Кольцо времён. Проклятие Сета - Анна Сешт

Голова шла кругом – иссушенные останки настойчиво нашёптывали историю их обладателя. Если бы Яша умел рисовать, он бы даже изобразил его лицо – так отчётливо увидел. И лицо царевны. Да, теперь он с уверенностью мог сказать, что реконструкция профессора Тронтона практически полностью соответствовала действительности. Вот только Войник видел царевну глазами Анх-Джесера, а чувства, которыми были окрашены воспоминания, не под силу было запечатлеть ни в одной реконструкции. Для архитектора – или кем он там был – Таа Нефертари была чудом. Воплощённой богиней. Такое не зарисуешь…

– Ну, доволен? – спросил Борька, кивнув на ящик с частями мумии. – Тут вот руки не хватает и головы – они ещё не вернулись из Москвы с выставки. Ждём со дня на день, если таможня и Служба Древностей не задуркуют. Помнишь же, по завещанию лорда Карнагана коллекция передаётся в музей, полностью.

– Ага… – Якоб рассеянно кивнул, глядя на иссушённые конечности, вспоминая свои кошмары. – А ступни у неё почему не хватает? Мумию же вроде целой нашли, нет?

– Может, при переезде потерялась. А может, на целебные порошки пустили, – Борька нахмурился, покачал головой. – Дикие люди.

Войник невольно вздрогнул, когда вспышкой пронеслись обрывки чужого воспоминания. Званый вечер, салон. Снятие покровов. Расчленение мумии. Эти люди что, прямо там же жрали порошок из тела царевны?! К горлу подкатила тошнота. Он откашлялся, схватился за край ящика, потом, подчинившись неведомому порыву всё той же чужой памяти, коснулся мёртвых сухих пальцев. Разум сыграл странную шутку – он словно коснулся тёплой живой ладони… и быстро отдёрнул руку. Вдруг уцелевшей кистью царевна сейчас возьмёт да и утянет его?.. Ну, не в ящик к себе, конечно, но куда-то в очень неприятное место…

Вопросов было всё больше. Во что бы то ни стало он должен был взглянуть на дневники. Интересно, кстати, а чьими глазами он видел тот вечер в особняке?..

– Слушай, Борька. Помнишь, ты рассказывал, что в раскопках участвовали художники. Зарисовывали находки. У Карнаганов же сохранилось что-то такое?

– Да. Профессор Тронтон изучал зарисовки. Чертовски хорошие, надо сказать, хотя этим рисовальщикам явно не хватало знаний древнеегипетского, – Борька потёр переносицу, поправил очки. – По идее, всё должно быть здесь, вместе с погребальной утварью. По маркировке не вспомню сейчас – давай искать.

Египтолог не позволил ему трогать утварь – сам аккуратно перебирал стопки пожелтевшего льняного полотна, глиняные сосуды, бережно упакованные в стружке, деревянные ларцы. Вслух по памяти перечислял какие-то инвентарные имена и названия предметов на смеси русского и английского. Они провозились чёрт-те сколько времени, но, увы, ни дневников, ни зарисовок конца девятнадцатого века нигде не оказалось.

Якоб крепко выругался от досады, заслужив укоризненный взгляд Борьки.

– Ну и как теперь быть? – спросил Войник то ли у друга, то ли у пары мумий, упокоенных в музейных ящиках.

Египтолог поскрёб в затылке, вздохнул.

– Ладно, помоги мне тут прибраться. А потом пойдём злоупотреблять моим служебным положением…

– В каком смысле?

– Вломимся в кабинет профессора. Потому что если где ещё и могут быть эти заветные бумажки – то только у Тронтона. При условии, что он их с собой не увёз. Но, чёрт возьми, я готов был поспорить, что он всё упаковал как надо… это же чужая собственность. Он же чертовски щепетильный. – Бормоча это, Борька уже бодро запаковывал ящики. – Вот угораздило ввязаться…

– А кабинет-то где? В музее?

