Адвокат дьявола - Эндрю Найдерман

Отсутствие у Мириам интереса к его работе удивляло Кевина, но со временем он стал думать, что стоит последовать совету мистера Милтона. Партнеры и без того постоянно обсуждали дела — и на работе, и в лимузине по пути на работу и домой. Было так приятно возвращаться домой, зная, что все волнения и проблемы можно оставить за порогом.

Не реже двух раз в неделю они отправлялись куда-нибудь ужинать с Дейвом, Тедом и их женами. Пол присоединялся к ним по выходным. Он говорил, что Хелен впала в настоящую кататонию. Пол никак не решался отправить ее в психиатрическую больницу, но, несмотря на присутствие сиделки, чувствовал, что долго не выдержит.

— Она больше даже не рисует, — говорил он.

Мириам спросила, не следует ли ей с девушками навестить ее, но Пол считал это бесполезным.

— Вы лишь расстроитесь…

Кевин обратил внимание, что одного лишь довода «вы расстроитесь» оказалось достаточно, чтобы женщины тут же позабыли о своем плане. После переезда в город Мириам перестала терпеть что-то обычное и житейское. И она избегала всего, что требовало хоть малейших усилий над собой или компромиссов. Ей разонравилось даже ездить к собственным родителям.

— Зачем нам толкаться в пробках по дороге туда и обратно? — говорила она. — Пусть они сами приедут в город. Это гораздо проще.

— Для нас, возможно. Но не для них, — возразил Кевин, но она его не слушала.

Кевин заметил, что дома они практически полностью перешли на замороженные продукты. Мириам стала покупать готовые блюда, а дома лишь разогревала и сервировала их. Когда-то она очень гордилась своими кулинарными способностями. Теперь об этом и речи не было — она была слишком занята для подобного. Если Кевин спрашивал, чем же она так занята, Мириам тут же начинала перечислять: спортзал, покупки, выставки и музеи, обеды в разных ресторанах, а еще уроки вокала. Так жили все девушки, кроме, разумеется, Хелен.

Если Кевин звонил из офиса, Мириам почти всегда не было дома. Ему постоянно отвечал автоответчик. Зачем ей вообще автоответчик, удивлялся он. Она никогда не перезванивала старым подругам по Блисдейлу. Мириам перестала звонить даже родителям — и своим, и его. Они звонили сами поздно вечером и жаловались. Когда же он спрашивал у жены, почему она себя так ведет, она смеялась и отделывалась отговорками: «Я была так занята… Но скоро я стану более организованной».

На все его жалобы у нее был один ответ: «Но разве ты сам не стремился, чтобы мы жили именно так? А когда я наслаждаюсь жизнью, ты начинаешь жаловаться. Определись, чего же ты хочешь!»

Кевин начал сомневаться в себе. Иногда он приходил домой, когда Мириам еще не вернулась. Он наливал себе виски с содовой, смотрел на Гудзон и думал. Не был ли он счастливее в прежней жизни? Какой была бы их жизнь, если бы у них появились дети? Мириам уже заговаривала о том, что им стоит переехать в более просторную квартиру и нанять няню для их первого ребенка.

— Норма и Джин собираются это сделать, — сказала она. — Дети не должны мешать родителям жить полной жизнью.

— Но тебе же это никогда не нравилось, — напомнил Кевин. — Помнишь, как ты всегда осуждала Розенблаттов и их отношение к воспитанию детей? Их детям приходилось чуть ли не записываться, чтобы встретиться с собственными родителями.

— Это другое дело! Филлис Розенблатт… скучная… Она не отличила бы картину Джексона Поллока от рисунка на обоях.

Кевин ее доводов не понял, но стоило ему заговорить на эту тему, как Мириам тут же ускользала. Ее поведение тревожило его все больше. Однако за день до начала процесса Ротберга что-то изменилось.

Вернувшись домой с работы, он обнаружил, что Мириам приготовила ужин. Она сменила прическу, распустила прямые волосы — так, как он любил. Встретила она его почти ненакрашенной, в одном из старых платьев. Стол был накрыт, горели свечи.

— Я подумала, что ты немного напряжен и тебе нужно расслабиться в домашней обстановке, — сказала она.

— Отлично! Что так вкусно пахнет?

— Цыпленок в винном соусе — ты же любишь…

— По твоему рецепту?

— Именно! Я сама приготовила цыпленка и еще яблочный пирог. Собственными руками, — добавила она. — Я никуда не ходила сегодня. Просто сидела дома и рабски трудилась на тебя, как преданная маленькая жена.

Он рассмеялся, хотя почувствовал в ее словах легкую нотку сарказма. Такой сарказм был более свойственен Норме или Джин, чем Мириам.

— И я люблю тебя за это, дорогая, — сказал он и поцеловал ее.

— После ужина, — мягко оттолкнула его она. — Сначала главное. Устраивайся поудобнее.

Кевин принял душ и переоделся. Выйдя в гостиную, он обнаружил, что Мириам разожгла камин, поставила на стол коктейли и закуски. Яркий огонь, хорошая еда, виски и вино помогли ему расслабиться. Он признался Мириам, что чувствует себя, словно снова вернулся в материнское лоно.

После ужина они выпили коньяка, а Мириам сыграла на спинете их свадебную песню. Песня была старой — ее любили его родители. И Мириам она тоже понравилась сразу, стоило ей ее услышать.

— Хочу показать тебе, чему я научилась на уроках вокала, — сказала Мириам и запела: — Я так люблю тебя… Неужели ты не ответишь на мою любовь?.. Ты мне так нужен… Так нужен…

На глаза Кевина навернулись слезы.

— Мириам, я так много работаю. Я почти забыл, для чего все это. Это для тебя. Мне ничего не нужно без тебя!

Он поцеловал ее, поднял на руки и отнес в спальню. Все было так прекрасно. Все сомнения, все вопросы мгновенно исчезли. У них все будет хорошо. Жизнь будет замечательной, как он всегда хотел и на что всегда надеялся. Мириам осталась прежней, и они все еще любят друг друга. Он начал раздеваться.

— Нет, подожди, — сказала она, садясь и наклоняясь к нему. — Давай сделаем так, как в среду вечером.

— В среду вечером?

— Ну, когда мы вернулись домой после ужина с Тедом и Джин. Только не говори мне, что ты опять все забыл!

Кевин улыбнулся. Мириам начала расстегивать его рубашку.

— Я раздела тебя, а потом ты раздел меня, — шептала она, продолжая разыгрывать сцену, которую он, хоть убей, не мог вспомнить.

Во время слушаний все сотрудники фирмы побывали в зале суда. Даже секретаршам позволили отлучиться на несколько часов, чтобы понаблюдать за юридической битвой. Удивительным было лишь то, что сам мистер Милтон в суд так и не пришел. Ему вполне достаточно было тех отчетов, которые к нему поступали. А больше всего Кевина беспокоило то, что прийти отказалась и Мириам. Она удивила его в самый первый день. После завтрака она заявила, что не придет в суд. Кевин надеялся, что до завершения процесса она изменит свое решение.

Боб Маккензи начал процесс медленно и методично. Он изложил свою теорию, привел все аргументы и факты, которые считал убедительным доказательством вины. Кевин подумал, что это очень разумный прием — четко структурировать свое выступление и приберечь клинические доказательства и результаты судебной экспертизы напоследок. Маккензи говорил размеренно и уверенно. Он производил впечатление зрелого, опытного юриста, и это заставило Кевина еще более остро почувствовать свою молодость и относительную неопытность.