Адвокат дьявола - Эндрю Найдерман

— Понимаю, что вы хотите сказать, сэр.

Филипп нажал кнопку вызова лифта.

— Вы давно здесь работаете, Филипп?

— С тех пор, как только мистер Милтон купил здание, мистер Тейлор.

— Я только что узнал, что Харон живет здесь. Никогда бы не подумал. Он неразговорчив, — прошептал Кевин и улыбнулся.

— Да, сэр. Но он очень предан мистеру Милтону. Можно сказать, он обязан ему жизнью.

— Надо же? — Двери лифта раскрылись. — И как же это произошло?

— Мистер Милтон защищал Харона и добился его оправдания.

— Правда? Я об этом не знал. И в чем же его обвиняли?

— В убийстве своей семьи, мистер Тейлор. Бедняга был так подавлен смертью близких, что ему не было дела до того, что с ним будет. Мистер Милтон вдохнул в него новую жизнь.

— Удивительно…

— Можно сказать, что и со мной было то же самое.

— Неужели?

— Меня обвиняли в том, что я брал взятки у наркоторговцев, и чуть было не посадили. Мистер Милтон вытащил меня — он доказал, что это была подстава. Да, сэр, вы работаете на классного парня! Доброй ночи, мистер Тейлор!

— Вам тоже, Филипп, — сказал Кевин и вошел в лифт. Филипп улыбался ему, пока не закрылись двери.

Кевин так задумался, что, войдя в квартиру, не сразу заметил, что Мириам нет. Он поставил свой кейс, снял пальто, прошел в гостиную и налил себе виски с содовой.

— Мириам?

Кевин обошел всю квартиру. Мириам не оставила записки. Она же давно должна была быть дома, подумал он. Кевин вернулся в гостиную и стал ждать. Прошло почти двадцать минут, прежде чем открылась входная дверь и вошла Мириам — в его голубом банном халате с полотенцем на шее.

— Где, черт побери, ты была? — спросил он.

— О, Кев, я думала ты еще часа два не приедешь…

— Так и было бы, но разговор не сложился. Где ты была в таком виде?

— В пентхаусе… в джакузи, — пропела Мириам и направилась в ванную.

— Что?! — Кевин бросился за ней со стаканом виски в руке. — Ты поднималась в квартиру мистера Милтона и пользовалась его ванной?

— И не в первый раз, Кев, — спокойно ответила Мириам, сбрасывая халат.

Она осталась совершенно обнаженной. Ее кожа все еще горела от горячей воды. Она повернулась, изучая свое отражение, а потом отвела плечи назад, чтобы грудь поднялась.

— Как ты думаешь, аэробика пошла мне на пользу? Тебе не кажется, что бедра у меня стали стройнее?

— Что значит «не впервые»? Ты уже была там, Мириам? Ты никогда прежде не говорила мне об этом!

— Не говорила? — Мириам повернулась к нему. — Я точно говорила. — Она улыбнулась. — Я говорила тебе позапрошлым утром, но ты был слишком занят своими мыслями, чтобы услышать.

Мириам включила душ.

— Что? Подожди минутку. — Кевин выключил воду и схватил ее за руку. Он не был груб, но она вскрикнула так, словно он зажал ее руку в клещи. — Прости, дорогая!

— Да что с тобой происходит? — Мириам растирала руку, и по щекам ее струились слезы. — Ну вот, теперь синяк будет…

— Я же едва к тебе прикоснулся…

— Я не мужик, Кевин! Почему иногда ты бываешь таким нежным и романтичным, а потом становишься вот таким? Ты превратился в Джекилла и Хайда!

Кевин не отпускал ее в душ.

— Позапрошлым утром — это когда?

— Позапрошлым утром — это два дня назад, Кевин. — Мириам снова включила воду.

— Это я знаю. Не иронизируй. Это тебе не идет. Ты сказала, что говорила мне о том, что ходишь в пентхаус.

— У нас всех есть золотые ключи. И мистер Милтон сказал, что мы можем пользоваться джакузи, когда нам захочется. «Наслаждайтесь», — сказал он. Мы можем пользоваться джакузи, слушать стерео… мы часто туда ходим.

— Кто это — «мы»?

— Мы с Нормой и Джин. Подожди, я ополоснусь и приготовлю ужин. Я страшно голодная…

— Я не голоден. Я просто ничего не понимаю… Ты говорила, что позапрошлым утром мы занимались любовью…

Мириам посмотрела на него, покачала головой и вошла в душевую кабину. Кевин не отставал.

— Мириам? — Он рванул дверцу кабины.

— Что?

— Мы правда?

— Правда — что?

— Занимались любовью?

— Не знала, что ты занимаешься любовью так часто, что забываешь, когда и с кем это было, — отрезала она, захлопывая дверцу душевой кабины.

Кевин стоял и смотрел на нее через запотевшее стекло. Потом он перевел взгляд на стакан с виски в руке и быстро осушил его.

О чем, черт побери, она говорит?

Что, черт побери, с ними происходит?

У Мириам действительно остался иссиня-черный синяк на руке, такой большой и яркий, что Кевин почувствовал себя страшно виноватым. Он вернулся в гостиную налить себе виски. Он так задумался, что не заметил, как Мириам начала готовить ужин. Она по-прежнему была в халате. Но когда она потянулась за тарелкой в шкаф, рукав сполз, и он увидел синяк.

— Боже! Я не думал, что схватил тебя так сильно, Мириам.

— А следовало бы, — ответила она, не глядя на него. Мириам начала накрывать на стол.

— Может быть, тебе не хватает витамина С или чего-то такого… У тебя такие хрупкие капилляры…

Мириам молчала.

— Прости, Мириам… Мне страшно жаль…

— Все в порядке. — Мириам помолчала и взглянула на него. — Я забыла спросить, как прошел твой день?

Он ответил не сразу. С того момента, как он начал работать у Джона Милтона, Мириам каждый день задавала ему этот вопрос, но как только он начинал отвечать, она тут же перебивала его и говорила, что не нужно вдаваться в скучные детали. А ведь в Блисдейле она любила расспрашивать его о работе. Судя по всему, она переняла привычки Нормы и Джин и в этом отношении тоже, и Кевину это не нравилось. Они перестали делиться друг с другом важным. И теперь ему казалось, что каждый из них живет собственной жизнью, встречаясь только ради каких-то развлечений.

— Тебе действительно интересно? И я могу рассказать тебе что-то, не боясь, что ты сбежишь?

— Кевин, я лишь пытаюсь…

— Знаю, ты помогаешь мне расслабиться. Но ты же не гейша, Мириам! Ты — моя жена! Я хочу делить с тобой не только успехи, но и трудности. Я хочу, чтобы ты была частью моего дела, моей жизни. И я сам хочу быть частью твоей жизни!

— Я не желаю слышать ничего неприятного, Кевин, — твердо произнесла Мириам. — Просто не хочу. Мистер Милтон прав. Ты должен снимать свою обувь перед порогом и оставлять всю грязь снаружи. Наш дом должен быть нашим личным раем.