Эдуард III - Александр Дюма

— Вы предадите меня?

— Да, предам, отец мой!

Филипп встал, а герцог, поклонившись, собрался с ним проститься.

— Что же вы намерены предпринять? — спросил король.

— Я, ваше величество, покину ваш дворец, сам передам мессиру Готье де Мони ваши слова и вернусь к вам лишь тогда, когда он будет освобожден.

И герцог Нормандский вышел, оставив Филиппа VI в плену яростного гнева. Этот спор вызвал много толков, ибо герцог не дал себе труда умолчать о нем.

Но, казалось, король настоял на своем, хотя приготовлений к казни Готье де Мони не предпринималось.

В конце концов Филиппу VI со всех сторон наговорили много всего и он все-таки повелел освободить Готье де Мони.

И послал он к своему сыну рыцаря из Геннегау, по имени Максар д’Эме, дабы известить герцога Нормандского, что тот может явиться во дворец Лувр, а его подзащитный находится на свободе.

Но герцогу этого было недостаточно.

Он передал королю, что явится к нему только вместе с Готье де Мони и сам поведает ему все, что он сказал и сделал, узнав о его заточении.

Филипп на это согласился.

Готье де Мони вышел из тюрьмы, а герцог Нормандский привел его в Нельский дворец, где располагалась резиденция короля.

— Сир, соблаговолите сказать мессиру Готье де Мони, что я принял весьма живое участие в его освобождении от несправедливого ареста и забыл, чем я обязан моему отцу и моему королю, — обратился герцог к отцу.

— Это правда, — ответил Филипп VI и протянул герцогу руку. — Поэтому я не хочу, — продолжал он, обращаясь к Готье, — чтобы вы, мессир, покинули нас, не будучи уверены в нашем сожалении о вашей долгой задержке. Считайте, что пленением этим вы обязаны лишь вашей славе храбреца: мы с удовольствием здесь признаем ее.

В тот же вечер Готье ужинал в Нельском дворце вместе с королем, герцогом Нормандским и другими самыми знатными вельможами Франции.

В конце ужина Филипп взял драгоценности, стоившие тысячу флоринов, и, подавая их Готье, сказал:

— Мессир, примите эти дары, которые мы желаем вам преподнести, и храните их в память о нас.

— Я принимаю их во имя чести короля, который мне их дарит, — ответил Готье. — Но я, сир, себе не принадлежу, а служу королю Англии, и посему могу принять эти драгоценности лишь при одном условии. Если мой сюзерен разрешит мне сохранить у себя эти подарки, я, ваше величество, буду хранить их; если нет — я верну их вам, лелея благодарную память о вашей справедливости и вашей щедрости.

— Вы говорите как честный рыцарь, — сказал Филипп, — и мне по душе подобная речь. Поезжайте же, мессир, и да хранит вас Бог!

Готье, простившись с королем и герцогом Нормандским, через некоторое время прибыл в Геннегау. Три дня он пробыл в Валансьене, после чего снова отправился в путь и приехал под Кале, осада которого продолжалась.

Он был с великой радостью встречен графами, баронами и королем; он рассказал Эдуарду обо всем, что с ним случилось после отъезда из Эгюйона, и тот, рассмотрев драгоценности, принесенные в дар Готье королем Франции, сказал:

— Мессир Готье, вы всегда, до сего дня, честно служили нам и еще послужите, как мы надеемся. Отошлите королю Филиппу его подарки: у вас нет никакого повода хранить их у себя. Нам, слава Богу, хватит драгоценностей и для нас и для вас, и мы желаем щедро вознаградить вас за все, чем обязаны вам.

— Благодарю вас, ваше величество, — ответил Готье, — ваша воля будет исполнена.

После этого рыцарь сложил подарки, полученные им от короля Филиппа, отдал их мессиру Мансару и сказал:

— Возвращайтесь к королю, передайте ему, что я от всей души благодарю его за прекрасные дары, преподнесенные мне, но скажите, что король Англии не желает, чтобы я их принял. И поэтому я отсылаю их и снова прошу его быть уверенным в моей признательности.

— Хорошо, — ответил Мансар, кузен Готье.

И тут же уехал из Кале.

Через несколько дней Мансар передал драгоценности Филиппу VI, но тот сказал:

— Я не желаю принимать их из рук столь славного и честного рыцаря. Поэтому, мессир, оставьте их себе на память обо мне и вашем благородном кузене Готье де Мони.

Мы помним, что граф Дерби все лето находился в Бордо.

Как только он узнал об уходе герцога Нормандского, его охватило желание совершить небольшую вылазку в Пуату, и, поскольку в Бордо его ничто не удерживало, он тотчас разослал свое послание; на него поспешили ответить сир де Лабре, сир де л’Эспар, сир де Розан, мессир Эмон де Тарт, сир де Мюсидан, сир де Помье, сир де Дантон, сир де Лангран и прочие.

Таким образом граф Дерби собрал тысячу двести рыцарей, две тысячи лучников и три тысячи пехотинцев.

Все эти люди переправились через Гаронну между Бордо и Бле и снова принялись разбойничать.

Сначала они взяли Мирбо, столицу маленького края Мирбалю в Пуату, потом Аннеси, Сюржер и Бенон; остановлены они были лишь у замка Маран, где ничего не могли поделать; это вынудило их наброситься на город Мортень-сюр-Мер в Пуату, который они в конце концов захватили, предприняв яростный штурм, после чего англичане пошли на Лузиньян и сожгли главный город его; граф Дерби уверял, что он взял и замок, но Фруассар этот факт отрицает.

В Тейбуре был убит один из английских рыцарей; это привело их в такой гнев, что они перебили всех горожан и двинулись дальше, стремясь завладеть Сен-Жан-д’Анжели.

Вторжение графа вызвало в этом крае такой ужас, что его жители умчались от английской армии, подобные опавшим листьям, гонимым зимним ветром.

Рыцари Пуату и Сентонжа сидели в своих замках, даже виду не подавая, будто намерены сражаться с англичанами.

Поэтому граф подошел к Сен-Жан-д’Анжели, где — мы должны напомнить об этом читателям — оставались в плену семнадцать воинов Готье де Мони; граф знал об этом и очень рассчитывал взять реванш.

Когда англичане предприняли первый штурм и отступили в свой лагерь, чтобы отдохнуть и возобновить наступление завтра, жители Сен-Жан-д’Анжели, где не было ни солдат, ни оруженосцев, ни рыцарей, которые могли бы помочь защищать город и дать совет горожанам, оказались в сильном затруднении, опасаясь — и не без оснований — за жизнь своих жен и детей, боясь потерять свое добро и погибнуть самим.

Итогом всеобщего страха стало то, что мэр города Гийом де Рион изъявил желание заключить соглашение с графом Дерби и для этой цели послал к нему гонца: тот должен был попросить у графа охранную грамоту для шести горожан, коим поручалось вести с ним переговоры о сдаче города.

Граф выдал охранную грамоту, действительную на всю ночь и на весь следующий день.

Ранним утром шестеро горожан, явившись к графу Дерби, нашли в его шатре, где он присутствовал на мессе.