Сетерра. 2. Тайнопись видений - Диана Ибрагимова

«Реки твои – вены мои. Скалы твои – ступни мои. Лава твоя – сердце мое. И живое тобою живет, а что мертво – сохранно в недрах твоих».

Слова из очередного видения продолжали крутиться в голове, и Кайоши не сразу услышал, как настоятель закончил записывать и окликнул его.

– Простите, я задумался…

– Позвольте задать один вопрос насчет вот этих пометок над записями. – Цу-Дхо приподнял провидца и показал ленту. – Я про иероглифы. Их значение «камень», «вода» и «пепел». Что вы хотели сказать, используя их?

– А, вы об этом, – вздохнул Кайоши. – Так я делю записи по временам. То, что уже случилось – неподвижный камень. Я могу рассмотреть его со всех сторон ярко и в подробностях, слышу голоса людей и свободно передвигаюсь по местности.

Будущее местами текуче, словно река. Иногда я не способен уловить ее потоки. Цвета и контуры гальки на дне размыты пеной и синевой. Здесь я ограничен в движениях и не все различаю, но могу запустить руки в волну, на ощупь достать несколько валунов и изменить с их помощью путь реки. Это видения о событиях, которые поддаются моему вмешательству.

И есть еще сны, обозначенные пеплом, – сгоревшим, неуловимым, тем, что уже не восстановить. Они самые страшные. В них я почти глух и полностью слеп. Чаще всего там только темнота, незначительные звуки и осознание смерти. Это сны о моментах, которые случаются, что бы я ни сделал. Эти ходы задумала Судьба.

– Так, значит, ваш сон о той девушке, которая замерзала…

– Да, он был обратим, поэтому я и рискнул попытаться спасти Сиину с помощью Липкуда. Сначала я хотел решить проблему гипнозом. Я попытался внушить Астре, что он выживет, несмотря на гибель сестры. Но это был полнейший провал. Астре совершенно негипнабелен. Наверное, из-за дара.

– Поразительно! – шепнул настоятель и стал с жадным интересом просматривать записи. – Постойте… Знак пепла… Видение про песню в темноте… Вы почему-то написали здесь, что это событие станет последним… В нем вы умираете вслед за шаманом… Так, значит, ваши сны о той девушке, которая замерзала, и о рыжем шамане с его девочкой…

– Да, они были обратимы, поэтому я и рискнул. Правда, насчет девочки… – Кайоши замялся. – Она была не так уж важна, и я не хотел менять ее судьбу, не собирался предупреждать шамана. Разговор занял бы кучу времени, а мое тело умирало.

– Но вы ведь предупредили его в конечном итоге! – изумился Цу-Дхо. – Как это вышло? Неужели из-за этого вы не успели вернуться вовремя и…

– Нет, я бы не стал так рисковать, – отрезал Кайоши. – Но недавно я понял, что при контакте душ можно обмениваться воспоминаниями. А соединив это знание с нашими практиками, я сообразил, как передать сон Липкуду и сделать так, чтобы он его запомнил.

– Вы использовали внушение, находясь в состоянии духа?! – выпучился на провидца Цу-Дхо. – Как это возможно? Подобное требует долгих часов концентрации, медитирования и гипноза в конце концов, а вы заявляете, что просто взяли и внушили ему нужный сон?

– Тут все дело в прямом доступе к подсознанию, – пояснил Кайоши, довольный восторгом настоятеля, которого не так-то легко было удивить. – Наши практики нацелены на то, чтобы снять с человека корку реальности и воздействовать на его тонкий, бессознательный слой. Но вне тела этого слоя нет. Есть только дух, и он открыто подвержен влиянию. Это как мидия без панциря. Поэтому не нужно много времени на убеждение.

– И как давно вы это поняли? – Цу-Дхо достал веер и принялся обмахиваться: его бросило в жар от таких новостей.

