В слепой темноте - Энни Янг

Я не поняла, они знакомы что ли? Откуда эти двое знают друг друга?

Посмотрев сначала на Игоря — он с невозмутимым видом ест и не видит мой направленный на него пронзительный взгляд, — поворачиваю голову вправо, чтобы лучше рассмотреть на сей раз ЕЕ профиль. Замечаю на левой скуле небольшой продолговатый шрам, но при этом эта маленькая деталь ничуть не портит милое личико девушки. Светлые волосы стянуты резинкой в высокий хвост, передние пряди легкими волнами ниспадают у лица. Невесомое касание к ним пальцев — и те уже заправлены за ухо.

Когда Мари замечает мое настойчивое к ней внимание, я не нахожу ничего лучшего, чем сказать ей:

— Привет, я Алекс, — и протягиваю руку.

— Рада знакомству, Маша. — Скромно улыбнувшись, девушка пожимает мою ладонь, а затем просто оставив мою вопиющую бестактность без внимания, нисколько не обидевшись, возвращается к салату. Поистине очаровательное создание. Кажется, я кое-кому нашла потенциально возможную девушку.

Только вот, другой вопрос: что связывает моего… то есть Игоря с этой утонченной барышней, в чьих повадках, движениях и умении держать себя то и дело проскальзывает неподдельное изящество и естественная, весьма очаровательная непосредственность? Не может же она в самом деле быть еще одной его бывшей? Или может?

Прежде чем окончательно погрязнуть в пучину бесполезных беспокойных, выворачивающих бедную меня наизнанку дум, я заставляю себя отбросить все эти навязчивые мысли, не имеющие под собой логически аргументированных оснований. Нет, ну правда, не может она быть в его вкусе! Кто-то другой — да, но точно не она, не этот белокурый ангел. С такой даже поругаться не получится, бесконфликтная она, необидчивая, сразу видно. Нет, отнюдь не скучная, скорее даже загадочная, но все равно мой Игорь… в смысле ПРОСТО Игорь не может жить без "ненормальности", если так можно выразиться. Ника та ведь еще стерва? Стерва! Без сомнений! Я тоже не божьим одуванчиком была, местами даже сумасшедшая и неуравновешенная, но как раз такой характер — магнит для парня, сидящего по левую руку от меня и ничего не подозревающего о том, кем в данный момент заняты все мои мысли.

Нет, я поистине уникальный человек, и это выражается отнюдь не в лестной или горделивой форме, нет в этом абсолютно ничего хорошего, потому как моя "уникальность" — это сплошной адский набор качеств, где главными моими "достоинствами" являются чрезмерное душевное самокопание, нелогичные поступки и проявление непостоянства, и даже неуравновешенность имеет место быть. В одну секунду меня волнует одно, в другую уже заботит другое. Говорю же, я чертовски непостоянна, нелогична и… что уж говорить, я давно об этом твердила: чокнутая я и ненормальная!..

После громких тостов и вручения подарков, наша компания плавно перетекает в просторное помещение хозяйской библиотеки.

— Мария недавно, вот буквально этим летом окончила университет, теперь она полноценный филолог и ценный помощник в моей книжной обители. Я вот начал перестановку книг на днях, хочу внести кое-какие изменения, пару шкафов дополнительных прикупил, так она, маленькая, юркая госпожа, помогает мне с расстановкой изданий на полках… — сидя в кресле, сообщает Николай, но я не дослушиваю, немедля ступаю к многочисленным стеллажам, сверху до низу забитые пахнущей старой бумагой художественной литературой. Прекрасный мир в одной комнате, чего еще можно желать? Наверное, не следовало лишать себя большинства книг. Да, они о любви, но… о чужой. Это естественно, что люди пишут о любви, говорят о любви и испытывают это самое чувство. Неправильно — пытаться от нее отгородиться. Она есть везде. Она вокруг. Она живет в людях, ею дышат, словно воздухом. Неизбежно, не так ли? Вот и я наконец-то это осознаю. Осознаю, что любовь должна быть в этом мире, иначе… нет смысла, нет человека.

