Сетерра. 2. Тайнопись видений - Диана Ибрагимова

* * *

Цуна толкнула дверь, обитую красной тканью, и поморщилась, зажимая нос.

– Фу-у-у-у! Шаман! Опять ты свои палки вонючие зажег! Мне и так в твоей мясной пещере не нравится, а теперь тут еще как будто стадо коз напукало!

Хозяин Смерчей встал и поклонился дочери Большой Акулы.

– Цвет моей крови, я ведь объяснял тебе, что эти благовония нужны мне для того, чтобы я мог перенестись к Радужному каньону и проверить, не зарождается ли там буря.

– Ну и вонял бы у себя дома, а не тут! Ма мне запрещала в пещере воздух портить! А ты навонял и меня позвал. Совсем глупый! Ладно хоть с ножом не ходишь всех резать, как страшные люди!

– Цвет моей крови, я позвал тебя по очень важному делу, – сказал шаман, уступая гостье топчан в виде каменной спирали и пересаживаясь на табурет.

– У тебя все время важные дела, а я сегодня целый день злая! – сообщила Цуна, залезая с ногами на сиденье. – Сначала Макайя ко мне пристала с этой одеждой. Вот зачем переодеваться в кучу разных тряпок каждый день? Они же не порвались! А она все время сует мне новые! А когда ты меня позвал, совсем надоела! Говорит, что к тебе в штанах нельзя идти, только в платье, а платья у нее там, сам знаешь, какие дурацкие. Еще и эти обмотки на деревяшках вечно на ноги мне лепит! У-у-у, глупая! А потом мне всю голову своей гребушкой искорябала и хотела волосы заплетать! Вот где у меня тут есть, из чего заплетать? – Цуна потянула себя за короткую прядь. – А она давай меня поучать, как ма, – нельзя к шаману без косы! Вот тебе если нравится морковку на голове носить, то и носи ее сам, а Макае скажи, чтобы ко мне не приставала со своими косами!

Раньше волосы шамана были цвета зари, но с тех пор, как Цуна стала хозяйкой Таоса, он начал красить их в рыжий в знак уважения к девочке.

– Цвет моей крови, – мягко произнес Хозяин Смерчей. – Но ведь это наши традиции. Ты и без того сильно их пошатнула. Нам даже пришлось изменить веру, допустить женщин в Алую хижину и позволить жительницам амбада заходить на территорию мужчин. Это было немыслимым для нас много лет, пока мы почитали два мужских божества – Проглоченное солнце и Бога огня и только одно женское – Большую воду. Но с тех пор как появилась Акула, счет сравнялся. Мы теперь вынуждены жить по новым правилам. Таосцам это так же тяжело, как тебе привыкнуть к нашим обрядам и традициям. Давай будем идти друг другу навстречу. Мы же согласились перестать жертвовать Затмению бесцветных детей, а ты не упрямься одеваться и причесываться, как положено.

Девочка надулась.

– У-у-у, ну пусть Макайя не мучает мои волосы, хотя бы пока они не отрастут! Тут же все равно не за что взяться!

– Тогда я велю, чтобы тебе для таких случаев сплели специальную шапку из конской гривы, – сказал Хозяин Смерчей. – Будешь надевать ее для визитов ко мне и для разных важных дел. А в амбаде ходи как хочешь.

– Ладно, – кивнула Цуна. – Зачем ты меня позвал? И где твои ученики? Тут же обычно полно всяких людей с розовыми ленточками.

Ученики Цуне не нравились. Они все были большие и страшные, некоторые даже выше важного человека, а Хозяин Смерчей вырос маленьким, как Цуна, поэтому девочка его не боялась, хотя и помнила по Хинду, что даже низкие таосцы могут оказаться сильнее таосок.

– На остров приплыли люди с Большой земли, – сказал шаман, указывая на красивый деревянный ящик справа от Цуны. – Взгляни, что они привезли.

Девочка сдвинула крючок, откинула крышку и ахнула – внутри были конфеты, прозрачные бусы и странные железные штуковины, о назначении которых Цуна даже не догадывалась.

– Люди привезли в дар много лекарств от разных недугов и полезные инструменты, каких мы не умеем делать, – пояснил Хозяин Смерчей. – Они сказали, что на Таосе есть бесцветный порошок, которым мы не пользуемся. Они хотят, чтобы мы добывали его и продавали на Большую землю. Взамен нам будут платить и привозить лекарства. Это очень выгодная сделка, цвет моей крови.

– Что такое сделка? – спросила Цуна, обматывая вокруг шеи стеклянные бусы.

– Что-то вроде обещания приносить друг другу пользу. До сих пор Таос жил и связывался с другими землями только за счет наших цветных тканей. Поэтому корабли к нам ходят редко, а торговцы, которые приплывают, просят за лекарства большие деньги. Наши ткани они скупают очень дешево, потому что нам некуда деваться: у нас нет своих кораблей, чтобы торговать с другими странами, мы можем только строить лодки. Нас бы выручила продажа бесцветного порошка, им все равно ничего не покрасить.

– А им он зачем? Этим людям? Зачем им такой порошок? Может, он полезный!

– Он им нужен, чтобы делать лекарство от горячей головы. Умные люди с Большой земли знают, как делать такое лекарство из порошка, а мы не знаем.

– Это как лечебный отвар?

– Нет, это лучше. Если человек выпьет отвар, он болеет еще долго, и голова может так и не остыть, тогда он умрет. Когда пьешь лекарство, то поправляешься почти сразу. Для тебя привезли лечебные таблетки. Вон они.

– Эти белые шарики? Я думала, это конфеты такие.

– Только не ешь их просто так. Это от болезни.

– Цуна редко болеет! – заявила девочка. – Но если лекарства нужны другим таосцам, пусть продают порошок на Большую землю. А я-то тут при чем?

– Я не могу принимать подобное решение без тебя, цвет моей крови, – улыбнулся шаман. – Теперь ты хозяйка Таоса. Ты должна сама послушать чужаков, когда они войдут сюда, и потом ответить, что ты согласна. Люди с Большой земли говорят на своем языке, но я буду переводить для тебя их слова.

– Ты будешь, как Ри! – догадалась Цуна.

Шаман посмотрел на нее в недоумении.

– Большая Акула переводила для тебя речь других людей? – осторожно спросил он.

Цуна замолчала, сообразив, что сболтнула лишнего.

– Зови всех сюда, – сказала она, поглаживая бусы. – Я разрешу им брать у нас порошок. Только давай скорее, а то я уже устала сидеть на этой твоей кривой каменюге! И воняет тут все равно!

* * *

Кайоши простыл после первой же прогулки по озеру и теперь целыми днями лежал в комнате, потея от имбирного чая, кашляя и ожидая, когда Осита поможет ему высморкаться.