– После того как во второй раз встретился с Астре. Помните, я вернул его в тело во время бури в пустыне? Я тогда не понял, что на самом деле он вернулся по своей воле, а я просто напомнил ему о семье. Я был уверен в силе приказа. И поэтому, когда во второй раз узнал о смерти Астре, то решил повторить опыт. Я хотел внушить ему, что он выживет, несмотря на гибель Сиины. Для этого я искал способ поговорить с ним и в итоге нашел. Но это был полнейший провал. Астре совершенно негипнабелен. Он сам по себе – гипноз. Он своим голосом может проникать сразу внутрь людей. Безо всяких техник. Драконы заранее предупредили, что мой план не сработает, но я не мог понять почему. Зато они подсказали, когда именно нужно отправиться к Астре. Я должен был обратить внимание на какое-то его действие.

– Он пробудил дух прималя в своем друге! – вспомнил настоятель.

– Да. В первую очередь я узнал об этом. Потом о его Цели. А после мы начали говорить о Нико, и Астре не стал ничего рассказывать, просто показал то, что видел сам. Он достал из подсознания образ и передал мне его мгновенно! Вот тогда я и понял, как это работает. Я вложил в память Липкуда свой сон и внушил ему, что он увидит будущее, когда заснет в следующий раз.

– Но почему не мгновенно? Сны ведь находятся в тонком слое, это же не требование сделать что-то в реальности, для него не обязательно просыпаться.

– Увы! Я могу напрямую заложить приказ, но он не подействует на дух. Человеку нужно проснуться, чтобы он подчинился. Будь все так легко, на кой мне было бы разыгрывать эту сцену с мертвым колдуном? Да и если бы Липкуд увидел сон в тот же миг, мог бы счесть его просто ночным бредом, а то и с ума сойти.

– Поразительно! – шепнул настоятель и стал с жадным интересом просматривать записи. – Но… здесь больше нет упоминаний о Липкуде, кроме видения про песню в темноте. Вы не знаете, вышло ли у него выбраться из тюрьмы?

– Не знаю. Думаю, это неважно, иначе Драконы показали бы.

– Вы почему-то написали здесь, что это событие станет последним… – осторожно подметил Цу-Дхо. – В нем вы умираете вслед за шаманом… Над ним иероглиф пепла…

– Так и есть. Оно необратимо, – подтвердил Кайоши. – Оно случится независимо ни от чего. Им заканчивается моя жизнь, и дальше в будущее я заглянуть не могу…

– Но это же не означает вашу смерть! – запротестовал Цу-Дхо громким шепотом. – Всем известно, что талант провидцев ограничен определенной дальностью. Иные заглядывают лишь на пару суток вперед, а то и всего на пару часов…

– Пепел, – сухо прервал его Кайоши. – Я разлечусь пеплом. Вот почему я выбрал этот иероглиф. Мне осталось жить полгода, Цу-Дхо. Я умру в Золотой День[10], и это еще лучший расклад. Он произойдет при условии, что меня не убьют раньше.

– О Великие Боги! – выпалил настоятель. – О Великие Боги! Черный Дракон! Это я во всем виноват! Мальчик мой, это я виноват! Это я!

– О чем вы? – нахмурился юный провидец.

– Вы этого не помните, – испуганно шепнул старик. – Вы не помните. Вам было всего шесть лет. Вы гуляли по мосткам над озером, и вас кто-то столкнул в воду. Кто-то из детей позавидовал вам и столкнул в воду. В ледяную воду. Зимой. У вас была лихорадка, Кайоши. Вы заболели. Сильно заболели. Вы умирали у меня на руках. Мы обложили вас льдом, но жар уже не спадал. Мы приготовились к худшему, и тогда… Вы вдруг проснулись и сели, а потом начали смеяться. Я коснулся вашего лба, и он был прохладный. Вы сказали, что Змей наконец-то вышел из клетки. Что теперь вы сын Черного Дракона. И что вы убьете Ли-Холя. Вы так и сказали, Кайоши! Вы заявили, что убьете нашего императора!