Отец поневоле - Дина Данич

— То есть ты не сможешь стать моей мамочкой?

— Нет, милый. Но я могу стать твоим другом.

— И ходить со мной гулять?

— Почему бы и нет? — осторожно отвечаю.

К счастью, такой ответ устраивает мальчика, и он важно кивает.

— Я поговорю с папой. Он разрешит нам видеться. А еще… Ты покажешь мне своего ребеночка?

Улыбаюсь и достаю мобильный. Первое же фото Платона вызывает у ребенка изумление.

— Он такой крохотный?

— Да, пока еще малыш.

Мы смотрим фото в галерее, затем видео, и, кажется, атмосфера окончательно разряжается, и я, наконец, выдыхаю с облегчением.

Поглядываю в сторону мужчин, но те увлечены беседой, так что решаю, что пока торопиться некуда.

— Давай играть в прятки, — предлагает Миша спустя какое-то время. Так как Назар предупреждал меня про охрану, я не переживаю и соглашаюсь. Отворачиваюсь, чтобы дать возможность Мише спрятаться и начинаю громко считать.

Площадка, на которой мы гуляем, огорожена высоким кустарником с одной стороны. Так что где именно прячется малыш не такая уж сложная задача. Но я решаю дать ему небольшую фору и иду в противоположную сторону, приговаривая:

— Где же Миша?

Когда между деревьев появляется незнакомый мужчина в темном, я не дергаюсь, уверенная, что это один из охранников Владимира.

— Отличная погода, чтобы сыграть в теннис, — говорит он, оказавшись достаточно близко.

— Простите? — удивленно переспрашиваю. Высокий незнакомец внимательно смотрит на меня и чего-то ждет. — Вы что-то сказали? — переспрашиваю я.

— Погода для тенниса, — медленно проговаривает он, и снова ожидание во взгляде.

— Извините, я не играю, — вежливо отвечаю. Уже собираюсь пойти дальше, но мужчина вдруг резко удерживает меня, не давая пройти.

— Ты вернулась к нему? Это правда? — требовательно спрашивает он.

— Я? Вы меня с кем-то путаете! — вырываюсь, оглядываюсь по сторонам.

— Ну, и дура. Зря только вытаскивал, — бросает мужчина, а затем скрывается за кустами.

— Полина! Ты меня не нашла! — раздается звонкий голос Миши, и я бросаюсь к ребенку.

— Да, ты выиграл, — нервно улыбаюсь и беру его за руку. — Пойдем-ка мы к папе. Кажется, он нас звал.

— Уже? Я не хочу! — канючит малыш, но у меня нет времени спорить с ним — нужно срочно поговорить с Назаром.

Вот только когда мы подходим к беседке, где были Емельянов и Адамиди, оказывается, что их там уже не двое…

Друзья, не забываем подписываться на мой профиль — чтобы не пропустить выход новинки про Мирона))

Стоит Полине с ребенком отойти, как Владимир буквально преображается. Вежливая приветливая улыбка пропадает.

— Обсудим дела? — предлагаю очевидное.

Емельянов ухмыляется и предлагает пройти в стоящую рядом беседку. Следующие полчаса мы и правда детально обсуждаем условия и нюансы, которые, казалось бы, были озвучены и проговорены не раз. И у меня создается странное впечатление, что все это — просто ширма. И я уже готов спросить в лоб, но тут появляется Олег и… Владимир неожиданно замолкает.

Затем медленно переводит взгляда на меня. А потом обратно на Полянского. Тот, кстати, довольно ухмыляется, скорее даже скалится и вальяжно проходит внутрь.

— Ну, здравствуй, Володя.

Емельянов довольно быстро берет себя в руки.

— Здравствуй. Какими судьбами?

— Да вот, должок за тобой вроде как. А отдавать ты почему-то не торопишься.

— И Назар тебе любезно решил помочь значит, — усмехается Владимир.

— Ты разве не в курсе, что я сам в состоянии найти любого, кто мне нужен? — лениво парирует Полянский.

— Неужели Палач вернулся в профессию?

Олег равнодушно пожимает плечами.

— У нас был уговор. Ты дал слово.

Емельянов мрачнеет и косится в мою сторону.

— Ты мог прийти ко мне в офис. Ни к чему было устраивать показуху, — цедит он.

— Вот какое дело, Володя, ты на активах моего папаши нехило нагрел руки. Так?

— Ответом ему молчание и весьма многозначительный взгляд. — Так, дорогой. Ты ведь знаешь, как я не люблю работать с необязательными людьми. А также с теми, кто почему-то решает, что проще устранить человека, чем платить по долгам…

Атмосфера резко накаляется, и до меня начинает доходить, что влезать в дела между этими двумя мне совершенно точно не хочется. Сказано не много, но мне хватает, чтобы сделать верные выводы и в который раз удивиться откуда у Зверева такие знакомства.

— Хорошо. Ты прав, — неожиданно соглашается Владимир. — Я действительно должен тебе. Чего ты хочешь?

На лице Олега появляется такое выражение, что мне становится не по себе. Так смотрит зверь на добычу, уже зная, что задерет ту в любом случае.

— Осмолов. У вас ведь есть общие темы.

— И? — напряженно спрашивает Емельянов.

— Мне необходимо озвучить всю цепочку? Если желаешь, то, конечно, — твой компаньон давно жаждет территорию Ржевцева. И так вышло, что хорошо знакомая тебе девушка замешана в некоторых финансовых манипуляциях этого товарища.

В этот момент у меня едва не падает челюсть. Какого черта?! Выходит, Полянский с самого начала планировал ЭТО?

Судя по тому какая досада отражается на лице Емельянова, друг Демьяна попадает точно в цель. И вот тут рождается вопрос — а так ли бескорыстна была его помощь Полине? Что если он знал заранее и просто прикрывался сыном, а на самом деле всего лишь выжидал момент, чтобы она вспомнила все.

— Допустим, я твой посыл понял. Что конкретно ты предлагаешь? — а затем переводит взгляд на меня. — Мог бы и сразу сказать, что у тебя такие связи, Назар. К чему было прикидываться дурачком?

Я благоразумно молчу, и краем глаза ловлю одобрительную ухмылку Олега.

— Так мы договорились? Нам нужен выход на Осмолова. И гарантии. Для Полины и ее семьи.

— Я вас понял, — цедит Володя. — Но если ты…

Договорить не успевает — на пороге появляется Полина с Мишей. На лице растерянность и испуг. Машинально вскакиваю и направляюсь к ней.

— Пап! Я выиграл! — между тем радостно выкрикивает пацан, бросаясь к отцу. — Я справился, а Полина не нашла меня.

Кажется, присутствие Олега смущает только Полю.

— Здравствуйте, — нервно произносит она, прижимаясь ко мне и глядя на татуированного мужика.

— Привет, — широко улыбается тот. Затем оглядывается на Владимира и кивает тому: — Жду звонка. Надеюсь, не придется прибегать к крайним методам, Володь. Ты же знаешь, как я это не люблю.