Кольцо времён. Проклятие Сета - Анна Сешт

Он тихо рассмеялся.

– Вы уже не уйдёте отсюда… как и я…

Ночь содрогнулась от их криков. Ожившие тени ночи терзали их. Упуат всё же отозвался ему, дал немного времени…

Он едва сумел подняться, удерживаясь за каменный уступ, равнодушно глянул на осквернителей, отбивавшихся от тёмных теней-псов. Только бы успеть…

Знакомая тропа словно сама ложилась под ноги, и чужая воля мягко подгоняла его, торопила к укрытию. Он знал, что заклинания не хватит надолго, что по его следу придут. Почему она вела его в свою последнюю обитель? Может, потому что больше было некуда идти…

Старое святилище маскировало потайной вход в туннели. Спотыкаясь, он спустился в скрытые переходы, вслепую прошёл по пути, который знал даже лучше, чем своё жилище, и бессильно опустился у дверей.

Печати были сорваны. Двери – распахнуты. Кто-то успел сюда раньше, чем он.

В умирающем теле уже не было сил. Он попытался приподняться, опираясь на руки… За спиной он слышал приближающиеся голоса. Нужно было засыпать проход, но тело не слушалось… Боги, неужели он так и не исполнит свой долг до конца!..

Знакомая лёгкая рука коснулась его плеча. Вскинув голову, он встретился взглядом с той, что уже не ходила тропами живых. Её мягкий голос он скорее ощутил, чем услышал.

– Ты сделал всё, что мог… Войди. Дай себе отдых… Мы будем вместе…

Её светлый силуэт истаял. Полыхнуло жаром. Показалось или он в самом деле увидел двухвостого пламенного пса, устремившегося в тёмный коридор? Чей это был дикий крик – разве такой могла исторгнуть человеческая гортань?..

Несколько шагов от входа до погребения показались длиннее, чем весь его путь сюда. Обессиленный, он обнял её саркофаг, коснулся губами высеченного в дереве лица. Кольцо тускло блеснуло в полумраке, и он чуть улыбнулся, вспоминая…

Истошные крики смолкли. Как во сне, он слышал её шаги. Она вошла жарким порывом ветра, обжигающим дыханием пустыни, и двери захлопнулись с тихим скрежетом. В темноте гробницы своим меркнущим взором он едва различал её зыбкий светящийся силуэт.

Боли не было, когда дыхание пустыни иссушило плоть на его костях, сохраняя его умирающее тело для вечности. Его имя было музыкой в её устах, сладостным зовом из-за грани.

– Анх-Джесер…

Год 2019, Каир

– Эта женщина была могущественной колдуньей, повелевающей пламенем и песками… И чудовища пустыни ходили за ней по пятам, пожирая её врагов… И зверем ластился к её ногам огонь…

– А этот! Кем был этот?..

– Великая жертва… во имя царской дочери… Страшная смерть… И огонь пустыни… ласкал изнутри его кости…

– Яшка! Да что с тобой такое!

Голос Борьки прорезался сквозь жаркое марево, сквозь хор далёких голосов. Войник не помнил, как оттолкнул друга, как снял один ящик с другого. Он сдирал плёнку, сбивал пальцы в кровь, пытаясь отодрать злополучную крышку.

– Нам же голову за это снимут! – воскликнул Борька, мечась рядом.

– Это важно, – отрезал Якоб. – Лучше помоги.

Голос был чужим, хриплым. Борька испуганно отшатнулся, как будто во взгляде Яши сейчас отражался кто-то другой. Друг не решился спорить – молча ушёл куда-то в темноту запасников. Войник остался у ящиков, буравя взглядом маркировку. Перед внутренним взором проносились образы – залитый серебром луны некрополь. Тёмные проходы. Пожар в особняке. Кости ныли чьей-то чужой болью, и не хватало воздуха.

Борька вернулся с инструментами, сложил их перед Яшей.

– Зачем тебе эти ящики? – обречённо спросил он, садясь рядом. – Ты же и так знаешь, что там. И это не дневники.

Якоб и сам не мог объяснить эту насущную необходимость взглянуть на содержимое контейнеров. Знал только, что всё это было чертовски важно и к тому же – как-то связано с его видениями. Обрывочные фрагменты пока не складывались в единую картину. Да и как объяснить другу, пусть и давнему, что он увидел? Борька скажет, что ему мозг с жары замкнуло – и будет в чём-то прав.

Со вздохом он поднялся и пошёл расковыривать крышку.

– Так. Отойди, тут нужно работать аккуратно, – строго сказал Борька, оттеснил его и с видом заправского взломщика приступил к вскрытию. – Надо же по науке, в маске, в перчатках, а у нас ничего при себе… В останках бывает грибок или ещё что специфическое…

– Спасибо тебе, – искренне проговорил Яша.

– Да ну, – отмахнулся друг. – Но напугал ты меня крепко. Ты б себя видел – даже не отзывался! Сидел, глазами вращал, бормотал что-то…

Войник прикусил язык, не спеша делиться новыми открытиями. Крышка наконец подалась, и они посветили внутрь.

«В общем, оба этих тела для выставки совершенно не подходят, разве что для анатомической. Чрезвычайно плохо сохранились, и к тому же, как бы это объяснить… дошли по частям», – Яша вспомнил слова ныне покойного Артура Стоуна, лорда Карнагана.

Перед глазами вспыхнул другой образ – низкий тёмный зал гробницы, руки, обнимавшие деревянный саркофаг. Инстинктивно Войник потянулся, взял одну из обломанных иссушенных временем рук – Борька даже остановить его не успел – и поднёс к свету. На ней не хватало пальца.

– Здесь же было кольцо, – растерянно произнёс он. – Печать из электрума. Такая же, как этот чёртов перстень Карнаганов.

– Ну, друг мой… – Борька вздохнул, развёл руками. – Знаешь сколько до нас грабителей постарались?

– Но гробницу вскрыли предки лорда Карнагана. И она была нетронутая, так?

– Ага.

– И этого второго кольца в коллекции не значится. Или кто-то плохо провёл инвентаризацию, – Яша нервно усмехнулся, поспешно положил руку обратно.

– Да с чего ты вообще взял, что там было второе кольцо? – удивился Борька. – Я видел списки. Ничего подобного. Ну а что палец у него обломан – так это не редкость.

– Давай второй тоже вскроем, раз уж мы здесь.

– Блин, Яшка…

– Ну а что? Всё равно же дневники искать.

Бормоча что-то не очень приятное в адрес друга, Борька принялся аккуратно вскрывать второй ящик. В груди нехорошо кольнуло, и вспомнился сон, когда из ящика вылезала, собирая себя по кускам, мумия царевны. Теперь Яша знал её имя – если, конечно, мог доверять своему воспалённому разуму.

Таа Нефертари.

И если верить всё тому же воспалённому разуму, «Анх-Джесер» тоже не было просто мороком, случайным набором звуков. Так звали этого человека, в чью жизнь он случайно заглянул. Жреца? Стража? Архитектора гробницы?..