Рассвет на чужой планетой - Галина Львовна Романова

— Посмотри на пульте. Там есть показатели.

Ответить Тиока не успела. Откуда-то снизу послышался тихий сдавленный стон.

Девушки переглянулись.

— Рози.

Они совсем забыли про медичку и, мысленно ругая себя за беспечность, сунулись к ней так стремительно, что чуть не стукнулись лбами.

Женщину зажало между стеной и креслом, от толчка вдвинув ее так глубоко внутрь, что стало понятно — обычным путем выбраться она не может. Надо убрать что-нибудь — либо вырезать часть обшивки, либо отодвинуть кресло. Где-то тут были нужные инструменты — ну, теоретически, они должны тут быть, это ведь капсула техника! — но в такой тесноте нечего и думать их отыскать.

— Рози. Рози, вы как? — Валентина вдруг вспомнила, что так и не узнала ее фамилию. Она попыталась дотянуться до женщины. Тиоке было бы удобнее, но та, бросив один взгляд, внезапно отодвинулась и отдернула руку:

— Там кровь. И…

Снова стон. На сей раз в нем можно было разобрать попытку что-то сказать.

— Что-что?

— Нн-н-не…

— Не можете вылезти? — догадалась девушка. — Мы сейчас. Потерпите. Что-нибудь придумаем… Ти, — Валентина снова пихнула подругу кулаком, — мы должны вылезти.

— Куда? — вытаращилась та.

— Наружу. Другого выхода нет. Надо отодвинуть кресло или…

— Или что? Ты с ума сошла? Наружу? Сейчас?

— Да.

— Но планета…

— Проверь показатели. Активируй программу поиска жизни. Она там должна быть. Живее!

— Как?

— Не знаю. Пульт перед тобой. Или пусти меня к нему!

— С ума сошла? Тут не развернуться!

— Тогда делай хоть что-нибудь. Иначе она тут умрет, и мы останемся заперты с трупом!

Валентина, конечно, преувеличивала и сгущала краски, но это подействовало.

По счастью, курсантов учили, как управлять автоматическими спасательными капсулами — катастрофы в космосе случаются не так уж редко. Да, шанс столкнуться с астероидом, даже влетев в пояс астероидов, не так уж велик, что-то вроде сотых долей процента, но при приземлении и старте вероятность увеличивается в разы. По статистике, каждый сотый старт или посадка происходит с осложнениями. И надо уметь спасти свою жизнь. Тиока нашла и запустила систему анализа внешней среды, и придушенно пискнула, уставившись на первые же цифры.

— Кислород. Тут есть кислород! И температура целых тридцать градусов по Цельсию!

— А давление?

— Ноль девять. И…

— Выходим.

— Что? Ты сошла с ума?

Но Валентина, не обращая внимания на вопли подруги, просто отпихнула ее в сторону и, не обращая внимания на возмущенные возгласы, дотянулась до пульта. Кнопка автоматического открывания дверей находилась на видном месте.

Освещение в капсуле опять мигнуло, на долгие две секунды погрузив девушек в темноту, потом послышалось шипение и слабое гудение. Экранчик возле рукоятей ручного управления загорелся, и одновременно стала заметна тонкая яркая щель.

Дверь отходила медленно, словно система безопасности сомневалась, стоит ли выпускать наружу подопечных. Но постепенно щель увеличилась настолько, что в капсулу хлынул яркий по сравнению с темнотой внутри свет, а с ним легкий шорох ветра и запахи…

То есть, запах.

— Ой, — Валентина догадывалась, что в воздухе незнакомой планеты может присутствовать посторонняя примесь, но что это сероводород…

— Ты чего?

— А ды не чувсдвуешь? — девушка поспешила зажать себе нос двумя пальцами. К тому времени они проморгались настолько, что сумели рассмотреть довольно унылую холмистую равнину, которая протянулась до самого горизонта, где небо от земли отделялось горным хребтом. Дышалось тяжеловато, но по сравнению с вонью это было сущей ерундой.

— Что?

— Запах.

— Правда? Ну, возможно, — Тиока несколько раз наморщила лоб. Ее лобные пазухи-фильтраты слегка опухли и даже, кажется, порозовели — верный признак того, что они включились в работу. — Я ничего не чувствую.

— Завидую.

— Посмотри в бардачке. Там должны быть фильтры для респираторов.

— Сейчас. Только ты вылези, а то мне неудобно.

— Я? А почему первой должна быть я?

— А потому, что ты не чувствуешь, чем там пахнет. И потом, я пассажир, — Валентина старательно дышала через рот, но все равно морщилась, поскольку сероводород был очень уж ядреным. Они что, приземлились вблизи сернистых источников? На Сатурнии бывали такие, да, но там не так сильно воняло. И вентиляторы создавали сквозняк…

Поворчав немного, Тиока отстегнула крепления и осторожно выбралась. Валентина тут же сунулась к бардачку. Распотрошила новенькую упаковку фильтров и, недолго думая, запихнула их себе в ноздри, свернув трубочками. Дышать стало тяжело, но зато ничего не воняло.

Тихий стон заставил девушку опомниться. Как же она забыла! Рози! Валентина буквально выкатилась из кресла и тут же, не обращая внимания на пейзаж и не задаваясь вопросами, что делать, сунулась под кресло.

Ей повезло. Капсулу техник-смотритель теплицы действительно использовал для ремонта, и ящик под сидением был битком набит инструментами. Нашлись отвертки, резаки и клещи, с помощью которых девушка принялась отдирать кресло от ножки.

— Посвети мне, Ти, — бросила она. — Тут плохо видно.

— Чем посветить?

— Фонариком. В бардачке должен быть.

— Аа-а…

Крохотный, с большой палец, фонарик коснулся ее плеча. Луч упал на пол.

— Выше и правее.

— Так? — лучик передвинулся.

— Не туда. И чуть пониже.

— Мне неудобно.

— Дай! — Валентина взяла фонарик в зубы, поворотом головы направляя луч туда, куда надо. За ножкой кресла и ящиком виднелось тело медички. Ее светло-зеленый комбинезон был заляпан чем-то темным. «Не кровь! — твердила себе Валентина. — Это не кровь. Это смазка. У него тут был беспорядок. Она испачкалась. Она просто испачкалась… в чем-то темно-красном».

Выдрать кресло не удалось, но его получилось немного своротить на сторону так, что, пролезши в образовавшуюся щель, девушка кое-как ухватила женщину за комбинезон и потянула на себя. Рози вздрогнула и коротко вскрикнула от боли.

— Потерпи. Я сейчас.

— Ох… Ой…

— Ти, помогай!

— Я боюсь, — всплеснула руками та, но все-таки дернула женщину за рукав. Рози вскрикнула.

— Ты делаешь ей больно.

— Делаю, что могу! — огрызнулась Тиока. — Тут не развернуться.

— Тогда доставай медикаменты.