Настоящее напряженное - Дейв Дункан

– Что меня удивляет, – сказал он чуть погодя, – это то, как все вы приняли мою историю. Я ожидал, что вы запрете меня в Колни-Хатч, в палату для буйнопомешанных.

– Ты умеешь убеждать. Ты и раньше этим отличался. Ты хоть раз в жизни солгал?

– Конечно! Не говори ерунды! Всем приходилось.

– Нет, в чем-нибудь серьезном?

Он задумался, глядя застывшим взглядом куда-то в пространство.

– Ложь не так уж страшна. Предавать друзей – вот это… гораздо хуже.

– Ни за что не поверю, что ты способен на это.

– Вот тут ты и ошибаешься! – буркнул он. – Дважды! Это чертово пророчество все пытается сделать из меня бога… А я все время вспоминаю Святошу Роли… Говорить людям, что им положено делать – что хорошо, а что плохо! – Он опустил глаза, и она с удивлением увидела в них слезы.

Да, он очень изменился, и было бы жестоко выпытывать, почему, да и этот день слишком драгоценный, чтобы тратить время на ссоры.

– Скажи мне, каково это – ощущать волшебство?

Он улыбнулся:

– Это совершенно невозможно! Это все равно что описывать разные цвета слепому. Когда у тебя мана, ты ощущаешь это, но я не могу сказать, каким образом. Это немного напоминает мешок с деньгами – ты ощущаешь вес монет. Вот ты – ты великая пианистка…

– Ну, у меня есть кое-какой талант…

– Откуда ты знаешь про этот талант? Вот так и мана. Как атлет знает о своей силе? Это играет у тебя в голове. Это волнует. Мне казалось, я знаю, на что это похоже, но я ошибался. Во всяком случае, до того дня в храме Ольфаан. О, время от времени мне доводилось подбирать лишь жалкие крупицы – ничего похожего на это. Когда мне доверили вести отряд воинов, маны у меня тоже прибавилось, но тогда мы находились не на узле. Узел меняет все. Вот почему пришельцы выбрали себе по узлу и сделались божествами. Как только мы вступили туда ровным строем, мои парни сразу же сообразили – моя строевая подготовка дала им заметное преимущество перед другими отрядами. Они думали: «Славный старина Д’вард!» – и я чувствовал, как их гордость и восхищение разливаются по моим жилам глотком горячего бренди.

– Ты не боялся этой богини Ольфаан?

Он рассмеялся.

– Да я был невинен, как дитя! Видишь ли, я все еще доверял Кробидиркину. Я полагал, что он предвидел эту церемонию и предупредил Ольфаан о моем приходе, чтобы она встретила меня радушнее. Астина и ее компания не входят в Палату – так я считал и в общем-то не очень и ошибался. Я ошибся в Кробидиркине. Пастырь меня просто использовал. Ага, а вот и дворец!

Они остановились у перехода, глядя на Букингемский дворец и ожидая знака регулировщика.

– Довольно убогая хибара, не так ли? – сказал Эдвард. – Все-таки король – повелитель четверти мира мог бы выбрать себе и более впечатляющую резиденцию. Жаль, что его нет дома, а то заглянули бы на чай. – Над крышей отсутствовал королевский штандарт.

– Свой долг он исполняет. Он много делает для армии.

– Так ему это, черт возьми, и положено! Они тоже много делают для него.

Алиса удивленно подняла на него взгляд:

– Что-то не так?

– Так… ничего.

– Нет уж, давай выкладывай!

Он хмуро пожал плечами.

– Я пытаюсь понять, как это действует здесь. Это одна из вещей, которую мы редко обсуждали в Олимпе. Ну, тысячу лет назад все было понятно. Тогда это действовало на Земле примерно так же, как до сих пор действует в Соседстве. Я думаю, тогда в Дельфах действительно проживал бог. Когда древние греки приходили спросить совета у оракула, он отвечал им, и его пророчества были настоящими. Ну, по крайней мере большая их часть. Когда древние римляне на Капитолии молились Юпитеру Оптимусу Максимусу, кто-то слушал их молитвы. Но несколько веков назад все изменилось.

Алиса обдумала эту идею.

– Ницше? «Бог умер»?

– Нет. Боги не умерли. Они до сих пор здесь или их места заняли новые боги. С приходом просвещения люди перестали общаться с ними в буквальном смысле этого слова, но они не умерли. Они только сменили форму.

– Ты хочешь сказать, что король Георг тоже пришелец?

– Вряд ли! – рассмеялся он. Потом лицо его снова потемнело. – Нет. Крейтон рассказывал, что эту войну начали Погубители, но на Земле нет такого бога смерти, которому бы посвящались все эти жертвоприношения. Это не значит, что жертвы не приносятся. Но кто же тогда собирает всю эту ману?

– Эдвард! Ты что, хочешь сказать, что все боги – все боги! – в истории земли… что все они – фальшивки, мошенники?

Он поколебался.

– Нет. Нет, я так не считаю. Видишь ли, то, что Служба пытается внедрить в культуру Вейлов, представляет собой систему этики, которую ты бы признала. Ты бы это одобрила. Я тоже. В этом довольно много от христианства, но много и от буддизма… Золотое правило в основном – то, что уже пытались насаждать и в нашем, и в том мире, причем не раз. Это привносится откуда-то, и… Пошли!

Полисмен махнул рукой. Они перешли улицу. Она попробовала высвободить руку, но он крепко сжал ее пальцы. Встречные пешеходы неодобрительно косились на них.

– С ума сойти, каково это – снова вернуться сюда, – сказал он. – Снова осматривать все эти до боли знакомые места.

– А разница? Заметил что-нибудь?

– Толпы. Все население Вейлов не заполнило бы Лондона. Слишком много одежды на людях – впрочем, это климат. Выгуливают собак! Вот абсурд, типично по-английски! Матери вывозят младенцев в колясочках. Туристы, поздние отпускники, солдаты в увольнительных. Полисмен. От этих аэростатов есть хоть какой-нибудь прок?

Они еще немного поговорили о войне, перешли Пиккадилли и вошли в Гайд-парк. Его зловещие слова насчет жертвоприношений не давали ей покоя, и, не выдержав, она спросила, как это действует.

Он вздохнул.

– Пойми это – и ты поймешь все загадки! Суть жертвоприношения в том, что ты делаешь что-нибудь, чего тебе делать не хочется, ибо ты думаешь, что это доставит удовольствие твоему богу. Если тебе повезет, тебя погладят по головке и тебе будет хорошо. Если бы я не знал этого раньше, я бы понял это в тот день в Наге. Все эти воины из Соналби приносили жертву мне! То есть сами-то они не думали об этом. Они даже не понимали, что поступают так, но каждый из них исполнял очень неприятный ритуал с тупым ножом и пригоршней соли. Они были уверены, что совершают это ради собственного мужества, ради своей богини, ради старого доброго Злабориба, но это я был их вожаком и другом, и я был в узле. Я обладал харизмой! Так что они делали это для меня, и очень скоро я был почти пьян от маны.

– Значит, ты именно это использовал на Злаборибе?