Настоящее напряженное - Дейв Дункан

Он замолчал, дрожа и истекая потом. Неужели он сможет пройти через это? Резать себя по живому? Он снова покосился на соналбийского командира, и снова мальчик одобрительно улыбнулся ему, призывая продолжать. Тихий, но нарастающий ропот предупредил его, что он должен решать быстро.

– Что же до меня, мои воины, я буду биться вместе с вами, в общем строю.

Он повернулся и дрожащей рукой взялся за этот омерзительный нож. Он пальцем потрогал острие и понял, что резать придется изо всех сил, чтобы порез был виден – он должен быть заметным. К своему ужасу, он ощутил нарастающее возбуждение сродни сексуальному. Это еще что за гнусное извращение?

Быстрым жестом он с отвращением резанул. На кожу словно плеснули расплавленным металлом. До сих пор он еще и не знал, что такое настоящая боль. Это было страшнее, чем он себе представлял. Но боль по крайней мере вытеснила это дьявольское похотливое возбуждение. По ребрам текла горячая кровь. Он истекает кровью!

Он недоверчиво посмотрел на соль. Это будет во сто крат хуже. Вынесет ли он это? А вдруг закричит? Оцепенев от ужаса – одновременно боясь и новой боли, и того, что он истечет кровью, принц снова посмотрел на своего вдохновителя.

И опять этот чуть заметный кивок, на этот раз без улыбки. «Я знаю, каково тебе, – говорили эти синие глаза. – Тысячи мужчин и юношей уже проделали это сегодня».

Злабориб схватил пригоршню грубой соли и провел ею по ране. Боги, боги, боги! Агония свела каждый его нерв, каждую жилку. Он до крови прикусил губу. Он потеряет сознание! Он должен потерять сознание! А потом пытка сменилась просто сильным жжением. Кровь еще шла. Не так сильно, но еще шла. Не в силах подавить стон, он набрал еще пригоршню, и пытка повторилась. Он сморгнул слезы.

– Идем, – мягко произнес мальчик.

Злабориб потянулся за своими копьем и щитом. Его голова закружилась, когда он нагнулся, но ему удалось поднять доспехи. Вслед за своим новым командиром он спустился по ступеням. Сотня соналбийских воинов пораженно смотрела на новобранца. Все остальные вообще будто окаменели.

Мальчик выкрикнул команду. Воины вскинули копья на плечи. Еще команда, и они повернулись кругом, чтобы уходить. Одна ошибка – и копья запутаются, мешая двигаться. Ошибки не было. Третья команда, и они зашагали, печатая шаг. Командир двинулся следом, а Злабориб – рядом с ним, стараясь идти в ногу со всеми.

Он может погибнуть в бою, да что там, даже строевая муштра может доконать его, но он пережил церемонию! Он тайком поглядывал на долговязого паренька, вдохновившего его на отчаянный шаг. Его не покидала странная уверенность, что его новообретенный вождь приглядит за ним. Он нашел друга. Он нашел кого-то, кому мог бы доверять.

– И на кого она оказалась похожа, эта богиня? – спросила Алиса.

– Да я ее и разглядеть-то толком не успел, – ответил Эдвард. – Она только появилась и сразу исчезла. Наверное, такая же, как и все остальные богини.

Они не спеша шли через Сент-Джеймс-парк. Эдвард небрежно помахивал ее сумкой. Стоял замечательный осенний день. У них оставалась уйма времени, и прямая, соединяющая Ламбет с Пэддингтоном, вела их через самые красивые места Лондона – через Вестминстерский мост, мимо Парламента, через Сент-Джеймс-парк, Грин-парк и Гайд-парк. А там они почти на месте.

Замечательно снова оказаться рядом с Эдвардом после трех лет почти безнадежного ожидания. Он был ей больше чем просто кузеном. Он был ее молочным братом, последним оставшимся родственником. Правда, она еще не привыкла ко всем произошедшим в нем переменам – силе, целеустремленности.

Это был сказочный день – один из тех, что запоминаются надолго, и все же она не могла отделаться от неприятного ощущения, что за ней следят. Время от времени она оглядывалась, хотя рассудок говорил, что тот, кто идет за ней, запросто может затеряться в городской толпе.

Эдвард, конечно же, заметил это.

– Что случилось? Ты вся как на иголках.

– Совесть мучает. Мне полагалось бы быть на работе.

– Ничего, на тебя войны еще хватит. Кстати, чем ты занимаешься?

– Не могу рассказывать. Государственная тайна. – Впрочем, если он догадается, что из пианисток выходят хорошие машинистки и что в Лондоне не так уж много секретарш, знающих банту или кикуйю, он будет не так уж далек от истины.

Ее раздражали полисмены. Ей без конца казалось, будто они смотрят на нее.

Мимо, громко разговаривая, прошла группа из десяти – двенадцати молодых людей. Эдвард удивленно посмотрел на них.

– Американцы?

– Скорее канадцы. В отпуске или увольнении.

Он недоверчиво покачал головой.

– Весь мир охвачен войной. С ума сойти можно.

– Похоже, все они приезжают в Лондон. Не знаю, как они это переносят: несколько дней в цивилизации, зная, что предстоит вернуться обратно в окопы, где их ранит, покалечит… или убьет.

Эдвард промолчал.

– Я ляпнула бестактность, да? Эдвард, ты правда уверен, что твой долг – там?

Он быстро посмотрел на нее и отвернулся. Потом махнул рукой, показывая:

– Никогда бы не поверил, что увижу орудия в Лондоне. Зенитные, наверное?

– Ответь мне!

Он нахмурился.

– Разумеется, мой долг там! Ты же знаешь! Мы – ты и я – родились не в Англии, но Британия – наша родина. А Соседство – нет.

– Зато ты знаешь, что можешь совершить что-то стоящее там, в твоем сказочном мире, из того пророчества! А здесь ты можешь стать только еще одним из миллионов.

– Ничего, пока для кого-то я значу не меньше, чем эти миллионы!

– Но там-то ты будешь одним на миллионы.

Он нахмурился еще сильнее.

– Алиса, неужели ты не понимаешь? Ты еще и могла отговорить меня от этого раньше, но теперь я видел, на что это похоже! Они тащили меня через этот ад четыре часа, так что я видел. Я даже не представлял себе, что война может быть такой кошмарной. Я вообще не представлял себе ничего столь кошмарного. Но теперь я знаю. Мне надо вернуться! Я не могу бежать.

Боже, что за глупая, чисто мужская логика!

– Нам надо победить в этой войне, – сказала она. – Она уже обошлась нам так дорого, что мы просто не можем остановиться. Но я не думаю, что твое место – там. – (И Д’Арси тоже.) – У каждого из нас свое призвание. В конце концов чистокровных рысаков не запрягают в телегу.

– Но и домашних собачек из них тоже не делают.

Они шли тихим шагом. В парке оказалось неожиданно много народа. Она взяла его за руку, хотя недавно обещала себе, что не будет этого делать. Не глядя на нее, он сжал ее пальцы.