Бандитский Петербург. 25 лет спустя - Андрей Константинов

«Новая волна» не брезговала и квартирными разбоями, и грабежами на авторынках. Оружие применялось крайне редко, и это было из ряда вон выходящим событием как для самих бандитов (только-только начинающих так себя называть), так и для правоохранительных органов. В те времена больше всего ценилась физическая сила и умение вырубить противника с одного удара. Жертвы рэкета зачастую ничего не получали взамен – реальная охрана их предприятиям от других команд стала предоставляться несколько позже. Тогдашнее милицейское руководство неоднозначно относилось к существованию бандитских рэкетирских группировок. Большинство высоких чинов считало, что эти структуры не представляют серьезной опасности для общества, поскольку совершают посягательства в основном в отношении лиц, извлекающих доходы неприемлемыми для коммунистической идеологии методами. А задача борьбы с организованной преступностью перед правоохранительными органами тогда просто не ставилась по причине официального отсутствия таковой. Кроме того, эти руководители были озабочены прежде всего раскрытием зарегистрированных преступлений, а латентная (то есть скрытая) преступность их практически не интересовала.{ Что бы ни говорило с высоких трибун милицейское начальство, но «палочная» отчетность в российских правоохранительных органах, похоже, не умрет никогда. Так называемый «критерий раскрываемости» применяется в нашей милиции начиная с 1922 года. И несмотря на регулярно декларируемые «революционные изменения» и заявления о нецелесообразности подобного подхода к оценке эффективности деятельности ОВД, критерий «палочной» отчетности все равно продолжает стоять во главе угла милицейской статистики. Что это означает на практике? Представьте себя, уважаемый читатель, на месте начальника УВД. Представили? Так вот, предположим, что в прошлом году ваши подчиненные сдуру умудрились раскрыть преступление по бандитизму. Это означает, что в году нынешнем вы должны раскрыть еще как минимум одно, а для положительной динамики – лучше два преступления, связанных с бандитизмом. Если этого не произойдет, в отчетной графе вы получите упавшую на 100 % раскрываемость по бандитизму. А любые минусы в этом важном документе, мягко говоря, не приветствуются, потому как раскрываемость по неписаным законам жанра должна повышаться (в худшем случае, соответствовать прежней)… Ну и какой дурак там занимался бандитизмом, когда в районе наркоманов и квартирных краж немерено? Ах, оперуполномоченный Ляпкин-Тяпкин?! А подать сюда Ляпкина-Тяпкина!..}

Вот в такой обстановке и занял лидирующее положение в Ленинграде Николай Седюк, больше известный под кличкой Коля-Каратэ. Специалисты считают, что такого волевого, умного, решительного и жестокого лидера в Питере больше не было. Колю-Каратэ еще часто называли Мини-Шварценеггером – при росте около 178 см он весил за 90 кг и не имел ни капли жира. Он не пил, не курил, ел только отборную, здоровую пищу, тщательно следил за своим весом, посещал по три раза в неделю сауну. Недоучившись в одном из ленинградских технических вузов, Седюк стал завсегдатаем клуба «Ринг»{ Позже клуб «Ринг» станет базой известного питерского бандита Колесника. Клуб располагался в доме № 14 по улице Ломоносова и по странному стечению обстоятельств в соседнем с ним здании до недавнего времени был зарегистрирован «Клуб ветеранов РУБОП».}, где оттачивал свое мастерство в искусстве рукопашного боя. Очевидцы рассказывали, что во время одной из разборок Седюк из положения сидя выпрыгнул метра на два, сломал человеку руку и мягко, как кошка, вернулся на свое место. Один из его подельщиков утверждал даже, что Коля-Каратэ умел наносить «энергетические удары» и владел приемами бесконтактного кунг-фу, но это скорее все-таки следует отнести к разряду мифотворчества.

К 1987 году Николай Седюк вместе со своим братом по прозвищу Маккена сколотил устойчивую группу, достигавшую численности 100 бойцов (в те времена еще считали по бойцам, а не по стрелкам, как сейчас). Идейным вдохновителем братьев Седюков стал Владимир Семенович Голубев, больше известный под кличкой Бармалей. Видными членами его команды были Олег Мефтехудинов-Микатадзе, Гога Геворкян (Макси-Шварценеггер) и актер Малого театра Аркадий Шалолашвили, снявшийся в 18 кинофильмах (последняя роль Шалолашвили – главный герой в фильме «Остров погибших кораблей»). Когда Аркадия арестовали, за него ходатайствовали такие известные люди, как Михаил Боярский и Константин Райкин. Кстати, остальные бандиты очень уважали Шалолашвили и называли его не иначе как Аркадий Палыч.

