, тогда у него есть возможность сосредоточиться на Пространственной Пустоте, опережая всю расу в целом. Если такое действительно произойдет, то перед этим индивидом откроются две возможности. Он может либо замкнуться в Пространственной Пустоте (в смысле, аналогичном поглощенности большинства людей миром объектов), либо обрести способность свободно перемещать свое сознание между Пространством, содержащим в себе мир, и Пространственной Пустотой. В последнем случае индивид будет опираться не на мир объектов и не на нирвану, а на То, что объемлет и то, и другое. Эта опора символизируется здесь Безобъектным Сознанием, которое не является ни интровертированным, ни экстравертированным, но занимает как бы нейтральное положение между этими двумя крайностями.

21. Но для Безобъектного Сознания нет отличий между этим Пространством, содержащим в себе мир, и Пространственной Пустотой.

В каком-то смысле отличий нет потому, что просто неуместно говорить о Сознании (в любом смысле) и Пространстве. С глубокой метафизической перспективы неуместны оба – как только что забытый сон неуместен для сознания человека, который проснулся. Но когда он спит, сон для него довольно реален. Таким образом, можно определить, в каком смысле мы говорим, что сновидения нет: его нет в перспективе пробужденного сознания (для которого он забыт). Но при этом в другом смысле (для видящего сон) сновидение – реальное существование. Обратившись здесь к высшему трансцендентному смыслу, мы можем сказать, что Пространство, содержащее в себе мир, и Пространственная Пустота одновременно и существуют, и не существуют. И так как на уровне Безобъектного Сознания нет ни мира объектов, ни нирваны, то между ними нет никаких отличий.

Индивид может достичь своего рода разделенного состояния сознания, сознавая частью сознания неуместность (или, по сути, несуществование) и Нирваны, и мира объектов, в то время как другой аспект его сознания принимает относительную и взаимозависимую реальность этих двух крупных фаз сознания. На этом уровне двойственного сознания синтезирующим было бы такое суждение: «Мир объектов и нирвана и существуют, и не существуют». В этом утверждении присутствует нечто, что можно постичь непосредственно, но все попытки интеллектуального сознания уловить этот смысл и передать его в по-настоящему вразумительных терминах неизменно терпят крах. Однако те индивиды, которым знакомо это Состояние Осознания, не сомневаются в его высшей авторитетности. Конечно, интеллектуальная полемика может спутать и затуманить память о безграничной убедительности этого Осознания, но такое затуманивание имеет не больше значения, чем способность обычного сна затуманивать суждение состояния бодрствования. Сновидение обычно стоит ниже интеллектуального суждения бодрствования, тогда как Осознание имеет трансцендентное превосходство в отношении суждений. Но может ли быть уверено в этом интеллектуальное сознание человека, не имевшего проблеска такого Осознания? Спящему весьма непросто осознать во сне сугубую относительность существования своих сновидений. Однако разве интеллектуальное суждение бодрствования наделено высшей компетентностью в суждениях о своих Трансцендентальных Корнях?

22. В Безобъектном Сознании пребывает семя закона.

Само по себе Безобъектное Сознание не связано законом и не детерминировано им. Наоборот, Оно есть Первоисточник всякого закона, как и всего прочего. И когда благодаря Постижению индивидуальное «я» приходит к прямому осознанию Безобъектного Сознания, оказывается, что больше не применим самый фундаментальный из всех законов – закон противоречия. Здесь никакое утверждение не является отрицанием своей противоположности. Само Безобъектное Сознание является исключенным средним, которое не есть ни А, ни не-А. Потому реальность, символом которой является Безобъектное Сознание, немыслима, а чтобы мыслить о Ней, приходится пользоваться каким-то мыслимым символом.

Всякий закон, понимаемый как закон природы, или как закон сознания в разных его формах и состояниях, или как закон отношений, зависит от закона мышления. Для тех возможных состояний сознания, в которых нет мысли (в любом смысле), нет и осознания закона, а следовательно, в содержании таких состояний нет места закону. Но мыслящее сознание, входящее в эти состояния или связанное с ними, сознаёт действие закона. Таким образом, мы можем считать сферу, обусловленную законом, сферой, обусловленной мыслью, – хотя такая мысль не обязательно ограничивается общеизвестными формами. Это, помимо всего прочего, подразумевает, что Вселенная не существует иначе, кроме как для мыслящего.

23. Когда рождается сознание объектов, вызывается закон – как сила, всегда тяготеющая к равновесию.

Английская школа эмпиризма оказала существенную услугу (медвежью) философии своей попыткой интерпретировать ум как «чистую доску», на которую непосредственным образом наносятся впечатления от объектов. Вершины этого направления мысли достиг Кант, продемонстрировавший, что единственным способом избежать абсолютного агностицизма является признание положительного вклада самого ума, то есть вклада, не извлеченного из опыта (хотя для пробуждения активности этого фактора может потребоваться немалый опыт). Кант показал, что pari passu[113] с освидетельствованием объектов органами чувств возникает знание формы, внутри которой объекты организуются как целокупность опыта. В широком смысле эта «организация целокупности опыта» и есть принцип закона.

Основным назначением Закона является равновесие, которым космос отличается от хаоса. Сама суть понятий «закон» и «равновесие» содержится в понятии «инвариант». Противоположным ему является понятие «абсолютно бесформенный поток». Если мы удалим из опыта все представления о