Принц для сумасшедшей принцессы - Татьяна Устименко

Но в ответ де Грей протестующе фыркнул:

– Неправда! Если бы я заполучил любимую женщину, то уж тогда точно бы знал, как мне следует с нею поступить!

– Ну да, долго ли умеючи-то! – игриво поддел его маг.

– Вот умеючи-то как раз и долго! – колко отбил подачу барон.

Некромант возмущенно всплеснул ладонями:

– Да пойми ты, упрямый, можно прыгнуть выше головы соперника, но выше своей собственной – невозможно!

– Это как? – не понял Генрих.

– Ты можешь превзойти покойного демона во всем, – терпеливо объяснял маг, – в уме, благородстве, смелости. Но при этом ты превзойдешь лишь его, на самом же деле всегда оставаясь только самим собой. Ты – это ты, под кого бы ты ни косил! А ей – нужен только он, и ни на кого другого она не согласна! Понял?

Генрих раздраженно скрипнул зубами:

– Но если предположить, что я – лучше, то почему она продолжает любить его?

Марвин бессильно пожал плечами:

– В этом и состоит странность любви. Почему принцессы влюбляются в простолюдинов, пренебрегая принцами? Сердцу не прикажешь…

– Не верю, просто не хочу верить в подобную несправедливость! – уязвленно выкрикнул де Грей, посылая отчаянный вызов всему миру, богам и насмешнице-судьбе. – Я все равно ее добьюсь!

Но некромант недовольно поджал губы, разочарованный наивностью друга:

– Не проси у судьбы невозможного, дружище, ибо она жестоко наказывает жадных и глупых… Ты не одинок в жизни, довольствуйся хотя бы этим…

– Самое радикальное средство избавления от одиночества – это женитьба, – зло иронизировал барон. – Вот только подобный метод так же неоправдан, как ампутация ног в целях избавления от мозолей.

Марвин весело рассмеялся:

– А чего ты хочешь? По сути, все бабы одинаковы! Каждая увлеченно носится со своими личными прибабахами, эгоистично не учитывая интересов партнера, и совершенно не понимает мужчину, с которым она живет…

– Ульрика – не такая, она особенная! – не сдавался влюбленный сильф. – Не смей ее оговаривать!

– Возможно, – покладисто согласился маг, – но это даже хуже. Она привыкла к свободе и нипочем не променяет ее на твою заботу, на твою золотую клетку. Хоть борись ты за это, хоть не борись – итог очевиден…

– Кто не сдается – тот побеждает! – самоуверенно провозгласил Генрих. – Я никогда не откажусь от попытки завоевать Ульрику!

– Смотри, как бы не нашла коса на камень! – пророчески предостерег его мудрый маг. – А принцессу мне очень жалко. Возможно, она тоже не хочет понять, что жизнь заставляет нас всех решать именно те задачи, от коих мы отказываемся, которых боимся, разрешения которых избегаем. Впрочем, эти задачи все равно всплывают одна за другой, но уже на другом, более высоком витке нашего бытия. И тогда накал страстей, эмоций и переживаний при решении отложенной задачи становится значительно выше, а цена за нее – гораздо больше. Невозможно убежать от самого себя. Невозможно убежать от любви и жизни…

От морского побережья нас отделял последний дневной переход. К этому времени наш отряд разросся значительно, насчитывая более трех тысяч бойцов. Кому-то не шибко дальновидному подобная цифра могла бы показаться внушительной. Кому-то, но не мне! И правильно – ведь если оценивать объективно, то чего, спрашивается, стоила горстка моих воинов в сравнении с несметными полчищами демоницы? В сложившихся неравных условиях выступить против намного превосходящих нас сил противника – значило обречь себя на осознанное самоубийство. Но все равно иного приемлемого варианта развития событий я не видела.

Однообразно-серая степь расцветала с каждым часом, наполняясь свежими соками, цветами и запахами. В недрах оттаявшей от зимнего холода земли бурлили обновленные силы, требовательно рвущиеся наружу. Край, ранее казавшийся мне суровым и безжизненным, буквально заполонили вернувшиеся из теплых мест птицы, сумевшие пережить неблагоприятный период насекомые и занятые брачными играми животные, спешащие найти себе пару и произвести потомство. Все, способное родиться на этой скудной земле, требовательно тянулось к солнцу, торопясь вкусить обещаемых весной соблазнов. И сопровождающие меня люди тоже бездумно поддались этой упоительной вакханалии торжества жизни над смертью, с каждым днем все больше проникаясь очарованием свободы.

– Принцесса, – шало вопил рыжий, усыпанный сотнями золотых веснушек Торвен, раскинув руки скачущий навстречу весеннему ветру и воображающий себя вольной птицей, – ты вернула свет надежды этим унылым холмам – ты и есть сама жизнь!

Наверно, виновником резкой смены царящих в отряде настроений стал мудрый Арланмир, специально разболтавший всем мужчинам, что их ведет за собой не просто женщина, а сошедшая с небес богиня, готовящаяся произвести на свет нового, молодого бога. Теперь на меня посматривали уважительно, оказывая всевозможные знаки внимания и норовя услужить при каждой подвернувшейся возможности. Я тайком улыбалась, оставаясь неизменно вежливой и приветливой со всеми. Странные они все-таки существа, эти мужчины. Они готовы втоптать женщину в грязь своей животной похоти, при этом почти с фанатичной настойчивостью возводя ее на пьедестал священного материнства, полностью искупающего и покрывающего любой грех. Женщина – невинное вместилище всевозможных мужских пороков, которое клеймят последними непотребными словами, при этом одновременно называя самым чистым и непорочным созданием на свете – матерью! Невероятно, но у каждого закоренелого мерзавца – убийцы, палача или демона – когда-то была мать, любовно покрывавшая поцелуями его кудрявую макушку и называвшая свое чадо «мое золотце». Мир зиждется на материнской любви, удерживающей его от стремительного падения в пучину тьмы, злобы и беззакония. Жизнь есть любовь! Проходя через плотскую близость, а иногда – через низменность насильственного совокупления, женщина приобретает возвышенность материнства. Горе, страдание и унижение зачастую вознаграждаются сполна, компенсируясь любовью и незапятнанным чем-либо счастьем. Материнство стирает грехи, очищает душу и дает возможность начать все заново. Дети – это высший дар небес, торжество настоящего над прошлым, жизни над смертью. А потому, положив руку на сильно выпирающий живот, я тихонько молилась за своего будущего сына, готовясь принять уготованную мне судьбой участь. Мой сын, дитя незаконной любви, наследник погибшего отца-демона, намеревался вскоре войти в наш мир, сделав его чище, светлее и справедливее. Он должен был обрести счастье и одарить им всех. Я верила в это искренне. А иначе – зачем же еще рождаются дети?

А между тем наше войско все продолжало прибывать, разрастаясь на манер морской волны во время прилива.

– Слухи в этих краях подобны брошенному в воду камню, – с улыбкой рассказывал мне тролль, плутовато прищуривая умные глаза. – Сам камешек вроде бы небольшой, но круги от него расходятся огромные. Слишком многие жители здешних мест лишились своих близких, а поэтому весьма недовольны сложившимся положением дел. А ты, принцесса, дала нам возможность подправить грядущее будущее, изменить все к лучшему – наказать обидчиков и устранить несправедливость. Мы будем драться не на жизнь, а на смерть, ибо перед нами забрезжил луч надежды!