Тайны старого Петербурга - Мария Жукова-Гладкова

– Не хочет, стервец, подниматься, так и сидит внизу.

Охранники Рашидова, ошеломленные увиденным, оглядывали мансарду, бормоча себе под нос: «Ну ни хрена себе! Во дают!»

– Эти с тобой, Марина? – спросила Анна Николаевна, поводя дулом автомата в сторону вновь прибывших.

Я не успела ответить: вошел запыхавшийся после подъема на шестой этаж папа Сулейман – он явно не привык к таким пешим прогулкам. Рашидов обвел взглядом открывшуюся его взору картину и попросил меня представить его бравым старушкам.

– Мои соседки, – сказала я.

Анна Николаевна тут же упомянула о своем боевом прошлом. Ольга Николаевна тоже похвасталась, что была в народном ополчении, а потом помогала в госпитале, где хирургом работала старшая сестра.

– Марин, принеси чего-нибудь выпить, – очнулся Иван Петрович.

– Сулейман Расимович, – обернулся один из парней, стоявших у стены, – скажите вы этим сумасшедшим…

– Молчать! – рявкнул Рашидов; он снова оглядел всю нашу компанию и громко расхохотался. Охранники последовали его примеру. Картина была достойна кисти художника.

Наконец папа Сулейман отдал распоряжения своим людям. Двоих, стоявших у стеночки, повели вниз, третьего вытащили из квартиры на пятом этаже. Старушки Ваучские, подхватив Ивана Петровича, отправились домой – «отпаиваться корвалолом», как выразилась Анна Николаевна. Меня Рашидов попросил задержаться. Сережка стоял рядом.

– Пойдемте лучше к нам, – пригласила я Сулеймана Расимовича. – Чего тут стоять-то?

Рашидов согласился, и мы спустились к нам. Папа Сулейман, наверное, никогда не бывал в коммунальных квартирах, поэтому вид нашего жилья – да еще в его нынешнем состоянии – произвел на него сильное впечатление. Один из телохранителей неотступно следовал за ним.

Кухня была временно занята, так что я пригласила гостя в комнату.

– Здесь живешь? – спросил он.

Я кивнула. Рашидов покачал головой и уже хотел открыть рот, как зазвонил телефон. Я посмотрела на часы. Нам в такое время звонить никто не мог. Но в свете последних событий…

– Вам могут сюда звонить? – спросила я у Рашидова.

– Но кто же знает, что я здесь? – усмехнулся он. – Я сам не думал минуту назад, что пойду к вам в гости. И у меня же сотовый. Бери. – Он кивнул на аппарат.

Только я направилась к нему, как он замолчал. И тут же вновь зазвонил.

– Сережа, возьми ты, – велела я сыну.

Ребенок взял трубку и поднес к уху. Затем повернулся ко мне:

– Обещают завтра с утра начать присылать папу по частям, если не заплатим.

– Пусть присылают, – кивнула я.

Сережка сказал: «Присылайте» – и повесил трубку. Сулейман Расимович очень заинтересовался услышанным. Я вкратце обрисовала ситуацию, правда, не сказала, при каких обстоятельствах Женя попал в заложники. Папа Сулейман спросил, чем занимается мой бывший.

– Инженер, – пожала я плечами. – Устанавливает системы видеонаблюдения.

Но Рашидов не отставал и пожелал узнать место работы бывшего. Название фирмы я не помнила, только примерное местонахождение. Папа Сулейман попросил дать ему все телефоны бывшего. Это сделал Сережка.

– Если вы вдруг решили мне помочь, – обратилась я к папе Сулейману, – то не нужно этого делать. Спасение утопающих – дело рук самих утопающих. Пусть бывший выкручивается сам, как хочет. Я вообще не понимаю, почему выкуп требуют у меня. Мы практически не общаемся, и мне просто негде взять такие деньги. Чего ж не потребовать все с Белоусовой?

Рашидов внимательно посмотрел на меня.

– Ты или очень хорошая актриса, или в самом деле пребываешь в полнейшем неведении. Райка Белоусова – дочь Могильщика.

Я раскрыла рот и выдала что-то типа «э» или «м-м-м». И тут вспомнила, что в первый свой приезд к нам Валерий Павлович называл свою фамилию, но я даже не могла предположить, что высокая тощая Раиса – дочь маленького коренастенького Боровичка. Затем в голову ударила мысль: значит, Женя не у Валерия Павловича? Если Белоусовой тоже звонили (а она уже обратилась в милицию), это не может быть ее отец и его люди. Я спросила у Рашидова:

– Так, может, нас с ней вначале перепутали? А теперь требуют деньги с обеих?

Папа Сулейман попросил пояснить мою мысль. Я пояснила: раз Могильщик, то есть Валерий Павлович, в последнее время часто появлялся в нашей квартире – Женя тоже приезжал не раз и даже участвовал в выносе тел, – а я с Белоусовой примерно одного возраста, значит, кто-то мог подумать, что я – это она.

Сулейман Расимович задумался. Потом заметил, что если человека берут в заложники, то обстановку предварительно изучают, а таких идиотских ошибок быть не должно. Я сказала, что это папа Сулейман, возможно, знакомится с теми, кого берет в заложники, а также с их родными и близкими, а тут, наверное, работал какой-то идиот, потому что только идиот мог взять Женю в заложники. Рашидов же не знал, что Женю взяли случайно.

Папа Сулейман пожал плечами и пообещал разобраться. Зачем ему это, я не понимала. Ему-то что с этого? Даже если и вздумал показать себя рыцарем передо мной (тешила я себя такой мыслью), так зачем? По-моему, я ясно дала понять, что не стоит стараться. Из-за бывшего я не намерена напрягаться и влезать в долги.

Сережка вовсю зевал и с трудом сдерживался, чтобы не заснуть в кресле, слушая наши разговоры с дядей. Дядя это заметил и сказал Сережке, чтобы «присматривал за мамой». Затем откланялся и обещал заглядывать.

Я закрыла дверь за папой Сулейманом с телохранителем и в очередной раз с трудом добралась до постели. Старушки Ваучские и Иван Петрович уже спали.

Засыпая, я подумала: кто же все-таки залез сегодня в мансарду и по-чьему приказу? И кто взял Женю?

7 июля, вторник

Мы всей квартирой спали до часу дня. Потом еще несколько часов приводили себя в божеский вид, завтракали, пили кофе и обменивались впечатлениями.

Рассказ моих соседей не занял много времени. Просто-напросто Анна Николаевна, как и в других экстремальных ситуациях, нашла в себе силы прийти на помощь нашим. Не рассчитывая больше ни на кого, она достала припрятанный автомат и пошла в мансарду. Интуитивно протянула руку к выключателю – и лампочка загорелась. Все находившиеся в мансарде замерли, но наши опомнились первыми. После чего молодые люди под дулом автомата, всегда являющегося убедительным аргументом, проследовали к стеночке. Ольга Николаевна отобрала у одного из молодцев пистолет. В общем, теперь в нашей квартире имелись три ствола.

Мы с Сережкой рассказали про обнаруженный потайной ход. Сын сгорал от нетерпения – хотел исследовать подземный ход и выяснить, куда он ведет, что в нем спрятано.

– М-да, интересно, – медленно проговорила Анна Николаевна. – Оля, ты не помнишь, маменька что-нибудь рассказывала про потайную лестницу?