Ты бросил меня - Владимир Колычев

Пол в подвале был засыпан щебнем, но грязи, в которую могла влезть Кольцова, Никита не видел, пока не оказался в дальнем от лестницы углу. Здесь щебень лежал вперемешку с комьями свежей глины. И это не могло не показаться странным.

— Что скажешь? — спросил Вересов. Голос его дрожал от волнения.

— Боюсь даже предположить.

Щебень явно сгребали в кучу, чтобы обнажить землю под ним. А потом вернули на место, невольно смешав с глиной, которая осталась после работы. После страшной работы.

Вересов взял грабли, снял слой щебня в углу подвала. Земля там хорошо утрамбована, но видно было, что вскапывали ее недавно. Вырыли яму, сбросили тело, вернули землю на место, тщательно уплотнив ее, чтобы не было могильного холмика.

Вересов бросил грабли, позвонил Плетневу, объяснил ситуацию и сообщил о страшной догадке.

— Лопаты есть… — невесело сказал старлей. — И силы тоже… Я все понял.

Вересов сунул телефон в карман и уныло глянул на Никиту:

— Ты давай начинай, а я за понятыми.

Никита и сам уже понял, что от физической работы не уйти. От физической работы с моральной нагрузкой.

Земля успела замерзнуть, но он смог вгрызться в нее на лопатный штык. К этому времени подоспел Вересов, приведя в качестве понятых трех таджиков.

Никита работы не боялся, но земля такая тяжелая, ни конца ей, кажется, ни края, а тут такое подспорье. Рука сама потянулась к бумажнику.

Таджики взялись за работу, а Никита поднялся в дом. Кольцова сидела на прежнем месте и, закинув голову, смотрела в потолок. На полу валялась пустая бутылка.

— Я хочу курить! — пьяно, хныкающим голосом потребовала она.

— Я тоже.

— Так в чем же дело?

— Я не курю. Кстати, мы нашли Веронику. — Никита не врал, он всего лишь смотрел в будущее.

— Нет! — Кольцова дернулась, попыталась встать, но он усадил ее на место.

— Где Петрушин, мы не знаем. Да и зачем нам его искать, если труп можно на вас повесить? Мотив у вас был, тело нашли у вас в доме…

— Но это не я! Это Петрушин!

— А Игонина?

— Он!

— По вашей заявке?

— Не было никакой заявки! Я всего лишь пожаловалась на Игонина… Меня никто никогда не бросал! А этот козел!..

— А Вероника вам чем не угодила?

— Вероника… Вероника слишком много знала… А вам не стыдно допрашивать пьяную женщину?

— Это мы еще посмотрим, женщина вы или чудовище?

— Что?!.. Мне нужен телефон! Я должна позвонить!.. Вы еще узнаете, с кем связались!..

Кольцова изрыгала угрозы, но Никита ее не слушал. Он спускался в подвал, практически не сомневаясь в том, что Вероника мертва.

Небо над Москвой темное, низкое, ледяной ветер дует прямо в лицо, и все равно тепло. Солнце свободы светило в душе, но Олег щурился, как будто оно слепило глаза.

Следователь говорил сухо, держался строго, даже холодно, зато своим решением вызвал шквал жарких эмоций. Обвинения с Олега не сняли, но в деле появился новый подозреваемый, и его выпустили под подписку. Он мог прямо сейчас отправляться домой. За вещами в камеру он возвращаться не стал, сразу на выход, к солнцу, к свободе!

А свобода началась сразу за воротами следственного изолятора. Трамвай проехал, позванивая, машина промчалась, едва не зацепив Олега.

— Подвезти? — спросил вдруг знакомый голос.

Олег обернулся и увидел полицейского лейтенанта. Бусыгин стоял на ногах крепко, пружинисто, дубленка расстегнута, шапки на голове нет. На Олега он смотрел с иронией бывалого мента, но при этом не пытался казаться крутым.

— С чего бы это? — косо глянул на него Олег. Не доверял он ментам. Тем более что от них одни только неприятности.

— Надо поговорить.

— Не о чем нам с тобой говорить.

— Как знаешь… — Никита пожал плечами, повернулся к Олегу спиной и неторопливо направился к своей машине.

Следователь не вдавался в детали, просто сказал, что в убийстве Игонина подозревается Кирилл Петрушин. А ведь Бусыгин с самого начала искал настоящего преступника.

— Постой! — выкрикнул Олег и тоже двинулся к машине Бусыгина.

Но лейтенант не остановился, просто махнул рукой, увлекая Олега за собой.

В салоне было тепло, уютно, приятно пахло хорошим одеколоном.

— Как настроение? — тронув машину с места, спросил Никита.

— Красочное. В серую клеточку.

С одной стороны, все хорошо, просто замечательно, но с другой — сколько времени зря потрачено. И тюремный опыт совсем не то, что требуется в жизни. Тем более что этот опыт мог выйти Олегу боком, если бы нарвался на каких-нибудь отморозков. К счастью, обошлось без насилия, беспредела в камере не было, соседи по нарам — вполне адекватные личности, хотя и не простые по характеру.

— Почему в клеточку?

— Потому что друзья в полосочку. И я к ним еще могу вернуться. Или нет?

— Игонина убил Петрушин.

— Он в этом признался?

— Найдем — признается.

— Не нашли?

— Ищем… И ты можешь нам помочь.

— Как?

— Ему нужна твоя жена. Поэтому он тебя подставил.

— Мразь! — не сдержался Олег.

— Он сейчас в бегах, но может сунуться к Елизавете.

— Пусть только попробует! — Олег точно знал, что церемониться с этой гнидой не станет. Скрутит ему башку, и вся недолга.

— Он очень опасен.

— Я тоже.

— Он убил Игонина, чтобы подставить тебя.

— Я это уже понял.

— Он убил Веронику, чтобы замести следы.

— Что?! — встрепенулся Олег. — Как это, убил? — Он просто не мог поверить, что Вероники больше нет.

— Задушил. И закопал… Для него что кошку убить, что человека…

— И откуда такие берутся?

— Он может убить Елизавету. И тебя. Ему терять нечего.

— И что нам делать?

— Ничего. Сидеть дома и не высовываться. И главное, смотреть в оба. Если заметите его, сразу звоните в полицию.

— А если я его своими руками?.. — Олег со всей силы сжал кулаки.

За Игонина он бы сказал Петрушину спасибо, даже несмотря на то, что мог надолго сесть по его вине за убийство. А вот Веронику он ему не простит… И за Лизу хотелось бы спросить по всей строгости понятий.

— Превышение пределов необходимой обороны — штука серьезная, — заметил Никита.