Невыносимая мисс Пэг - Ксения Мирошник

– Да что тебе нужно от меня, дьявольское отродье?! – выпалила я.

Громко выдохнула, справляясь с дрожью, и взялась за телефонную трубку. Номера я не знала, поэтому обратилась к телефонистке. Раздался характерный щелчок, и я произнесла:

– Отель «Хилтон Париж Опера».

Некоторое время пришлось подождать, а потом мне ответили, и я снова обратилась с просьбой:

– Мне нужно поговорить с мсье Арм… Анри Аненом.

– Одну минуту, мадемуазель, – послышался ответ, и эта минута показалась мне вечностью. – Мсье Анен не появлялся в отеле со вчерашнего дня.

Голова пошла кругом, комната поплыла, я схватилась за стол, чтобы устоять на ногах.

– Ну где же ты, Арман? – простонала я, бросив трубку на рычаг.

Некоторое время лихорадочно соображала, а потом позвонила Дениз. Одна я точно никуда не поеду. На счастье, подруга была дома.

В такси тряслась и нервно комкала перчатки, и еще поминутно проверяла сумочку, в которой лежал револьвер. На Арены одна не спускалась, предпочитая дождаться Дениз. Девушка подоспела, когда я докуривала третью сигарету. Горло саднило, руки дрожали. И в этот раз я совершенно точно знала, что именно увижу.

Чутье меня не подвело – посреди круглой античной арены лежало обнаженное тело молодой девушки.

Арены Лютеции некогда представляли собой галло-римский цирк II–III веков, и, перебравшись в Париж, я писала об этом амфитеатре небольшую статью, которая так и не увидела свет.

Руины античной арены были обнаружены совершенно случайно в середине девятнадцатого века. В это время в городе проводилась грандиозная реконструкция. Древняя кладка северной части арены была открыта во время строительства депо омнибусов. Часть ее вскоре после этого оказалась уничтожена. Сохранить удалось южную часть арены, обнаруженную чуть позже под бывшим женским монастырем на улице Монж. Одним из защитников наследия прошлого был Виктор Гюго, написавший открытое письмо, всколыхнувшее общественность и заставившее городской совет принять решение о сохранении амфитеатра.

Когда-то меня интересовали подобные темы, а сейчас я сидела на скамье, наблюдая за суетящимися ажанами, и гадала, почему убийца выбрал именно это место? Почему именно я должна была обнаружить несчастную девушку?

Жуткое оцепенение не мешало памяти снова и снова демонстрировать страшные картинки. Девушка была очень красивой и совсем молодой, на вид лет семнадцати. Имени ее я не знала, но, судя по всему, она из состоятельной семьи. Мысль о насилии над ней заставляла содрогаться. О том, что над бедняжкой надругались, мы с Дениз догадались сразу же, даже несмотря на то, что преступник оставил на ней шелковые панталоны. Как и у Кароль, на теле этой девушки имелась рваная рана. Как и в предыдущем случае, крови вокруг почти не было.

– Это что же за животное так поступает с девочками? – пробормотала Дениз, которая только освободилась после опроса Гобера.

Комиссар смотрел на нас, хмуро покусывая нижнюю губу изнутри. Что за мысли витали в его голове, оставалось только догадываться. Я отдала ему записку и подробно рассказала о том, как приехала сюда и все-таки решилась добавить пару слов о том, что это место мне знакомо, как и скамейка под которой нашли вещи Кароль.

Слова мои Гоберу не понравились, карие глаза смотрели с подозрением. Ему был совсем не по душе тот факт, что весь этот ужас каким-то образом связан со мной. Помощник комиссара Бернард Байо тоже кривился и нелестно высказывался в мой адрес. Одна его фраза, сказанная шефу вполголоса, никак не выходила из головы:

– Быть может, девчонка таким образом пытается привлечь к себе внимание? Вдруг она имеет ко всему этому прямое отношение?

– Сообщница? – недовольно переспросил Гобер.

– Все может быть. Ведь куда ни глянь, из-под каждого камня всплывает мисс Пэг…

– Вы здесь все с ума посходили, что ли? – возмутилась Дениз, услышав подобные речи. – Как такое в голову могло прийти? В чем вы ее обвиняете?

– Спокойнее, мадемуазель Бош, – поднял руки Гобер. – Никто и никого ни в чем не обвиняет. Мой коллега всего лишь сказал, что все это выглядит в высшей степени подозрительно.

Подруга ринулась на мою защиту, в то время как мои мысли были заняты лишь телом, распростертым на земле посреди древней сцены. Чудовищность и изощренность преступления никак не умещались в голове.

И вот я сидела на скамье и никак не могла покинуть Арены, хотя Гобер меня уже отпустил, попросив явиться завтра утром в участок.

– Кто-то играет со мной, – пробормотала я.

– Что, милая? – переспросила Дениз.

– Кто-то играет со мной, – повторила я громче. – Эти записки, присланные именно мне, эта статья, которую поручили именно мне. Хоть я не думаю, что статья связана с убийствами, но, согласись, все вместе выглядит просто нереальным совпадением! И вещи Кароль поместили именно под той лавочкой, которую я полюбила несколько лет назад. Никто, Дениз… – Я посмотрела на подругу, чувствуя, будто скольжу по грани. – Слышишь, никто не знал о том, что я сбегаю в этот сад, чтобы остаться наедине со своими мыслями! И это место, Дениз! Я писала о нем! Но это было давно, и статья не вышла, о ней тоже никто не знал! Я даже не смогу сейчас сказать, где мои наброски.

Я все больше нервничала, следя за тем, как тело убитой девушки переложили на носилки и накрыли белой простыней.

– Я не хочу быть в центре всего этого, не хочу быть причастной… даже косвенно к этой боли, к страданиям. Не хочу больше, Дениз.

– О чем ты? – удивленно прошептала подруга, развернувшись ко мне.

Мое сердце болезненно билось о грудную клетку, дышать становилось все труднее, но я резко вдохнула и медленно выдохнула, понимая, что, если не разберусь в происходящем, эти страшные эмоции вновь утянут меня в тяжелое уныние.

– Прости, – пробормотала я, – и спасибо тебе большое, что согласилась приехать. Я должна найти Армана.

Решительность все стремительнее вытесняла страх и панику. Я сжала кулаки и направилась к неприметному выходу. Возможно, мое поведение показалось Дениз, мягко говоря, странным, но более адекватных поступков ожидать не приходилось.

Не без труда отыскав такси, я велела шоферу везти меня к отелю, где проживал Дюваль. Нужно было хотя бы с чего-то начинать. Тревожно металась в голове затравленная мысль о том, что Арман не объявлялся со вчерашнего дня. Я постоянно ее отодвигала, загоняла вглубь и пыталась спрятать, однако она все равно находила выход и вызывала настоящий ураган в груди.

После случившегося у меня в квартире Арман ворвался к матери и выдержал непростой разговор. Теперь я уверена – это был не сон, я каким-то образом была зачем-то приглашена на эту беседу. Зачем? Кто хотел, чтобы я услышала все, о чем говорила Жаклин? Она сама? Чтобы отпугнуть меня от сына и посеять сомнения в моей голове? Но ее неосторожные слова, которые не могли не осесть в сознании, лишь распаляли любопытство. Она не могла этого не понимать. Тогда сам Арман? Он тем более не захотел бы, чтобы я стала свидетелем. Случайно получилось? Странности и загадки магии, о которой мне ровным счетом ничего не известно?