Банда братьев Седюков занималась своим преступным промыслом на достаточно высоком интеллектуальном уровне. Они практиковали замысловатые разводки с использованием некоторых членов банды втемную. При постановке таких разводок – чтобы запутать и одурачить терпилу – использовались актерские и режиссерские способности Шалолашвили; и надо отдать ему должное, он их демонстрировал блестяще. На Седюка обратили внимание московские и кавказские воры в законе, что свидетельствовало о достижении этим представителем новой зарождающейся бандитской системы в мире отечественной организованной преступности солидного веса и авторитета. Колю-Каратэ курировал известный московский вор в законе по кличке Антибиотик.{ В этом месте у некоторых читателей невольно могут возникнуть ассоциации с моим литературным персонажем, которого в телевизионной версии книг «Адвокат», «Журналист» и «Сочинитель» блистательно сыграл актер Лев Борисов. Однако, кроме клички, ничего общего у реального и выдуманного Антибиотиков нет. Просто в момент написания первой книги про журналиста Обнорского мне почему-то очень понравилось это погоняло, коим я и наградил демонического Виктора Палыча Говорова.} (Кстати, сразу после ареста Николая Седюка в 1987 году Антибиотик внезапно умер от… болезни сердца. Многие серьезные люди, узнав об этом, понимающе хмыкали, но от комментариев воздерживались.)

Николай Седюк был хорошим семьянином, впрочем, со своими странностями. В частности, он держал дома два чучела в милицейской форме, на которых отрабатывал удары. По тем временам он был по-настоящему богатым человеком{ Например, Седюк мог позволить себе купить шикарный дом на Кавказе. После того как его осудили, дом этот был конфискован, но на торги его так и не выставили – боялись продавать…}, но ужасно, просто до неприличия, прижимистым. Тот же Шалолашвили, любивший кутнуть и изобразить из себя богатого аристократа, неоднократно говорил Коле-Каратэ: «Купи ты себе плащ нормальный… Что ты ходишь в дырявых носках?!» Гога Геворкян, широкая кавказская натура, вспоминал однажды, как неловко он себя чувствовал, когда Седюк начал скандалить с таксистом из-за восьми копеек сдачи, на которые тогда можно было купить разве что булочку. Это было характерно для Седюка – он, например, имел привычку выбежать «позвонить», когда нужно было рассчитываться в ресторане, предоставляя эти мелочи своим друзьям. Однажды, поехав на разборки к кавказцам, которые гостеприимно накрыли стол, он потряс всех своей способностью жрать на халяву. Из-за стола он еле вылез и, отдуваясь, признался: «Чего-то я… Это… Переел». А может быть, именно прижимистость и скрупулезность сделали Колю-Каратэ лидером № 1 в тогдашнем Ленинграде?

Седюка боялись. Поговаривали, что за его командой есть и человеческие жертвы, но… Много у нас чего говорят разного… Коля-Каратэ вместе со своими ближайшими коллегами был арестован в 1987 году, в расцвете своего величия, когда ему платили даже легендарные братья Васильевы. Кстати, перелом в отношении к новым бандитским группировкам со стороны высшего милицейского руководства Ленинграда произошел именно после разоблачения команды братьев Васильевых, орудовавших на авторынке и буквально терроризировавших покупателей автомашин. Тогда стало очевидно, что бандиты посягают не только на спекулянтов и разного рода подпольных дельцов, но и на простых граждан, годами копивших деньги на приобретение машины.{ По сложившейся традиции, простые люди достаточно равнодушно относятся к преступлениям, совершенным в отношении богатых. Однако им стоит помнить, что каждый из них, покупая пачку сигарет или бутылку пива, фактически отдает часть своих денег бандитам, контролирующим торговлю или другую сферу услуг. Что касается автомобильного бандитизма, то сейчас в Петербурге крайне популярен наглый отъем машины у зазевавшегося частника, случайно поцарапавшего какой-нибудь «ягуар». Позднее эта тема найдет отражение в народном фольклоре нового времени в виде массы анекдотов, начинающихся со слов: «Влетает „запорожец“ в „мерседес“…» Однако сегодня подобный вид рэкета не столь распространен, хотя бы потому, что наученные горьким опытом «чайники» теперь предпочитают за версту объезжать толстозадые навороченные новорусские авто. Но в те времена эта тема действительно была весьма распространена. И затрагивала она, как это ни странно, не только частников… В свое время один весьма крупный авторитет жаловался мне: «…Знаешь, блин, как утомляешься от всего этого? Половина стрелок – это чья баба в кого и на какой тачке въехала… Естественно, народ волнуется, все друг друга козлят… Перетирают, кто, кому и сколько забашлять должен… И смех и грех».}