Духовные учителя сокровенной Руси - Кирилл Яковлевич Кожурин

задержати на сем мытарстве» – а проводящий мя ангел скоро удари того эфиопа скипетром своим во главу, аки вихорь. И паде аки в бездну, и благодатию всесильнаго Бога, пройдохом вся злая, и достигохом и пройдохом во врата небесная, и сретоша ны святии ангели, радующеся и веселящеся о нас, и целующе и провождающе. И вознося мя ангел на иную некую высоту, страшный дивный воздух чюдный светлый красный сияющь, красоты его и светлости невозможно усты человеческими исповедати. И издалеча показа ми престол Господень страшный, велий неизреченным светом блистающь. И аз видех неизреченную славу и светлость престола и славы величества, и на престоле седящаго Господа Славы, пад поклонихся с великою верою и умилением и слышах от престола сладкий неизреченный Божий глас, радости и веселия наполнихомся. И по гласу тому, поведоша мя оттуду в нижния страны, где мучение грешником. И вземше ангели открыша аки покров от бездны и адской пропасти. И видех тамо в бездне страшныя, и грозныя неисповедимыя муки, уготованное всем грешником на мучение, и невозможно усты человеческими исповедати и сказати страха ради и мучения. И видех в них многих грешников мучимых, и убояхся вельми и ужаснухся, и начах плакати с великим умиленным воплем, смотря на их лютость мучения. Како тоскуют и плачут и рыдают; и болезнуют неисповедимым воплем; ох увы нам и горе. А ослабляющаго и помогающаго не получают: и долго смотрех и плаках с великим плачем. И велиим страхом объят: начах оным грешником с плачем глаголати много: «Что вы бедные о гресех своих не плакали и не каялися, и не поминали смертнаго часа, и сих мук страшных?» Они же не могоша отвещати ничтоже. И виде мя вожатый ангел страхом объята и вельми плачюща, и глагола ми: «Виждь сия страшныя грозныя и неисповедимыя муки грешником блудником и прелюбодеем, и еретиком, и отступником, и в православней вере согрешившим, и не покаявшися зол своих: виждь како будут мучитися, како страждут и воздыхают, и тоскуют, и плачют, и болезнуют, а конца и помогающаго и ослабляющаго не имут получити во веки будут мучитися». Аз же вельми устрашихся, и изнемогох, и печалию объят не могох ничтоже отвещати противо.

И пойдохом оттуду на инной чюдной высокой воздух, и светлой и несказанной, светом неизглаголанным сияющий, и славою неизреченною прославлен. И познах оное место, где поклонихся престолу Господню: и приидох близше прежняго того места, токмо еще издали, и видех престол Божий сияющь, неисповедимою славою и светлостию, и на престоле седящаго Господа Бога Славы: и глагола ми водящий ангел: «Пад поклонися на престоле седящему Господу Вседержителю. Се тебе девятый день, отнележе душа твоя разлучися от тела в сий день клеврети твои, творят по тебе помяновение, и молятся о души твоей». И аз слышах и поклонихся с великою верою, престолу Вседержителя, и седящему на нем: и бысть от престола Господа Вседержителя, глас сладкий неизреченный к водящему мя ангелу: «Покажите ему вся райская праведных жилища». И аз слышах сладкий оный глас, и радости и сладости, и веселия наполнихся. И оттуду пойдохом на иной чюдной светлой воздух мню к раю Божию, и нача показовати красоту и светлость неизреченнаго рая: и видех неизреченную красоту, чюднаго неисповедимаго рая. Красоты же и сладости невозможно человеку языком сказати. Вельми возрадовахся и удивихся и забыхся на мног час: и нача ми показовати всех праведных жилища, еже уготованы от Господа Бога, пророком и апостолом и святителем и мучеником и преподобным и всем святым. Красоты же и светлости и веселия, чадо, кто может сказати и поведати. И поидох потом на иной высокой воздух чюдной и неизглаголанной, и велиим чюдным светом сияющь. И познах быти на прежних местах, где поклонихся престолу Вседержителя, и глагола мне ангел. Ныне достоит ти прийти близ престола Вседержителя Бога. И поклонитися и отведену быти повелением Господа Славы, во уготованное место: вонь же разлучися душа твоя от тела, ныне тамо в пустыни клеврети твои братия и отцы помяновение творят по души твоей, и молятся Господу Богу Вседержителю: и приведе мя близ престола страшнаго Господа Славы. И видех неизреченную славу Божию светящую неисповедимою светлостию и славою, и пад поклонихся, к самому подножию Господа Вседержителя. И слышах сладкий тонкий радостный глас Божий глаголющь: «Отведете его в место уготованное». И поимше мя приведоша на сие место в сию полату. И потом начаша садитися вси пришедшии во оной палаты за столы по чину. Многих видех и познах от братий наших отшедших от сего света, ту с ним в полатах ликующих».