Тогда неужели меня нет? Кто я теперь? И где себя искать? Что я делаю не так? В какую сторону двигаться? К любви? Нет, там больно, тогда куда?

Мои пальцы замирают на одной из тяжеленных английских томов, я сглатываю ядовитый ком в горле и поспешно оглядываюсь. Нет, никто не заметил мой отстраненный вид, никому нет до меня дела, все о чем-то оживленно говорят, это хорошо.

Что со мной? Боже, я потерялась! Не знаю, куда идти!

Прекращай паниковать, Алекс! Не смей думать о чем-то подобном. Оставайся такой же холодной, какой была до сих пор. Не надо возвращаться! Слышишь?! Не надо!

Я выныриваю из этого тревожного состояния и делаю глубокий вдох, чтобы привести чувства в порядок. И есть ли эти самые чувства? Чтобы убедиться, затаив дыхание, вновь прислушиваюсь к себе и… всё правильно, ничего не обнаруживаю.

Отмираю и отхожу к окну, поднимаю глаза к небу. Ясному ночному небу с россыпью мелких чарующих звезд.

Не знаю, сколько я так стояла и завороженно сверлила неотрывным взглядом ночь за стеклом, но вдруг сзади подходит Николай Геннадьевич, и я невольно вздрагиваю, ощутив чужое касание на плече.

— Александра, я наблюдал за вами весь вечер. И наконец понял, что с вами не так, — серьезно заявляет мужчина, встав подле меня. — Вас отчего-то покинула жизнь, не поймите меня неправильно.

— Жизнь? — Я бы смутилась, будь этот разговор часа… полтора назад, когда я металась в сомнениях, но сейчас я лишь равнодушно вскидываю бровь, выражая легкую наигранную заинтересованность.

— Да, ваши глаза потускнели, — замечает хозяин особняка. Что там Миша говорил о боли в глазах? Что ее видят все неравнодушные? — Отчего, не расскажете? — делает мягкую попытку меня разговорить, но я не даюсь.

— Простите, но вы ошиблись, со мной всё хорошо. Я чувствую себя прекрасно, — нарочито жизнерадостным тоном заявляю я. — Но я ценю вашу заботу, вашу участливость, благодарю. Однако сегодня ваш день, и это остальным, в том числе и мне, следовало бы проявить элементарную вежливость и поинтересоваться у вас, как вы, как ваше здоровье, нравится ли вам общество, собравшееся здесь в такой радостный для вас день. Может, мы все вам уже давным-давно наскучили, а вы настолько добры и тактичны, что никогда нам об этом и не скажете, — я все превращаю в шутку. И да, как и следовало ожидать, Николай улыбается и больше не заговаривает на ту, неприятную для меня тему. Мы говорим о литературе, об Англии, о Марии, которая, оказывается, замужем, но увы — похоже, собирается разводиться. Должно быть, у нее за плечами непростая история. Я вспоминаю шрам на скуле и интуитивно прикладываю этот факт к разводу. Не может же быть, что бы она… Забудь, Алекс, не твое это дело!

Спокойно рассуждающий на тему Англии двадцатого века, Николай вдруг спотыкается на слове и, едва не выругавшись, выдает:

— Совсем забыл, Александра, вас просил зайти в фотолабораторию ваш дед. Еще четверть часа назад. Не знаю, зачем, но говорил, чтобы вы там его нашли.

— А он разве не здесь? — Я оглядываю библиотеку, но деда не нахожу. Замечаю читающих в соседних креслах Марию с Софией, но больше никого. — А где…

Игоря тоже нет.

— Вы правы, все рассыпались по дому, как муравьи. Игорь полчаса назад отлучился по случаю важного звонка из Италии, с тех пор вот не появлялся. А дед ваш час исследовал все имеющиеся в доме комнаты, остановился в фотолаборатории. Весьма интересная личность, — усмехается он, — неординарная. Такие как Лев мне весьма импонируют, с ними никогда не бывает скучно.