Предмет вожделения №1 - Анна и Сергей Литвиновы

Сейчас он не имел права ждать, потому что дело касалось не его самого, а Татьяны. Танюшки, которая была ему ближе, чем дочь.

И под вечер, когда спала жара, полковник отправился на станцию.

Там должен быть телефон.

…На станцию Ходасевич притащился весь в поту.

Еще раз позвонил Синичкину: «Пока ничего».

Набрал домашний Татьяны.

Проклятый автоответчик.

Накрутил мобильный номер.

Длинные гудки – и ни привета, ни ответа.

Позвонил по рабочему.

Раздался ласковый девичий автоматический голосок: «Агентство „Пятая власть“, ваш звонок очень важен для нас…» Наконец ответил человеческий голос.

– Мне, пожалуйста, Татьяну Садовникову, – пробурчал он.

– Как вас представить?

– Ниро Вульф.

– Простите, как?

– Мистер Вульф.

– Госпожа Садовникова в данную минуту находится в отпуске.

– Простите… Она не оставляла свои координаты?

– Нет. Что-нибудь ей передать?

– Если она вдруг появится, попросите ее срочно связаться с господином Ниро Вульфом.

– Хорошо, я передам.

И – безнадежные, ничего не дающие короткие гудки.

Валерий Петрович поковылял обратно в особняк, ругая себя на чем свет стоит.

* * *

– Мы вычислили его!

– Ты у верен?

– Так точно!

– Ну и где он ?

– В поселке Клязьминский.

– А точнее ?

В трубке поперхнулись.

– Точнее пока сказать не могу.

– А чего ж ты мне звонишь ?

– Мы ведем проверку конкретных адресов: где он может быть. Через пару часов мы его точно вычислим.

– Вот когда вычислишь, тогда и звони. Не дергай меня по пустякам. Понял, олух царя небесного ?!

– Так точно, – растерянно протянули в трубке.

Девятое июля, среда.

Вечер

«Что ж, сделано много», – без ложной скромности оценила свои успехи Татьяна. Фотки в Интернете размещены, двое потенциальных подозреваемых проверены. И времени только семь часов вечера. Вполне можно ехать к Валере и рапортовать о достижениях.

И пусть уж он, как полагается, сначала отругает ее за самоуправство, а потом, может, и похвалит.

Таня совсем было собралась брать курс на поселок Клязьминский, да что-то ее остановило. Какая-то иголка воткнулась в сердце, интуиция подсказала: что-то не то, как-то не так все…

«Но что же я сделала плохого – кроме того, что сбежала?»

Таня снова перебрала в уме все свои действия за прошедшие ночь и день: клуб «Киборг», салон красоты, фотосессия, размещение фоток в Интернете, разговор с Михаэлем из «Авто стиля»… Все вроде бы сделано грамотно. С выдумкой, с огоньком, с нестандартным подходом… Все идеально? Нет! Она не выполнила одного. Быть может, самого главного. Она не согласовала свои действия с Пашей.

«Боже, ну и идиотка!»

Хоть вечер был жаркий, Таню пробрал озноб. Ведь у Паши – такой же список, как у нее! А если Синичкин тоже встречался – или будет встречаться – с Лучниковым из «Киборга» или с Пилипчуком из «Автостиля»?

И задавать им те же вопросы, что задавала она?

«Черт! Как я могла об этом не подумать!»

Таня немедленно набрала домашний телефон Синичкина. Ну, разумеется: «Привет, дома никого нет»

И вдруг.., автоответчик оборвался на полуслове и раздался голос Синичкина: «Слушаю!»

«Привет», – чуть не вырвалось у Тани.

Но она промолчала и нажала на «отбой».

Она не такая дурочка, чтобы говорить по телефону, который может прослушиваться.

Теперь нужно молиться, чтобы не было пробок.

Чтобы добраться до Большой Дмитровки, прежде чем Паша куда-нибудь отправится. А в том, что тот не будет сидеть сиднем в четырех стенах, Таня не сомневалась.

* * *

Купить провизию в центре Москвы стало невозможно.

Продуктовые магазины лихо подменились тысячедолларовыми ресторанами, казино и бутиками. На место продмага на углу Дмитровки и Столешникова, куда Паша Синичкин бегал за колбасой и водярой, въехал «Хьюто Босс». Вообще-то хлеб и плавленые сырки Павлу требовались немного чаще, чем пиджаки за десять тысяч, поэтому марку «Босс» он проклял – отныне, и присно, и вовеки веков. Последним бастионом еды в центральных кварталах держался «Елисеевский», но теперь и он закрыт. Говорили, что всего лишь на ремонт, но на самом деле кто его знает. Может, после ремонта у «Елисея» провизии дешевле, чем устрицы и фуа-гра, не найдешь.

В такой ситуации холостяку Павлу ничего не оставалось, как питаться вне дома. Не считая утреннего кофе и вечернего чая, он заправлялся один раз в сутки – зато до отвала. Слава богу, деньжат, чтобы обедать на выходе, пока хватало. Конечно, не на понтовый «Краб-Хаус» (который лихо вытеснил, сволочь такая, со своего места милое кафе «Московское»), а на заведения более демократичные. Чаще всего Синичкин заправлялся в «Макдоналдсе». Когда начинало тошнить от канадских котлет, перебирался в «Прайм» в Камергерском.

В этот раз он выбрал для ужина студенческое кафе «Пироги» неподалеку от дома, на Дмитровке. Не слишком презентабельно – однако не пристало оперу (а в душе Паша по-прежнему считал себя опером) встречаться с агентом в крутых кабаках. Расплачиваться за двоих будет уж очень накладно. А каждому рассчитываться за себя, «сепаратно», – как-то не по-людски.

Ну, а обедать за счет агента – совсем уж западло. (Хотя Синичкин не сомневался: сейчас его информатор может без напряга оплатить счет и в «Краб-Хаусе», и в «Циркусе», и в «Мосте».) Паша завербовал Котомского в конце восьмидесятых, когда тому светил реальный срок за вымогательство. Нехитрые манипуляции с уликами позволили ограничиться условным наказанием. И обернулись вечной благодарностью Котомского – который время от времени постукивал Паше в течение всего периода, пока тот служил в краснознаменной милиции. Да и после, уже начав свой частно-сыскной бизнес, Синичкин пару раз обращался за помощью к Котомскому. И тот, сильно прибавивший в уголовном авторитете, охотно шел навстречу Павлу. Уважал его. А еще пуще – боялся, что расписки, написанные им когда-то о сотрудничестве с органами, вдруг всплывут.

Синичкин пришел в «Пироги» первым. Занял столик в углу.

Зал был почти полон – безусыми студентами, румяными студентками. Они потягивали пиво, ели мороженое и беззастенчиво кадрились друг с другом.