Господин моего сердца - Оливия Лейк

Казалось бы, Эрик брал на себя ответственность за соблазнение Алиры, и поводов злиться у Дарэла не осталось, но сложно было смириться с тем, что это все началось в его владениях, под крышей его дома! Звук шагов раздавшийся внизу, заставил обернуться и избавил от необходимости отвечать.

Алира! Вот она, живая и здоровая, лицо пылает нежным румянцем, а глаза наполнены светом первой чистой любви. Дарэл отбросил одолевавшие сомнения и искренне улыбнулся. Если к этому стремятся их сердца, то кто он такой чтобы вмешиваться?

Она молча подбежала и обняла брата.

– Я так рад тебя видеть! Прекрасно выглядишь! – Эдрик крепко прижимал к себе раскрасневшуюся сестру.

Вырвавшись из его объятий, Алира обняла лорда Дарэла.

– Красавица! – Он расцеловал ее в щеки. То, что она жива – чудо. И как бы Эрик ни был виноват, свою вину он искупил.

Алира подняла глаза на короля Роутвуда – сердце отозвалось гулким ударом. Он стоял возле трона во всем блеске своего величия. Сложив руки за спиной, гордо вскинув голову, серьезно смотрел на нее, но уголки его губ подрагивали в полуулыбке.

Лорд Дарэл и Эдрик переглянулись и незаметно направились к выходу. Алира, не замечая ничего вокруг, бросилась на грудь Эрику. Он взмахом руки освободил стражу и, положив руки на точеные плечи, мягко отстранил от себя.

– Как ты себя чувствуешь?

– Как это ни странно, отлично. Спасибо, что спас меня. – Алира растерянно улыбнулась: как за такое благодарить? – Как мне тебя благодарить?

– Живи – мне этого достаточно.

– Хорошо, – звонко рассмеялась она, но затем пытливо заглянула ему в глаза. – Что со мной, Эрик?

– Я искусный и опытный целитель, если ты не знала, – немного надменно произнес он.

– Но это не объясняет, – она сдернула рубашку, оголив нетронутую кожу, – вот этого!

Не разрывая зрительного контакта, Эрик подошел ближе и провел пальцем по обнаженной бархатной коже.

– Бессмертные могут полностью исцелять раны, смертельные для человека. Только душевные раны остаются с нами навсегда, – с философской мудростью изрек он.

Алира нахмурилась, силясь понять.

– Бессмертные? Я не понимаю?

– Тебя заразили смертью, твоя кровь почернела. Ты таяла. Начался переход.

Эрик отвернулся и продолжил:

– Индары – старший народ. Бессмертные, наделенные большой силой. – Его величественный голос звенел в наступившей тишине. – Ты знаешь, что в моих руках сила жизни. Я разделил свое бессмертие, свою благодать с тобой. Это можно сделать единожды и только с тем, кто занимает особое место в сердце.

Эрик повернулся и пристально посмотрел в жгучие глаза.

– Алира, ты больше не человек. – Он внимательно следил за эмоциями, мелькавшими на прелестном лице. Новость ведь ошеломляющая. – Людская подверженность болезням, старости и смерти больше не касаются тебя.

Она онемела от услышанного. Прислонившись к колонне, закрыла лицо руками, пытаясь осмыслить услышанное. Она больше не смертная. Она будет жить вечно. Их с Эриком больше не разлучит старость.

Он подошел к ней и, убрав руки от лица, взял за подбородок:

– Однажды я приезжал в Долину, и одна озорная малышка с непокорными смоляными кудрями попросила меня жениться на ней, когда она вырастет. Знаешь, что я ответил?

– Нет, – шепнула она.

– Я сказал, что подожду.

– Но разве мы можем?

Эрик взял ее тонкую ладонь и поцеловал пальцы, там, где сияло кольцо – его подарок.

– Можем, теперь можем.

В Зачарованное королевство снова пришла весна. Еще недавно все было хмурым и мрачным: скрюченные голые деревья покачивались на холодном ветру, недружелюбно взирая на дворец. Голые сухие ветки у основания переплетались между собой в бесконечную паутину. Лес казался безликим и сонным после долгой зимы, замершим в ожидании нежной весны. Сейчас же, освещенный ярким апрельским солнцем, он стоял, одетый в сочный наряд. Молодые листья мерно шелестели, а землю покрывал шелковый ковер из мягкой травы. Подставив лицо золотым солнечным лучам, Алира шустро сбежала со ступеней, отправляясь в город.

Скоро год как они с Эриком обручились. Она вспомнила, как стояла в одной рубашке, босая, и обескураженно слушала клятву верности индарского короля. Верности ей и их союзу. Месяцы летели быстро, ей даже казалось, что она жила в Роутвуде всю жизнь: настолько легко было полюбить этот волшебный край. И со здешними индарами найти общий язык труда не составило. Цисса стала поддержкой в чужом королевстве, да и Галандиль, оказывается, была здесь своя – она и сама родом из Зачарованного леса. Алиру приняли благосклонно: веселая нравом и с легким характером, она одинаково хорошо себя чувствовала рядом с королем в тронном зале, среди послов других государств, так и на лесной поляне возле костра с танцами и вином.

– Готова?

– Владыка мне снимет голову, – обреченно бросила Цисса.

Да, лучшими подругами они не стали, но вражды между ними больше не было. Алира часто тренировалась с ней, и даже иногда помогала патрулировать границы, что сильно раздражало Эрика. После каждой такой самовольной вылазки он грозил отправить невесту обратно в Дивную долину, где она будет в безопасности дожидаться свадьбы. Но до дела так никогда и не доходило.

– Не снимет, – улыбнулась Алира. – Мы просто прогуляемся в горах. Эрик сейчас занят, а я хочу увидеть еще раз залив. Скоро мне будет не по чину такое пренебрежение этикетом.

Алира всегда мечтала увидеть большую воду, море, и Эрик показал ей. Разбудил в предрассветных сумерках, одетый, как охотник Лейн. Они вдвоем – без охраны и придворных – отправились в лес, к белым горам. Скрытой тропой поднялись на одну из вершин и наблюдали, как солнце встает на востоке: золотит небо и море, синее и бескрайнее. Оно было далеко, но так величественно и прекрасно, что у Алиры перехватывало дыхание от восторга. А еще у нее перехватывало дыхание от Эрика. Как редко они оставались вдвоем. За месяцы, прошедшие с обручения, их по пальцам можно пересчитать. Именно сейчас она поняла, что значили слова Галандиль о щепетильности Эрика в отношении традиций и этикета.

Алира, как невеста, должна жить год в доме будущего мужа: учиться и познавать науку быть женой и королевой, но ее репутация должна оставаться безукоризненной. Возможно, это легко тем, кто не познал страсти и чувственного томления, а ей, трепетавшей под ним, терявшей разум от его запаха – запаха мужчины, – помня его вкус на губах – это было пыткой. Только сам Эрик был тверже камня, и ни соблазнение, ни провокации не помогали растопить его ледяной панцирь.

– О чем задумалась? – спросила Цисса, когда они шли к воротам из города.

– Да так, ни о чем. – О нет, она думала! Сегодня должен состояться большой ужин в честь пробуждения леса, и у Алиры созрел план по соблазнению венценосного жениха.