Еще поведа ми он, что ему дан от Бога на служение, некий святый, а имени не упомнит, что он в животе своем всегда ему молился, на всяк день призывал его на помощь себе в молении. И видех единаго брата от сего света отшедша, имени не поведала, ту же в полате. Пред усты его висит велий страшный пузырь. И особливо его единаго посадиша ниже всех во угол. И вопроси оная Васса: «Отче честный поведай ми, чесо ради сей брат особь имеет посаждение, и необычный пузырь пред усты его велий висит?». Он же сказа, что оной человек отцу своему духовному не исповедался во всем чисто, и грех свой утаил срама ради, или забвения. Того ради быти ему тако до втораго пришествия Господня.

И потом показа ми во оной же полате одр свой златый всячески украшен, и ковер злат и венец свой. Туто же во обои стороны два одра, таковы же тако же украшены, и ковры златыя, и венцы сплетенныя от различных цветов, вельми прекрасны: оная же Васса глагола: «Отче скажи сие мне, чия сия одры близ тебе по обе стороны?» Он же глагола: «Сии одры отцев наших и ваших, Даниила и Андрея. Еще оныя во плоти, а сие им уготовано от Бога». И оная Васса смотря на оные одры вельми удивися. И усмотре подаль четвертый одр, вельми украшен, всякими пестротами, и ковер злат, и на ковре венец, аки царьский прекрасный, а чей сей одр не сказа сего, понеже оной человек еще в живых обретается. И инныя одры по полаты поставлены уготованны: и потом оный муж приведший взяв ю и поведе ис полаты, она же начат плакати и скорбети, и глаголаше Петр: «Не скорбей чадо, пойди и подвизайся добре, и зде будеши по времени». Оная же Васса поклонися ему и от того паде на землю, и прохватися аки от сна; и нача размышляти где была, и что видела, и дивяся размышляя видение целую седмицу. И сказа сперва отцу духовному, и малым людем, яко от иного видение, а не от себе. А после сказа и от себя. И по некоем времени оная Васса преставися с миром о Господе»[122].

«Видение» девицы Вассы было очень популярно на Выге. Оно неизменно включалось не только в Житие Андрея Денисова, но и в отдельные сборники, бережно переписываемые от руки.

На погребение киновиарха собралось около двух тысяч человек. Были здесь не только насельники общежительства и скитов, но и крестьяне окрестных деревень. На смерть Андрея Денисова по образцу древней стихеры был написан удивительный духовный стих, в котором от лица всей Церкви выражалась скорбь выговцев о потере своего пастыря и выдающегося духовного учителя:

Придете, помянем вси Андрея премудраго,

Его же ко гробу вчера жалостно проводихом,

Его же присно церковь у пустыни умилным гласом просит:

«Дай же ми, пустыни, сего сладкаго, устробы моея любезнаго сына,

Не вем убо ныне, кому законы моя вдати,

Дай же ми, пустыни, сего сладкаго, власти моея крепка правителя,

Его же не одолеша противных стремления никогда же,

Дай же ми, пустыни, сего сладкаго, законов моих непреступна хранителя,

Его же аз крещением породившая,

Зрящи во гробе темне затворена,

Умилно матерски кричащи, плачю:

Увы мне, любезныи сыне мой,

Увы мне, свете мой, утробы моея сладкое утешение,

Истину бо о мне Исаия прорече:

Оставлена будет дщи Сионя, яко сень в винограде

И яко овощное хранилище во вертограде,

И того ради оружие печали проиде мою утробу,

Но надежда радости хотящаго ти быти

В последнии день воскресения, плачь мой в радость преложи.

Поминаю тя, Андрее любимыи мой,

Жалею о тебе, сыне возжеленныи мой,

Заповедую всем христианом