– Нет, если бы. Тронтон преподаёт в Американском университете…

– В американском? – перебил Яшка и округлил глаза.

– Так точно, но не переживай – от Америки в нём лишь название и финансирование, – рассмеялся Борька. – Придётся тебе потерпеть ещё одну гонку на местной колеснице. А по дороге руки помой, антрополог-любитель.

Яша и сам не ожидал, что за просмотром документального кино о жизни древних египтян и копанием в запасниках прошло столько времени. Был уже поздний вечер, когда они с Борькой сели в такси. Друг не предлагал отложить всё до завтра – понимал, что дело серьёзное, да и сам, похоже, был озадачен не на шутку. А если ещё и утро вспомнить – обнаружение мёртвого охранника, речь Ясмины… В общем, это был очень долгий и тяжёлый день для всех них.

В университет их пустили по Борькиному удостоверению – он быстро объяснил охране что-то по-арабски, и те пропустили, не слишком даже любопытствуя. В конце концов, египтолога тут явно знали.

От экскурсии приятель воздержался и повёл друга заповедными тропами местной профессуры. По пути им почти никто не попадался, а кто попадался, не удивлялся, как и охрана. Всё-таки Борька был ассистентом профессора, не абы кем.

Бредя по служебным коридорам за другом, Якоб пытался сосредоточиться на задаче. Прочитать дневники мертвеца и разобраться, кто там так сильно невзлюбил семейство Карнаганов и за что. Желательно при этом и самому не попасть под раздачу. Свои собственные глаза Войнику нравились гораздо больше, чем древнеегипетский символ.

А ещё – нужно было каким-то образом заключить «пакт о ненападении» с мёртвой колдуньей не первой свежести, пока она не спалила незадачливого журналиста к чертям собачьим, как гостей того праздника в особняке… «С Таа Нефертари», – инстинктивно поправил себя Яша. У мумии было имя, и теперь думать о ней как о человеке, а не о каком-то безликом ужасе было всё-таки легче. Сроднились они, что ли? Или это всё древний архитектор виноват? Войник ловил себя на том, что эта история, обрастающая всё новыми подробностями, уже не была чьей-то чужой. И у него, Якоба, было в этих событиях какое-то своё место. Это по-своему завораживало… и вместе с тем пугало – пугало даже сильнее, чем ожившие мумии.

Другая часть его, более разумная, уже скучала по обычной жизни, по мерзкой, но родной весне – по лужам, простуде, горячему кофе на ходу. Даже по суровому взгляду начальства, не к ночи оно будет упомянуто. Разве ж Якоб мог подумать ещё пару недель назад, во что превратится интересный материал для статьи?..

– Не волнуйся, сейчас всё устроим в лучшем виде, – подал голос Борька, успокаивая то ли Яшу, то ли себя самого. – Тебя прям не узнать – такой молчаливый…

– Я строю планы на будущее, – отмахнулся Войник.

– Светлое, надеюсь?

– Нефильтрованное, – буркнул Якоб.

– Зато ты только подумай. Это ведь самое настоящее приключение! Как у Хаггарда.

Яша невольно остановился, удержал мрачное: «Если выживем». А то вдруг слова станут пророческими? Недоверчиво он посмотрел в открытое лицо друга. Нет, Борька и правда говорил без всякого сарказма. Он отчаянно бодрился – старался не думать об убийстве охранника Ахмеда, о таинственных врагах Карнагана и тёмной истории с коллекцией. Борька при всех своих стремлениях к древности всегда мыслил трезво и не мог не осознавать опасности. Но исследовательский интерес для него, похоже, перевешивал всё. Соприкосновение со стариной, защита исторических ценностей от чёрных дельцов. Может, он и впрямь хотел почувствовать себя героем романов Хаггарда. Или первопроходцем египтологии, когда наука была ещё у истоков. И к тому же для него ведь не существовало ни монстров, ни до ужаса реальных голосов из прошлого – только факты. А факты, пусть и пугающие, позволяли удерживаться в здравом уме. Их можно было осмыслить, «пощупать».